Кэтрин Коултер - Магия лета

Она закусила губу, чувствуя, как он входит в нее. Это было так же сладостно — и совсем по-иному.

— Да… вот так хорошо… очень хорошо, милый…

Она не почувствовала его оргазма, потерявшись в собственном наслаждении, но когда очнулась, Хок уже засыпал, по-прежнему прижимаясь к ее спине. Она уснула через несколько минут.

Рано утром Хок проснулся и готов был в одиночку выйти покорять весь мир. Фрэнсис свернулась клубочком у него под боком и так крепко спала, что у него не хватило духу ее разбудить.

Со вздохом сожаления Хок направился в свою спальню. Позже, входя в комнату для завтраков, он чувствовал себя счастливейшим из смертных. Оттого, что за столом сидел только Эдмонд, настроение его только улучшилось.

— Доброе утро, Хок, — приветствовал его гость своим хорошо поставленным голосом. — Я полагаю, леди еще в постелях.

— Фрэнсис в постели, это я знаю точно, — ответил Хок. — У нее была довольно утомительная… день.

Он не догадывался, насколько его лицо отражает чувство глубочайшего удовлетворения, которое он испытывал. Это, однако, не укрылось от зорких глаз Эдмонда.

— Я вижу, дружище, семейная жизнь действует на вас благотворно.

— Не буду спорить, я в ладу с самим собой. Правда, поначалу все казалось очень необычным, даже нервировало… но стоило отказаться от борьбы, как наступила гармония. А вы, виконт, уже обсудили с Беатрисой дату венчания?

— В сентябре милости просим на нашу свадьбу. Надеюсь, и вы, и леди Фрэнсис осчастливите наше торжество своим присутствием.

— Можете рассчитывать на это. — Хок дождался, пока Рози подаст ему затрак, и отпустил ее. — Вот что, Эдмонд, скажу вам прямо: я решил ничего не продавать.

Тот издал невольный возглас удивления. Он был поражен до глубины души. Не дать ему даже возможности привести доводы в пользу сделки, ни даже шанса уговорить себя! Пропади он пропадом, этот будущий зять!

— Понимаю.. — протянул он, лихорадочно выискивая хоть какой-то способ воздействия на Хока.

— Дело в том, что племенной завод, скаковые конюшни и лошади в целом значат для Фрэнсис очень много, — объяснил Хок, задумчиво пережевывая каперс и рассеянно глядя перед собой. — Сама идея продажи родилась из того, что я подсознательно старался избежать ответственности. Все это принадлежало Невилу и в моих глазах осталось его собственностью даже после его смерти. Возможно, я боялся оказаться его бледной, не способной ни к чему тенью.

— А теперь ваш взгляд на вещи изменился. Окончательно? —Да.

— Что ж, тогда не стоит более возвращаться к этому вопросу, — протянул Эдмонд.

— Совершенно с вами согласен. Надеюсь, это не помешает вам и Беатрисе погостить у нас некоторое время?

— С удовольствием принимаю ваше приглашение. Боюсь только, скоро терпение вашей жены истощится, и она вцепится Беатрисе в волосы.

Эти слова, сказанные в шутку, оказались почти пророческими.

После завтрака, прогуливаясь по выгонам, Хок наткнулся на Фрэнсис и Беатрису. Его сестра с надменным видом читала лекцию на тему тренировки скаковых лошадей, в частности Тамерлана. У Фрэнсис подозрительно поблескивали глаза, а губы были сложены так, словно она собиралась плюнуть лекторше в физиономию. Хок мысленно застонал.

Белвис в сторонке явно забавлялся происходящим, зато один из младших тренеров, Генри, в испуге разинув рот, переводил взгляд с одной леди на другую.

— Ваш метод никуда не годится, — пренебрежительно заявила Беатриса, как раз когда Хок оказался в пределах слышимости. — Неужели я должна напоминать вам, что…

— Доброе утро вам, леди, и вам, Белвис и Генри! — Хок ловко вклинился между женщинами и начал оглаживать морду Тамерлана. — Перед нами будущий чемпион, не правда ли, сестра? Фрэнсис, дорогая, ты до сих пор не в амазонке? Разве мы не договорились выехать на прогулку ровно в одиннадцать? Поторопись же!

Та бросилась прочь так поспешно, словно за ней гнались. Беатриса только и делала, что выводила ее из себя, но нельзя было закрывать глаза на то, что сестра мужа разбиралась в скаковых лошадях и методах их тренировки.

Не прошло и получаса, как Фрэнсис вернулась в элегантнейшей амазонке цвета морской волны и кокетливой шляпе с вуалеткой, дерзко сдвинутой на лоб. К тому моменту Хок остался в одиночестве. Она помедлила, почему-то очень смущенная, но муж обратился к ней с самым непринужденным видом. Интимности в его манере держаться не было и в помине. Одним движением он забросил Фрэнсис в седло, вскочил на Эбонита и сделал приглашающий жест.

— Ты будешь сегодня ведомой, малышка, — обратилась Фрэнсис к своей кобыле Фиалке и послала ее в галоп.

Хок не проронил ни слова до тех пор, пока они не достигли его любимого уголка в долине реки Уз. Там он спешился, привязал Эбонита к нижней ветке тисового дерева и помог Фрэнсис спрыгнуть с дамского седла.

— Мы здесь одни, — сообщил он, привлекая ее к себе в продолжительном поцелуе.

Ненадолго отстранив Фрэнсис, он с удовольствием отметил ее учащенное дыхание и лихорадочный румянец на щеках.

— Однако как же нам избавиться от всех этих неподходящих тряпок? Разумеется, ты выглядишь просто потрясающе в этом туалете, но он чертовски некстати в данный момент Придется просто задрать тебе юбки, как крестьянке. Да-да. это будет удобнее всего.

— Хок!

Он только усмехнулся при виде смущенного лица Фрэнсис, приподнял ее и опустил на спину в густую и сочную прибрежную траву. Запах диких цветов, необычайно сильный, окутал ее свежим облаком.

— Приподними бедра, дорогая.

Она подчинилась вопреки внутреннему протесту. Руки мужа скользнули снизу вверх, поднимая подол амазонки выше ее талии. За этим последовало возмутительно бессовестное и сладостное прикосновение.

— Но ведь сейчас день… — запротестовала она, видя, что Хок расстегивает пуговицы на брюках.

Лучше и быть не может, — сказал он своим волнующим, глубоким и бархатным голосом. — Я наконец увижу тебя при свете дня, по крайней мере от талии и ниже.

Фрэнсис посмотрела вверх — туда, где солнечный свет лезвиями падал сквозь листву и ветви дерева. Но потом над ней оказалось лицо мужа, и прекраснее этого не было ничего на свете.

Среди солнца и шелеста листвы, среди птичьих трелей и запаха цветов он вошел в нее не просто как мужчина — вошел всем существом.

— Фрэнсис… — Это прозвучало почти как стон.

И она самозабвенно ответила ему.

Глава 26

Если устрица способна любить, даже она на это время обретает душу.

Фрэнсис ворвалась в кабинет управляющего с пылающими щеками и сильно бьющимся сердцем. Слава Богу, Хок находился там в полном одиночестве. При виде нее он поспешно поднялся и вышел из-за стола.