Сьюзен Джонсон - Рискуя всем

— Она разбила мое нежное сердце, — сардонически усмехнулся Флинн.

Фелисия забралась в ванну.

— Как удобно иметь столь романтическое объяснение своему цинизму! А после смерти отца твои денежные дела уладились?

— Да, ему пришлось все оставить мне, иначе состояние перешло бы к дальнему родственнику, который живет в австралийской глуши со своей женой-туземкой.

— Значит, тебе повезло. Ах, если бы мой отец оставил мне хотя бы фартинг! Правда, я не жалуюсь. Тетя Джиллиан завещала мне все свое имущество. Но расскажи о Тадже! — попросила она, не желая предаваться горестным мыслям. — Он действительно так великолепен, как на картинах?

Флинн кивнул.

— И все, что рассказывают те, кто видел его в лунном свете, тоже истинная правда.

Он стал красочно описывать памятник вечной любви и другие чудеса света, которые ему довелось посмотреть за годы путешествий.

Они прикончили бутылку и начали другую, добавляя горячую воду к уже остывшей. Прежняя непринужденность отношений вернулась. Он остроумно расписывал забавные случаи из своей жизни, опуская только те подробности, по которым она могла узнать самого богатого в Англии человека. А Фелисия припоминала собственную юность, когда ее мир был еще наполнен светом и радостью.

— У меня всегда были свои лошади, — объясняла она. — Прекрасная вороная и длинноногая гнедая, которая могла скакать без устали. Хотя, кажется, с тех пор прошла целая вечность. Муж их продал.

«Я подарю тебе нового коня», — едва не вырвалось у Флинна, но это означало бы продолжение отношений. Поэтому он сочувственно заметил:

— Какая низость!

— Верно. Ужасно так говорить о мертвых, но я готова была его убить.

— Как мне повезло, что тетушка Джиллиан пригласила тебя. Я, кажется, никогда не заглядывал в Абердин, но ни за какие блага на свете не желал бы пропустить сегодняшний вечер.

— Я тоже.

Она вспыхнула, осознав, что этот голый мужчина, сидящий напротив, еще несколько часов назад был ей совсем чужим.

— Никто не узнает.

Не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять ее неловкость и волнение.

— Кроме прислуги.

— Им заплачено за забывчивость.

— Правда? Ты в самом деле считаешь…

— Не только считаю, гарантирую.

Что-то в его вкрадчиво-зловещем тоне заставило Фелисию призадуматься.

— Разве до сих пор нас посмели побеспокоить? Она снова улыбнулась:

— Тебе можно только позавидовать. Спасибо за заботу, как и за остальные благодеяния.

Ненавидевший комплименты и выражения благодарности, Флинн поспешно сменил тему:

— Я еще не рассказал о своем путешествии по Туркестану. Ты не устала? Хочешь поспать или послушаешь?

Можно подумать, кто-то способен уснуть рядом с этим великолепным мужчиной!

— Поскольку самой мне там никогда не бывать, пожалуйста, поведай, о могучий повелитель!

Он старался не смотреть на нее. Ничем не выдать своего желания. Ее явно терзают угрызения совести. Поэтому Флинн долго говорил о летней поездке через пустыню Такла-Макан, о палящей жаре, племенах, с которыми жил, русском гарнизоне, где больше делать нечего, кроме как пить с рассвета дотемна, и еще до того, как повествование закончилось, Фелисия немного пришла в себя: задавала вопросы, высказывала собственное мнение, снова смеялась его попыткам развеселить ее. В любом случае он не собирался спешить, решив отложить отъезд. Для забав еще останется время, если не сегодня, так завтра.

Он стал расспрашивать ее о жизни в Монте-Карло — достаточно безопасный предмет разговора, — и она беспечно перечисляла свои обязанности компаньонки престарелой тетушки и несколькими легкими штрихами рисовала картинки своего унылого существования.

Позднее, когда вторая бутылка шампанского опустела, а горизонт порозовел и в воздухе все сгущалось напряжение, Флинн спросил:

— Хочешь, чтобы я вымыл тебе голову?

Она пробежала пальцами по непокорным локонам:

— Мои волосы такие грязные?

— Нет, я просто думал, что тебе это понравится.

Фелисия задумчиво прикрыла глаза:

— У меня вопрос.

— Только один? — великодушно осведомился он, пребывая в прекрасном настроении после большей части содержимого обеих бутылок и от сознания, что находится в такой приятной компании.

— Ты когда-нибудь делал это?

Притворившись, что глубоко задумался, Флинн потер лоб и расплылся в улыбке.

Фелисия восторженно засмеялась:

— Тогда вперед, мой рыцарь! Хотя предупреждаю, у меня обострился собственнический инстинкт после шампанского.

— Должно быть, действие «Клико», — со вздохом согласился он, — ибо меня обуревают те же ощущения.

— Нам следовало бы дать обет трезвости.

— Значит, больше никакого шампанского? Даже к завтраку?

— Только не говори, что уже утро! — ахнула Фелисия, неприятно пораженная вторжением холодной реальности.

— Еще не утро — солгал он ей. — Доверься мне. И поскольку я впервые в жизни играю роль парикмахера, может, ты хочешь вести дневник?

Она мигом включилась в игру. Его теплая улыбка прогнала все тревоги.

— О чем? Как мыть волосы или?.. — весело осведомилась она.

— Не стоит… я передумал. Вместо этого займу тебя более интересными вещами.

Он навис над ней и нежно коснулся губ поцелуем. Фелисия блаженно вздохнула, впитывая сладость шампанского.

— Наверное, мне действительно стоит вести дневник. Когда-нибудь я продам тебе свои мемуары.

— Меня уже давно ничего не смущает, дорогая, но я мог бы написать поэму о непреодолимой тяге к тебе.

Их тела слегка соприкоснулись.

— Я захотел тебя с той самой минуты, как ты вошла в казино, и это жгучее желание с тех пор терзает меня.

На ее животе горело раскаленное клеймо — отпечаток пылающего пениса.

— Значит, я не одинока в своей одержимости!

— Я был достаточно терпелив?

Она прекрасно поняла смысл, казалось бы, невинного вопроса.

— Чрезвычайно, и галантен тоже.

— Не припоминаю, когда в последний раз лежал в ванне с женщиной и не пытался ничего предпринять.

— А я не могу припомнить, когда вообще лежала в ванне с мужчиной.

— Как же мне повезло!

Он чуть шевельнул бедрами.

— Скорее мне, — пробормотала она. — И я совершенно уверена, что мои волосы могут подождать.

— Ты так думаешь?

— Да.

— Так твоя горячая маленькая пещерка уже готова? — прошептал он.

— Да, — выдохнула она. — Я боялась попросить тебя, вдруг ты предпочитаешь менее агрессивных женщин…

Он проник пальцем в нее и ощутил источавшую жар влагу.

— Ты больше чем готова.

— Не возражаешь, если я сейчас кончу?

— Не возражаешь, если я стану брать тебя все следующее десятилетие?