Элизабет Чедвик - Любовники поневоле

И все же собственное отражение гипнотизировало ее. Кэт дотронулась до груди, потом быстро отдернула пальцы. Подняв руку к волосам, она вынула шпильки. Волосы рассыпались по плечам, упали на спину, а в зеркале появилось отражение незнакомой, необузданной, пылкой женщины, которую Кэт раньше не знала. И уж тем более, это была не та Кэт, что ходила к мессе, бегала по дому, решала проблемы с рабочими на рудниках, выдавала замуж протеже своей матери и пыталась убедить людей не губить свою жизнь алкоголем. Не та Кэт, чьей лучшей подругой была сестра Фредди, и которая любила читать книги о житиях святых или о Колорадо, которая даже никогда не представляла себе, будто есть одежда, не скрывающая соски женской груди.

– Кэт!

Она похолодела. Коннор дома, и голос у него очень сердитый.

– Кэт!

Но он не знает, что Кэт здесь. Нужно постараться не шуметь. Опасаясь пошевелиться или вздохнуть, Кэт продолжала пристально смотреть на себя в зеркало широко раскрытыми глазами.

– Черт побери, Кэт, я не могу найти рубашку!

«Ругается, как всегда», – подумала она. В коридоре послышались шаги, но, к счастью, дверь была закрыта. Коннор никогда не войдет сюда и не увидит ее в этом предосудительном туалете. А сама Кэт никогда больше не пойдет в западный Брекенридж, даже чтобы вернуть эту рубашку.

– Кэт! – Коннор ударил кулаком по двери, и она распахнулась настежь. Застыв от ужаса, Кэт смотрела, как в зеркале вырисовывается его крупная фигура. – Я не могу найти чистую… – Он замолчал с потрясенным видом, едва уловив в зеркале отражение Кэт. – Боже милостливый, что это ты… откуда это у тебя… – Казалось, Коннор никогда не договорит.

– Они в корзине на кухне, – прошептала Кэт.

– Что?

– Чой доставил твои рубашки сегодня утром. – Голос у нее дрожал.

Коннор изумленно глядел на ее отражение. Марси сказала, что нужно думать о его теле, это очень важно. Он-то, разумеется, смотрит на ее тело, словно никогда не видел его раньше. Коннор осторожно положил ладони ей на плечи, и Кэт попыталась уклониться, но его пальцы сжались сильнее, а руки прижались по бокам, от чего ложбинка между грудями стала глубже.

– Боже мой, Кэт, – выдохнул Коннор и повернул ее к себе, держа на расстоянии вытянутой руки, напряженно всматриваясь в ее лицо. Теперь и Кэт могла рассмотреть его вблизи. Как и все горняки, зимой Коннор носил теплое нижнее белье. Под тканью вырисовывались сильные мускулы и выпуклость внизу живота. Не успела Кэт осознать, что это значит, как в следующий момент Коннор шагнул вперед, обнял ее и прижал к краю туалетного столика. – Ты не представляешь себе, как выглядишь, – пробормотал он.

Ну, конечно же, она знала. Кэт как раз разглядывала себя в зеркало, когда ворвался Коннор. Словно читая ее мысли, он захлопнул ногой дверь и потянул Кэт за собой, прижав ее к гладкой деревянной поверхности.

– Где Гретель? – хриплым голосом спросил Коннор.

– На спевке хора, – прошептала Кэт.

– Мы одни. – Коннор чуть приподнял ее, чтобы их бедра соприкасались. Кэт вздрогнула; горячая волна захлестнула ее от этого интимного контакта.

– Миссус! – раздался голос Дидерика.

Кэт совершенно забыла о нем и теперь смущенно смотрела на Коннора.

– Не говори ни слова, – прошептал он и прижался еще сильнее, удерживая Кэт у двери.

– Миссус! – Дидерик спустился с приставной лестницы и вошел в дом.

– Тише. – Коннор закрыл ей рот поцелуем; одной рукой он провел по волосам Кэт, а другой обхватил грудь, поглаживая пальцем сосок, видневшийся сквозь тонкое кружево рубашки. Кэт вздрогнула всем телом, в то время как Коннор раздвинул ее колени. Теперь лишь тонкий шелк служил преградой для их тел.

– Миссус, я ухожу! – крикнул Дидерик. Коннор по-прежнему не отпускал ее. Босые ноги Кэт уже не касались пола. Коннор что-то сердито бормотал насчет ее рубашки. Кэт подумала о Марси. Целую неделю, следуя ее совету, Кэт дразнила Коннора, и вот результат – бурная, как извержение вулкана, страсть, вырвавшаяся на поверхность, стоило ему бросить взгляд в зеркало на нее в наряде шлюхи. Если бы даже Кэт захотела убежать, то не смогла бы, потому что рубашка Марси была слишком длинной. Она запуталась бы в оборках и упала бы к ногам преследователя. Кэт не сомневалась, что Коннор преследовал бы ее, если бы она побежала. Но она сама попалась в силки, расставленные Марселлой Вебер, и тоже считала невыносимой шелковую преграду между их телами.

– Он ушел, – хрипло сказал Коннор, поднимая шелковый подол рубашки.

Кэт забыла о Дидерике. Она могла думать только о Конноре, который как демонический любовник одним сильным толчком вошел в нее прямо здесь, у двери. Обжигающий огонь охватил Кэт. Коннор овладел ею так яростно, как сарацин, которого она придумала. Но у этой истории другой конец – не будет рыцаря-спасителя. Коннор, который нес Кэт на постель, был ее поработителем и возлюбленным, мечом и чудом, вызывал в глубине плоти это неодолимое, увлекающее вихрем страсти наслаждение и смерть – даже когда Коннор повалил ее на кровать и Кэт застонала от его неистовых объятий. Стараясь продлить блаженство, Кэт мечтала, чтобы это никогда не кончалось, продолжалось до бесконечности, повторялось снова и снова, пока она не умрет от любви. Когда же все завершилось, Кэт была слишком ошеломлена, чтобы говорить, думать или что-то делать, кроме как крепко обнимать Коннора, закрыв глаза и наслаждаясь близостью его тела.

«А я-то думала, что не влюблена», – изумилась Кэт.

Когда Кэт проснулась, было уже темно. Что сказал Коннор остальным, когда домочадцы вернулись после своих обычных ежедневных занятий – спевки хора, школы? Впрочем, ей все равно. Кэт закуталась в одеяло. Ей было так тепло и уютно, что ее не заботили никакие соображения о приличиях или о домашних обязанностях. Кэт повернулась на другой бок, улыбнулась и снова заснула.

– Преподобная мать Хильда говорит, что епископ приедет двадцать второго, – сказала Дженни за завтраком.

Кэт кивнула и улыбнулась, уткнувшись в тарелку.

– Жаль, что вчера вечером ты была больна, Кэт, – посетовала Дженни. – Нам недоставало тебя за ужином. Надеюсь, тебе лучше.

– Да. «Так вот, что он им сказал. Очень изобретательно», – подумала Кэт.

– Минни Брандт принимает постриг, – добавила Дженни.

Очевидно, девушка изменила свое отношение к епископу. Во время его последнего визита она сбежала к Филдингам. Кэт улыбнулась своим мыслям и съела еще одну ложку овсяной каши. Очень вкусно.

– Сестра Фредди говорит, что он старенький и не может много ездить, но на эту церемонию приедет. Мы будем устраивать прием в его честь?