Летящий ястреб, рыжая лиса - Мурзель

— Да так… Пообщалась с некоторыми представительницами местной фауны.

— Вечно ты, Лисичка, куда-нибудь встрянешь, — проворчал он, перебравшись через забор.

— Заметь, на этот раз я выпуталась совершенно самостоятельно, — чванливо произнесла она.

— Горжусь тобой, моя прелесть! — Он притянул ее к себе и чмокнул в лоб. — А сейчас — давай сматываться отсюда.

Убедившись, что на улице все спокойно, они двинулись в обратный путь.

— Запомни, Кэт, — по дороге сказал Брайан, — Сайлас Соул — его могила пятая слева во втором ряду, если смотреть на север. Бумаги закопаны позади могильного камня.

Кэтрин повторяла это про себя до тех пор, пока информация намертво не въелась в память.

Встречные забулдыги хоть и таращили на них глаза, от чего хотелось прибавить шагу, но, оказываясь ближе, отводили взгляд и цепляться не решались. В Денвере нельзя было носить огнестрельное оружие, поэтому кольты пришлось оставить в пансионе. Но даже так, Кэтрин чувствовала себя рядом с Брайаном в безопасности. У него на поясе висел нож, и она знала, что и с ножом, и даже с голыми руками он защитит ее не хуже, чем с револьвером.

Оказавшись в номере, Кэтрин и Брайан разделись и легли в постель. Но как бы ни утомил их сегодняшний день, стоило им дотронуться друг до друга, как страсть полыхнула, словно зажженный от спички керосин. И Кэтрин, впиваясь ногтями в мускулистую спину и замирая в сладком экстазе, благодарила небо за то, что оно послало ей такую любовь.

Глава 29

Когда Кэтрин проснулась, солнце уже вовсю заливало комнату ярким светом. Брайан, как обычно, поднялся раньше, и сейчас его не было в номере. Кэтрин выбралась из-под одеяла, умылась и почистила зубы. Вчерашняя беготня по городу так утомила ее, что не было сил толком расчесаться перед сном, и теперь прическа напоминала воронье гнездо. Подтащив к напольному зеркалу стул, Кэтрин уселась на него и развязала ленточку на растрепавшейся косе.

Тут скрипнула дверь, и в комнате показался Брайан с увесистой сумкой на плече. Кэтрин не успела поинтересоваться ее содержимым, как он поставил свою ношу на стол и подошел к ней.

— Можно я расчешу твои волосы? — спросил он.

Кэтрин удивленно кивнула. Брайан встал позади нее и осторожно, даже с каким-то трепетом взял в руки ее косу. Он начал ее распускать заботливо, неспешно, стараясь не дернуть ни один волосок. Наблюдая за ним в зеркало, Кэтрин видела, какой нежностью светятся его глаза.

Их взгляды встретились.

— Отец всегда расчесывал матери волосы по утрам, — чуть смущенно пояснил Брайан. — У та́куя принято, что мужья расчесывают волосы своим женам. Разве у белых не так?

Кэтрин покачала головой.

— Нет. Папа заплетал мне косички, когда я была совсем маленькой, но не припомню, чтобы отчим причесывал мою мать.

Брайан распустил косу до самого основания и теперь ласково перебирал ее волосы. Кэтрин даже сама залюбовалась, как густые медные пряди струятся между темными пальцами, золотистыми искорками переливаясь на солнце.

— Наверное все потому, что белые не стараются быть хорошими мужьями, — заметил Брайан. — Знают, что жены от них никуда не денутся, ведь, насколько я знаю, развестись довольно тяжело.

— А у индейцев разве не так?

— Нет. Если люди разлюбили друг друга, то почему они должны, скрипя зубами, жить вместе до самой смерти? За измену женщине могут отрезать нос, зато развестись ей проще простого.

— Да ну?

— Угу. Надоел муж — вышвырнула из ти́пи его пожитки, и ему ничего не остается, как уйти. Ну, или попытаться с ней помириться.

— И все?

— И все.

— Так просто?

— А почему это должно быть сложно?

— Черт… Не знаю…

Кэтрин никогда не думала об этом в таком ключе. Она, воспитанная в христианской морали, привыкла считать развод чем-то ужасным, постыдным, тем, чего всеми силами следует избегать.

Ее отцу удалось добиться развода с матерью лишь потому, что он сумел доказать супружескую неверность. Алан родился, пока тот был на войне, и по всем срокам никак не мог быть его сыном.

Церковь запрещала прелюбодейкам повторно вступать в брак, потому мать так и не вышла замуж за Джорджа. Живя с ним во грехе, она выдавала себя за его жену. Но в маленьком поселке шила в мешке не утаишь, и по намекам и обрывкам фраз становилось понятно, что местные кумушки все знают. В Новой Англии самозваную «миссис Джордж Миллер» со скандалом изгнали бы из приличного общества, но в Каспере ее терпели, так как нравы на Диком Западе все же были чуть посвободнее, чем на пуританском Востоке.

Тем временем ласковые пальцы погрузились в волосы на затылке, нежно массируя кожу. По телу пробежали мурашки, и Кэтрин откинула голову назад, невольно закрывая глаза.

— М-м-м… — промурлыкала она. — Если твой отец каждый день проделывал это с миссис Смит, бьюсь об заклад, она даже не думала о разводе.

— Никогда, — подтвердил Брайан, легонько потирая ее виски. — Они были очень счастливы, хоть временами и ссорились.

— Ссорились? Почему?

— Как правило, из-за меня. У каждого из них было свое мнение о том, как воспитывать детей. Отец считал, что иногда не грех задать мне хорошую трепку, а мать приходила от этого в ужас, предпочитая вразумлять меня разговорами.

— А было за что? — полюбопытствовала Кэтрин.

Брайан взял с тумбочки черепаховый гребень и принялся аккуратно расчесывать ее волосы, одну за другой отделяя тонкие прядки.

— Там где мы жили, было много мальчишек моего возраста, — пояснил он. — Они хоть и подшучивали над моим происхождением, но мы неплохо ладили. Частенько устраивали различные проказы. То окно разобьем, то яблоню обнесем… в общем, те еще шалопаи… Но с возрастом почти все друзья от меня отдалились, начали оскорблять меня и моих родителей. Приходилось бить им рожи. Как я узнал позже — это их матери настраивали их против меня.

— Почему?

— Потому что я — грязный полукровка, мой отец — «муж скво», а мать… — Брайан тяжело вздохнул. — Лучше я не