Похищенный. Катриона - Роберт Льюис Стивенсон

— Я не могу судить заранее, — ответил я, — но если источник ваших сведений лорд-адвокат, он полностью осведомлен о моем мнении.

— Должен предупредить вас, что я веду аппинское дело, — продолжал он. — Как помощник Престонгрейнджа. И, внимательно изучив предварительные допросы, могу заверить вас, что мнение ваше ошибочно. Вина Брека несомненна, и вашего признания, что вы видели его на холме в тот самый час, достаточно, чтобы его повесить.

— Но позволительно ли вешать его, не поймав? — заметил я. — А в остальном я охотно предоставляю вам полагаться на ваши умозаключения.

— Герцог обо всем осведомлен, — продолжал он. — Я только что от его светлости, и он поставил меня в известность о своих намерениях с откровенностью и свободой истинного вельможи. Он упомянул ваше имя, мистер Бальфур, и заранее выразил свою благодарность на тот случай, если вы позволите руководить собой тем, кто понимает ваши интересы и интересы страны намного лучше вас самих. А слово «благодарность» в этих устах — не пустой звук, experto crede[51]. Полагаю, мое имя, имя моего клана вам что-то говорит и вам известен проклятый пример и прискорбный конец моего покойного отца, не говоря уж о собственных моих ошибках. Так вот: я принес повинную благородному герцогу, он замолвил за меня слово нашему общему другу Престонгрейнджу, и вот я снова в седле, и на меня частично возложена обязанность собрать обвинения против врагов короля Георга и покарать последнее дерзкое и наглое оскорбление его величества.

— Без сомнения, весьма достойное положение для сына вашего отца, — сказал я.

Его жидковатые брови вздернулись.

— Мне кажется, вам благоугодно испробовать фигуру иронии, — сказал он. — Но я тут по велению долга, для того, чтобы добросовестно исполнить возложенное на меня поручение, и вы тщетно будете стараться помешать мне. Позвольте, однако, сказать вам, что решительному честолюбивому юноше вроде вас толчок вверх в начале карьеры принесет больше пользы, чем десять лет скучных стараний на нижних ступенях лестницы. А толчок этот вас ждет, если вы пожелаете. Выбирайте себе карьеру, и герцог будет следить за вами с отцовской заботливостью.

— Боюсь, я лишен сыновнего послушания, — ответил я.

— Неужели вы правда верите, сэр, что кто-нибудь допустит, чтобы вся политика страны полетела кувырком из-за дурно воспитанного мальчишки? — воскликнул он. — Это дело — пробный камень, и все, кто надеется на будущее благополучие, должны внести свою лепту. Поглядите на меня! Или вы думаете, что я ради удовольствия принял завидную должность обвинителя человека, с которым сражался бок о бок? Но у меня не оставалось выбора.

— Мне кажется, сэр, вы лишились выбора, когда приняли участие в этом противоестественном восстании, — заметил я. — К счастью, я нахожусь в ином положении. Я верный подданный и могу посмотреть в лицо герцога и короля Георга без трепета.

— Ах вот как, сударь! — воскликнул он. — Позвольте указать вам, что вы глубоко заблуждаетесь. Престонгрейндж до сих пор был (как я от него понял) настолько учтив, что не оспаривал ваши утверждения. Но не думайте, что они не вызывают сильнейших подозрений. Вы утверждаете, что невинны. Мой дорогой сэр, факты свидетельствуют, что вы виновны.

— Я дождался вас здесь! — ответил я.

— Показания Мунго Кэмпбелла, ваше бегство после убийства, то, что вы столько времени скрывались… Мой милый юноша! — сказал мистер Саймон. — Этих доказательств достаточно, чтобы повесить быка, а не только какого-то мистера Дэвида Бальфура! Я буду участвовать в судебном разбирательстве, я буду говорить громко — совсем не так, как сегодня, — и уже не для того, чтобы оказать вам услугу, как бы мало вы ее ни ценили. А, побледнели! — вскричал он. — Я нашел-таки ключ к вашему непокорному сердцу. Вы побелели, мистер Дэвид, глаза у вас заслезились! Могила и виселица оказались ближе к вам, чем вы думали!

— Я готов признаться в естественной слабости, — сказал я. — И не вижу в ней ничего позорного. Позор…

— Позор ждет вас на виселице! — перебил он.

— И я лишь уравняюсь с милордом вашим батюшкой! — ответил я.

— A-а! Только ничего подобного, — продолжал он. — Вы еще не разобрались в сути дела. Мой отец понес кару, участвуя в великих событиях, вмешиваясь в дела монархов. А вас вздернут за грязное убийство ради медных грошей. Вы сыграли в нем роль предателя, задержав жертву разговором. Ваши сообщники — шайка оборванных горцев. И можно доказать, мой благородный мистер Бальфур, — можно доказать, как и будет доказано, уж поверьте мне, кто участвует в этом! Можно доказать и будет доказано, что вам за это заплатили. Я уже вижу, какими взглядами начнут обмениваться присутствующие в суде, когда я изложу мои обвинения и выяснится, что вы, человек образованный, позволили совратить себя и приняли участие в этом деле за старую одежду, бутылку горской водки и за три шиллинга пять пенсов и полпенни медными монетами.

В этих словах было зерно правды, и я почувствовал себя так, словно меня сшибли с ног ударом кулака: одежда, бутылка коньяка и три шиллинга пять пенсов с полпенсом мелочью — это было почти все, с чем Алан и я ушли из Охарна… Значит, кто-то из людей Джеймса не выдержал допросов в тюрьме.

— Как видите, я знаю больше, чем вы думали! — продолжал он с торжеством в голосе. — А что касается дальнейших доказательств, великий мистер Дэвид, не надейтесь, что правительству Великобритании и Ирландии будет трудно их получить. У нас здесь в тюрьме сидят люди, которые головой поклянутся в том, в чем мы предложим им поклясться, — в чем я предложу им поклясться, если вам так больше нравится. И вы легко можете представить себе, какая слава вас ждет, если вы выберете смерть. С одной стороны — жизнь, вино, женщины и покровительство герцога, с другой — петля на шею, виселица, на которой будет болтаться ваш скелет, и гнуснейшая, подлейшая история, какие только рассказывались о наемных убийцах, как напоминание для всех ваших будущих однофамильцев. И взгляните сюда! — закричал он пронзительно. — Взгляните вот на эту бумагу, которую я достаю из кармана. Взгляните на стоящую в ней фамилию. Это фамилия великого Дэвида, если не ошибаюсь. И чернила еще не просохли. Вы догадываетесь, что это? Приказ о вашем