Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони

бульоном со взбитыми яйцами, приготовленным Сарой. Но бубон в паху все больше и больше раздувался и вырос размером с яйцо. Сара показала Катрин, как сделать припарку из горчицы, муки, меда и уксуса, которую надо прикладывать на бубон.

— У него единственный шанс выжить, если этот бубон быстро созреет и лопнет. Тогда, может быть, удастся его спасти.

Но Катрин не верила, что это возможно.

— Он умрет, — прошептала она сквозь слезы, — я знаю, что он умрет.

— Так будет лучше, если тебе придется еще из-за него страдать! — проворчала Сара. — Он не заслуживает твоих усилий, опасности, которой ты себя подвергаешь, мы все себя подвергаем… А пока ложись на матрас и поспи.

— Нет, я буду дежурить возле него. Надо постоянно за ним ухаживать.

— Я буду с ним сидеть, по крайней мере, поначалу. Потом меня сменит Жосс, потом ты. Я обещаю, что разбужу тебя, если что-то произойдет.

Никто по-настоящему не спал в эту ночь, а только урывками. Страдания сделали больного невменяемым. Нужно было без конца усаживать его в кровати, поить, мыть. К тому же ночная духота, усиленная жаром костра во дворе и огнем в камине, была нестерпимой. Желая найти место попрохладнее, Катрин отошла подальше и забылась в тревожном сне. Жосс, чтобы быстрее покончить с трупами, зажег второй костер в огромном камине караульной комнаты.

К счастью, дров и сухих щепок было в достатке, и мало-помалу зараженные трупы превращались в безобидный пепел.

Когда наступил день, Катрин, шатаясь от усталости, встала с матраса и пошла помочь Саре ухаживать за больным. Он теперь был спокоен, но его безмятежность пугала сильнее, чем ночное возбуждение. Глаза с желтыми белками еще больше ввалились; а тело оставалось неподвижным, как у мертвеца. Однако больного опять стошнило, и на этот раз Катрин в ужасе увидела, как у него из носа и рта потекла кровь. Бубон, на который постоянно накладывали новые припарки, по-прежнему увеличивался, чудовищно растягивая кожу.

— У нас ничего не получится! — рыдала Катрин. — Нам не удастся его спасти! Бывают минуты, когда он перестает дышать! Надо же что-то делать!

С ней случился нервный припадок, и Саре пришлось побить ее по щекам и вылить на голову ведро воды, чтобы привести в чувство.

— Тебе надо отдохнуть! — приказала она Катрин. — Иначе ты заболеешь, и клянусь тебе, что если это случится, я сразу же прикончу твоего супруга!

В это время вернулся Жосс. Как только рассвело, он, протрубив в рог, вызвал монаха из монастыря.

— Скажите брату Анфиму, что мы еще живы и мессир Арно тоже жив, и что я хочу молока, вы слышите? Молока! Я сейчас спущу на веревке ведро.

Вскоре он получил то, что просил. Несмотря на усталость, Жосс был доволен своей маленькой победой. Сара у, напоила молоком Катрин и молоденькую мавританку. О ней Щ забыли в эту страшную ночь, она укрылась между сундуком для муки и глиняным кувшином для масла. Когда девушка увидела, что Сара взяла метлу, чтобы убрать в кухне, она вышла из своего убежища и молча взяла метлу у нее из рук. Сара недоуменно посмотрела на нее и, откинув мокрую от пота черную прядь волос, выбившихся из-под чепца, улыбнулась ей.

— Как тебя зовут? Меня — Сара, — добавила она, показывая на себя пальцем. — Сара!

— Меня… Фатима! — и дальше с видимым усилием:

— Разговаривать немного!

— Превосходно! — воскликнула Сара. — Иди сюда, дочь моя, я дам тебе поесть и попять, потом ты сможешь работать. Сначала помоги мне перетащить этот матрас в парильню, чтобы госпожа Катрин там поспала.

Катрин пришлось подчиниться Саре, иначе та пригрозила закрыть ее на ключ. Она выпила молоко, легла на матрас и заснула, как выбившееся из сил животное. Разбудил ее грохот такой силы., словно наступил конец света. Молодая женщина; вся дрожа, соскочила с постели и, спотыкаясь в кромешной тьме, стала пробираться к двери, выходящей во двор. В тот момент, когда она открыла ее, раздался новый раскат грома. Она увидела, что еще светло и на небе, сплошь покрытом черными облаками, сверкают молнии. По-прежнему горел костер. Катрин заметила, что Жосс устремился на кухню как раз в тот момент, когда молния ударила в навес небольшого сарая, — тот тотчас же загорелся. Жосс выбежал с ведром воды, но вдруг небеса разверзлись, и началась настоящая буря, такая неистовая, что пламя костра сразу же потухло, оставив лишь густой черный дым. Катрин в порыве радости бросилась к Жоссу.

— Дождь! Дождь! Наконец-то дождь! Господи Иисусе! Мы теперь не умрем от жажды!

В мгновение ока оба промокли до костей, но этот ливень был таким желанным, что, опьяненные, они не двигались с места, протягивая к небу руки и так громко кричали от радости, что к ним выбежали Сара и Фатима.

— Мы не до конца прокляты! — воскликнула Сара, заключив Катрин в объятия. — Может быть, нам удастся остановить чуму, спасти твоего супруга, даже если он этого не заслуживает!

Ужасные вопли прервали ее на полуслове. Перепуганные; они бросились на кухню, где застали страшную сцену:

Арно удалось подняться. Страдая от невыносимой боли, он сорвал рубашку, повязки и стоял у камина, качаясь и хрипя.

— Он упадет в огонь, — крикнула Катрин и бросилась к мужу.

Сара преградила ей путь.

— Посмотри! Бубон! Он только что лопнул! От этого он и обезумел. Принеси мне корпию, много корпии, и перчатки.

Сapa и Жосс схватили больного и уложили в постель. Действительно, из паха по бедру у него текла черная густая жидкость. Отвратительный запах заполнил комнату. Арно не сопротивлялся. То, что он поднялся от боли, сделав над собой нечеловеческое усилие, и последовавшее за тем вскрытие бубона совершенно лишило его сил. Из раны текли кровь, сукровица и гной.

Вернулась Катрин. Она протянула Саре перчатки и связку корпии. В глазах ее была мольба.

— Осталась ли… осталась ли теперь надежда?

Улыбка осветила мокрое лицо Сары.

Теперь, я думаю, да… если только он не потеряет слишком много крови! Но он крепок! К тому же подействует настой.

Весь следующий день они промывали рану больного, Фатима тем временем чистила капусту, морковь и горошек для супа. Когда наступила ночь, Арно лежал на чистой кровати с умело сделанными перевязками. Его сиделки надели сухую одежду и смогли, наконец, сесть за большим деревянным столом, чтобы в первый раз как следует поесть, с наслаждением прислушиваясь к грохоту водопада, стучащему по крыше.

Катрин, проспавшая большую часть дня, захотела дежурить первой, никто этого не стал оспаривать. Все поняли, что она будет счастлива, остаться наедине с любимым