Лариса Кондрашова - Приключения наследницы

– Джимка! – передразнила я Зимина. – Скажите спасибо, что он догадался упомянуть о противоядии, а то ваш граф Зотов так и не дождался бы своего офицера...

И тут в гостиную быстрым шагом вошел Исидор.

– Ваше сиятельство, что же вы за мной не послали? Виданное ли дело: две столь юные особы волей судьбы остались в руках такого волка!

– Вы не меня имеете в виду? – Поручик сделал попытку подняться, но силы его оставили.

– Не вас, мил человек, да вы и сами пострадали...

Он скосил глаз на тело Веллингтона и опять посмотрел на меня.

– Сейчас я прикажу это убрать, а завтра...

– Завтра мы пошлем кого-нибудь в уезд. Придется, видимо, Ивану Георгиевичу опять к нам наведаться. Вот только как ему это объяснить?

– Давайте лучше подумаем о живых, – подала голос Эмилия. – Я думаю, надо отнести Владимира Андреевича в постель и напоить его молоком.

– Не хочу молока, – капризно протянул Зимин.

– Что значит – не хочу? – спохватилась я; в самом деле, нет чтобы о больном подумать! Разговоры разговаривает. – Будете пить как миленький.

– Я за подмогой, – направился к двери Исидор.

– Погодите, – слабо, но властно остановил его поручик. – Лучше помогите мне подняться.

Исидор подставил поручику свое плечо, а я поддержала его с другой стороны. Он покачнулся, но встал и теперь увидел тело Веллингтона.

– И кто же его?

– Мы с Эмилией, – хмуро пробормотала я.

Зимина резко качнуло в сторону.

– Так, значит, я обязан вам жизнью? Чем же я могу заплатить вам за эту услугу?

– Своей жизнью, конечно! – сказала я сердито, не обращая внимания на усмешку Исидора.

– В каком смысле... То есть вы хотите сказать...

– Подумать только, а граф Зотов характеризовал вас с самой хорошей стороны: талантливый, говорил, сотрудник, все схватывает на лету... Значит, вы меня не любите? И наверное, глупо, что я заговорила с вами об этом.

– Но, княжна, ваше сиятельство, как вы можете так говорить? Да я готов положить к вашим ногам все, что у меня есть...

– Кроме свободы, – досказала я за него.

– Не страшно жениться, страшно к попу приступиться! – хмыкнул он. – Вы правы, я всегда этого боялся.

– Вы слышите, Исидор! – вскричала я. – Что он такое говорит?!

– Слышу, ваше сиятельство. Мы с вами видим перед собой пример мужчины-холостяка, который ищет себе жену, дожив этак лет до сорока...

– Сколько же вам сейчас? – спросила я Зимина.

– Двадцать восемь, – признался он.

– Значит, еще двенадцать лет. Как раз тогда мне исполнится двадцать восемь лет... Ну что ж, как говорил мой папа, на нет и суда нет. Живите, Владимир Андреевич, радуйтесь жизни. Отпускаю вас с миром.

– А что же вы? – спросил он, с моей и Исидора помощью укладываясь на кровать.

– А я вернусь в Петербург богатой наследницей и отправлюсь на свой первый бал, где непременно меня кто-нибудь заметит, посватается...

Опять я про замужество! Неужели все девицы непременно о нем мечтают?

– Прошу прощения, поручик, у меня дела. Но я к вам кого-нибудь пришлю. Может, Алешу? Хороший паренек.

– Присылайте Алешу, – согласился Зимин.

Мы остались одни, а Эмилия, надо думать, вернулась на кухню. Может, готовить мне ромашковый чай?

– Спокойной ночи, Владимир Андреевич, светлых вам снов.

Я повернулась, чтобы уйти.

– Анна Михайловна! Аня, неужели вы вот так и уйдете?

– Вам что-нибудь нужно?

– Нужно. Чтобы вы поцеловали меня на сон грядущий.

– Поцеловала? – удивилась я. – Так, как ребенка целует няня? Но для того я лучше к вам Егоровну пришлю.

– Не надо Егоровну!.. Ну простите меня, я больше не буду!

– Что вы не будете? – строго спросила я.

– Вести себя как последний дурак.

– Ничего страшного, если хочется так себя вести, ведите.

– Мне не хочется!

Зимин попытался подняться.

– Анна Михайловна, я прошу вас стать моей женой.

Я остановилась на пороге.

– Ах, это вы из-за того, что я вам противоядие дала? Ничего, это мне на том свете зачтется. Женщины должны делать добрые дела бескорыстно, не так ли?

– Вы не ответили мне...

В самом деле, хватит его мучить. Я подошла, чтобы поцеловать поручика перед сном, но оказалось, что этого быстро не сделать.

Примечания

1

Сажень – старинная мера длины, равная 2,13 м.

2

О, мой Бог (англ.).

3

Карманные часы, изготовлявшиеся в мастерской француза Бреге; отличались большой точностью, отбивали часы, доли часов и показывали числа месяца.

4

Bad manners – дурные манеры (англ.).

5

Десятина – около 1,45 га.

6

Entrez – войдите (фр.).