Ферн Майклз - Богатство Лас-Вегаса

Одеваясь, Салли снова вспомнила свою мать. У нее были такие же волосы, только тусклые, безжизненные и обычно замасленные. Убирая их назад, мать всегда перевязывала «хвост» веревочкой. Салли решила, что надо будет купить ей жемчужное ожерелье и сережки. А еще — того ароматного мыла с запахом розы. Вот тогда можно будет вымыть мамины волосы и уложить их так, как носят городские барышни. Мама станет настоящей королевой, а сестры принцессами. Ей вполне по силам совершить такое превращение, ведь теперь у нее все деньги мира.

Завтра, завтра она вернется в город. А сегодня вечером, перед тем как улечься спать на этой высокой кровати, нужно составить перечень того, что обязательно следует там сделать. Тянуть время ни к чему, ждать больше нечего, надо ехать в Техас к семье.

Ужин ей подали в столовой. Длиннющий обеденный стол с громадной вазой, наполненной свежими цветами. Суетящаяся Анна. Блеск посуды. Салли чувствовала себя важной госпожой. Еда оказалась сытной и обильной, хотя, может быть, немного тяжеловатой: толстый бифштекс, жареная картошка, мясной соус, помидоры и теплый хлеб, намазанный самым настоящим маслом. Ей вспомнился тонкий кусочек хлеба с салом и размазанная на тарелке овсянка, их обычный ужин в Техасе…

Об этом можно теперь забыть, такое не повторится. Никогда, никогда. Она впилась в пирог с ревенем и попросила добавки. Наконец с ужином было покончено, и Салли попросила позвать Джозефа.

— Слушаю вас, мэм. Чем могу служить? — Он слегка поклонился.

— Завтра, еще до восхода, я хочу вернуться в город. Планирую… съездить в Техас. Когда вернусь, еще не знаю.

— Я могу отвезти вас на автомобиле, мэм. Вы не против?

— О да, это было бы прекрасно. А где мистер Истер приобрел автомобиль?

— Выиграл в покер, мэм. Все по-честному. Водить я научился сам. Мистер Истер не желал иметь дело с этой, как он говорил, «штуковиной на четырех колесах и с мотором». Говорил, что это дьявольская машина. Я буду готов на рассвете.

— И я тоже, — быстро ответила Салли. — А научиться водить трудно, Джозеф?

— Вовсе нет, мэм. Я мог бы вас научить, когда вернетесь. Надо попрактиковаться, чтоб не наезжать на деревья.

— А еще, мисс, вам нужна будет шляпа, — сказала Анна. — Без нее у вас волосы станут, как щетка. И берегите глаза от пыли и песка. Джозеф, когда едет на машине, надевает специальные очки.

— Не хотите ли посмотреть сейчас потайную комнату, мисс? — Старик достал из кармана большой медный ключ на железном кольце.

— Да, Джозеф, хочу. Спасибо за ужин, Анна. Все было превосходно, особенно пирог. Скажите, кто вам выплачивает деньги?

— Мистер Уоринг. Он обычно приезжает сюда первого числа каждого месяца. Зимой платит сразу за три-четыре месяца. Вы думаете что-то изменить, мэм?

— Нет, но, возможно, ему следует платить больше, ведь я собираюсь здесь жить, у вас будет больше обязанностей. Я с ним поговорю. Если хотите, чтобы вам кто-нибудь помогал, то могу узнать в городе.

— Я была бы не против. Мы с Джозефом уже не молодые. Косточки скрипят. Смотрите сами, мэм, и решайте, как лучше. — Салли кивнула и вслед за Джозефом вышла из столовой.

— Вот эта комната, мисс. — Старик протянул ей ключ и, не говоря больше ни слова, незаметно удалился.

Салли подождала, пока он скроется из виду, и лишь после этого вставила ключ в замочную скважину. Дверь открылась, и она вошла в просторную, но пустую комнату без окон. Чтобы осмотреть все получше, Салли подняла выше лампу. У стены стоял сейф, подобного которому ей никогда не приходилось видеть. Высокий, от пола до потолка, мрачно поблескивающий черный железный монстр с громадным серебряным глазом посередине и тяжелой ручкой.

Открыть его Салли удалось лишь с шестой попытки. Услышав, наконец, приглушенный щелчок, она нажала на ручку. Массивная дверца отказалась повиноваться. Упершись ногами в покрытый ковром пол, Салли потянула изо всех сил. Дверца заскрипела и поддалась. Еще чуть-чуть… еще… И вот уже можно заглянуть внутрь. Впервые в жизни в глазах у нее потемнело, и она потеряла сознание. Очнувшись, Салли глубоко вздохнула и поднесла лампу поближе. Шесть длинных полок, около шести футов в длину, были уставлены небольшими джутовыми мешочками. Все они походили друг на друга, как близнецы-братья. Она открыла три из них. Золото. Посреди третьей полки стояла деревянная коробка с какими-то бумагами. Прямо под ней еще одна, на этот раз с крышкой. Салли сдвинула панель и в изумлении уставилась на толстые пачки денег.

Она опустилась на пол и обняла колени. Что ей делать с таким состоянием? Чего ждал от нее Коттон? Сможет ли она разумно распорядиться этим сокровищем?

Шло время. Лампа уже начала чадить, когда Салли, поднатужившись, закрыла дверцу, повернула ручку и вышла из комнаты. Медленно, словно еще не очнувшись, она добрела по коридору до своих покоев, разделась и натянула на себя ночную сорочку. Ей вдруг захотелось повернуть время вспять, окунуться в совсем недавнее прошлое. Лучше бы она никогда не ходила к Элвину Уорингу, лучше бы пела для посетителей, явившихся поиграть в бинго. Лучше бы… Как жаль, что Коттон умер! Если бы он был жив… «Я не знаю, что мне делать, — шептала Салли в подушку. — Я понимаю, Коттон, какой груз лежал на твоих плечах, понимаю, что ты тоже не хотел его нести. Может быть, если бы я была пообразованней, все оказалось бы иначе. Хотя… не думаю. Наверное, именно это ты имел в виду, когда говорил, что деньги — корень всякого зла? Неужели и я поддамся злу? Я не хочу этого. Я хочу быть сама собой. Боже, это Ты пожелал, чтобы я оказалась здесь? Это Ты возложил руку на его плечо и сказал ему сделать это? Зачем? Не знаю. Может быть, никогда и не узнаю».

И Салли разрыдалась, безутешно, как ребенок. Выплакавшись, она уснула на мокрой подушке.

Следующие четыре дня промчались словно вихрь. Салли делала покупки, потом приобрела два чемодана и набила их подарками для своей семьи. Провела несколько часов у Элвина Уоринга, подписывая бумаги и договариваясь о начале строительства церкви. Свой первоначальный план она расширила, внеся в него пункт о приобретении или возведении городского дома для себя, чтобы не нужно было ежедневно совершать поездки на гору Санрайз. Последнее, что Салли сделала до отъезда, была инструкция Элвину Уорингу относительно покупки и переустройства «Бинго Пэлас».

В воскресенье вместе с друзьями Коттона она пришла на кладбище. Несколько слов произнес священник, что-то сказала Салли, а Элвин Уоринг произнес целую речь о Боге, жизни и смерти и вспомнил всех, кого только смог вспомнить. Потом батюшка освятил надгробие, а Салли положила на могилу букетик цветов.