Виктория Холт - Дочь обмана

Мне многое нужно сказать тебе. Я хочу, чтобы ты поняла. Не могла бы ты приехать, не только на выходные, а пожить подольше? Я хочу поговорить с тобой.

Я в затруднении, Ноэль. Пожалуйста, приезжай».

Я была сильно взволнована, когда прочитала письмо. Интересно, что она собиралась сказать мне. Она должна принять решение. Я могла понять, что она привязалась к Леверсон-Мейнору. Кроме того, она подружилась с Фионой. Фиона сочувствует ей, кроме того, их объединяет то, что Лайза разделила страсть Фионы к археологии. А теперь Лайзе пришлось бы уехать в какое-нибудь уединенное место… расстаться с Родериком, которого, я уверена, она всегда любила. От нее требовалось многое.

Но поехать в Леверсон-Мейнор! Это и волновало, и тревожило меня.

Я ответила ей:

«Дорогая Лайза.

Спасибо за письмо. Печально слышать о твоих страданиях. Я знаю, о чем Родерик просит тебя, и понимаю, как трудно тебе принять решение.

Я бы хотела поговорить с тобой, но меня останавливает отсутствие приглашения в Леверсон-Мейнор от леди Констанс. Кроме того, со мной живет молодая девушка Мари-Кристин дю Каррон. Она племянница Робера. Вся ее семья погибла во время осады Парижа, и я не могу оставить ее.

С любовью и сочувствием.

Ноэль».

В ответ пришло другое письмо. На этот раз от леди Констанс.

«Моя дорогая Ноэль.

Мы часто вспоминали о тебе после твоего отъезда. Печально, что так сложились обстоятельства.

Лайза сказала, что хотела бы поговорить с тобой, потому что это очень важно для нее. Я думаю, это поможет ей. Она сказала, что тебе необходимо мое приглашение.

Дорогая, я буду счастлива тебя видеть. Ни мой муж, ни я не видим никаких причин, препятствующих твоему приезду.

Может быть, тебе удастся убедить Лайзу принять решение, от которого зависит наше благополучие.

Пожалуйста, приезжай, привози с собой Мари-Кристин.

Любящая тебя

Констанс Клэверхем».

Экипаж ожидал нас на станции.

Никогда не думала, что опять увижу Мейнор. Мы свернули на подъездную аллею и проехали во внутренний двор. Глаза Мари-Кристин округлились от изумления.

— Какое очаровательное место! — воскликнула она. — Какой замок!

Мне было приятно, что ей понравилось. Оптимизм Родерика так на меня подействовал, что я почти убедила себя, что когда-нибудь это будет мой дом.

Пересекая холл, увешанный пистолетами и мушкетами, я вспомнила те мрачные предчувствия, которые испытала, когда Чарли впервые привез меня сюда.

В гостиной нас ждала леди Констанс. С ней был Чарли.

— Моя дорогая Ноэль, — воскликнул он, целуя меня в щеку.

Вперед вышла леди Констанс. Она тоже поцеловала меня.

— Моя дорогая, — проговорила она, — я так рада тебя видеть. А это Мари-Кристин?

Мари-Кристин выглядела слегка испуганной, что случалось с ней редко, но уж такова была леди Констанс.

— Ты будешь жить в своей прежней комнате, — обратилась ко мне леди Констанс, — а Мари-Кристин — в соседней. Я думаю, вы хотели бы быть рядом.

Все выглядело очень буднично. Никто бы и не подумал, какая драма скрывается за моим визитом. Это было характерно для леди Констанс. Я чувствовала, что у меня поднимается настроение. Она оказала мне самый теплый прием, на какой была способна. Я вспомнила, как меня встретили, когда я приехала впервые.

Мари-Кристин была в состоянии сильного волнения. Она обожала приключения, а все происходящее вполне подходило под это определение. Все было так же волнующе, как и наше путешествие в Корнуолл.

Я умылась, переоделась и вместе с Мари-Кристин спустилась вниз. Леди Констанс ожидала нас. Присутствие Мари-Кристин помешало интимной беседе. Случай представился только после обеда, когда Чарли и Мари-Кристин пошли осматривать дом, а я осталась наедине с леди Констанс.

Она сказала:

— Я очень рада, что ты здесь. Я грустила, когда ты уехала. Очень жаль, что Родерик женился. Я была категорически против этого.

— А что Лайза? — спросила я. — Ее болезнь неизлечима? Нет никакой надежды?

— Нет. У нее поврежден позвоночник. Родерик показывал ее лучшим врачам. Приговор всегда один и тот же — она останется инвалидом, и со временем положение будет ухудшаться.

— Как это трагично для нее, — сказала я. — Она была так честолюбива и делала успехи.

— Об этом я ничего не знаю, но теперь она жена Родерика. Я надеялась… Мы бы хорошо поладили, Ноэль.

— Я в этом уверена.

— Мы должны повлиять на нее, Ноэль, — сказала она.

— Вряд ли для нее существуют те же доводы, что и для нас. От нее требуют слишком много.

— Она должна согласиться. Мы приложим все усилия, чтобы убедить ее.

— Когда я смогу ее увидеть?

— Завтра. У нее сегодня тяжелый день. Это иногда случается. Ее сильно мучают боли. Доктор выписал ей таблетки. Они достаточно эффективны. И всегда под рукой, хотя их нельзя принимать слишком много. Не больше шести в день. Она должна быть осторожна и принимать их только тогда, когда это действительно необходимо. При очень сильных болях она принимает две. Вчера она приняла четыре.

— Это звучит ужасно.

— Ее можно только пожалеть.

Вернулись Чарли с Мари-Кристин. Ее глаза были круглыми от изумления.

— Это удивительный дом! — воскликнула она. — Он очень древний, не так ли, мистер Клэверхем?

— В Англии есть более древние, — ответил Чарли.

— Но вряд ли такие чудесные.

Губы леди Констанс дрогнули от удивления.

Ей всегда было приятно, когда люди хвалили этот дом. Я была рада, что Мари-Кристин произвела хорошее впечатление.

Когда пришло время ложиться спать, я зашла в комнату к Мари-Кристин.

— Как хорошо, что наши комнаты рядом, — заметила она. — Я думаю, в таком старинном месте водятся привидения.

— Ну, если одно из них навестит тебя, постучи в стенку.

Она хихикнула от удовольствия. Я радовалась, что вижу ее счастливой и довольной.

Я ушла в свою комнату, и вскоре в дверь тихонько постучали. Это была Герти, горничная, которая ухаживала за мной в прошлый приезд.

— Я зашла спросить, не нужно ли вам чего, мисс, — сказала она.

— Герти! Рада тебя видеть. Как ты поживаешь?

— Неплохо, мисс. А как вы? Я очень сожалела о том, что вы уехали, мисс.

— Да, это было очень грустно. Ты часто видишь миссис Клэверхем?

— Да, мисс. Я ухаживаю за ней. Она… э… не очень прижилась здесь, никто ничего не слышал о ней как об актрисе, только как о калеке. Временами она бывает очень раздражительна.

— А леди Констанс? Она… хорошо к тебе относится?