Джулия Берд - Леди и Волк

Стефан развернул Кэтрин за плечи и заглянул ей в глаза. В них по-прежнему горели искры огня.

— Это неправда, Кэйт, и ты знаешь об этом. Ты все чувствуешь, ты чувствуешь слишком много. — Его веки трепетали от волнения. — Но мы должны быть сильными. Мы должны идти вперед потому, что живы. Нельзя утонуть в этой боли и скорби.

— Слишком поздно, — с горечью произнесла девушка. — Вода уже поднялась над моей головой.

Она вздрогнула и выдохнула так, словно вот-вот исчезнет в волнах прибоя. Стефан прыгнул за ней. Он обвил руками гибкую спину Кэтрин и, как будто от этого зависела ее жизнь, прижался губами к ее губам. Слезы застилали ему глаза. Он никогда не думал, что может целовать женщину и плакать, но такое могло случиться, если бы он потерял Кэтрин. Настойчивым движением языка он раскрыл ее губы, но не со страстью, а с желанием вдохнуть в нее жизнь. Он передавал ей свое горячее дыхание, вдыхая ее душу, вынимая из нее рожденные болью и разочарованием чувства.

— Забудь обо всем, — прошептал он Кэтрин и множеством поцелуев покрыл изысканное сердечко ее губ. Он скользил, облизывал, покусывал ее губы, пока в глазах девушки не вспыхнула жизнь. И тогда она, сжав кулаки, оттолкнула от его себя. Но мгновением позже теми же злыми руками схватила его за рубашку и крепко прижалась к его груди. Отторжение и притяжение, страх и страсть. Она что-то бессвязно говорила, и это щебетание было подобно песне раненой птицы.

В душе Стефана расцвела весна. Он вернул ее к жизни!

— Я так давно хочу тебя, — прошептал Стефан. Он решил, что наступило время сделать ее женщиной.

Ощущая горячее дыхание у своей шеи, Кэтрин чувствовала, как внутри поднимается волна тепла.

— Да, — пробормотала она, слабея в его пылких объятиях.

Руки Стефана сперва скользнули по ткани, повторяя каждый изгиб ее тела, а потом смело распахнули накидку и прикоснулись к бархатной коже. Они опустились вниз по животу к ее плоти, раскрывая и лаская нежное тело. Девушка была ошеломлена и смущена незнакомыми ей чувствами. Охваченная пламенем, она стонала и отвечала на его жадные поцелуи, лаская его язык своим языком. Приближаясь к наивысшей точке наслаждения, она выгнулась и затрепетала в его руках, словно крылья бабочки. И мгновение спустя погрузилась во мрак. Ее сознание унеслось ввысь.

Оно взлетело над обыденной жизнью, оставляя позади себя смерть и слезы, рождая желание большей близости с мужчиной, который любил ее и оберегал. Кэтрин распустила завязки накидки. Тяжелый бархат, прикрывавший ее обнаженное тело, упал на пол. Когда она сняла чулки, Стефан с нежностью прикоснулся к самому чувствительному месту ее тела. Девушка застонала. Возбужденный новой вспышкой ее желания, Стефан снова и снова скользил пальцами по животу и бедрам девичьего тела, восхищаясь его наготой и шелковистой кожей. Его руки блуждали по созревшей груди, лаская напряженные розовые соски. Кэтрин дрожала и задыхалась. Голова ее металась из стороны в сторону, и золотистые волосы веером взлетали над лицом, повторяя каждое ее движение.

Когда Стефан прикоснулся щекой к ее плоти, горячее тело девушки излучало волны любви и восторга. Он упивался нежной влагой, охваченный чувством бесконечности и преклонения перед женской силой. Когда он обнимал ее трепещущее тело, ему казалось, что он обнимает весь мир. Стефан поднял девушку на руки и понес на кровать.

Кэтрин не противилась. Жадным взглядом она следила, как он раздевается. В золотистом свечении комнаты его тело было похоже на прекрасную скульптуру. Любуясь кружевом мускулов на его спине, она счастливо улыбалась.

— Ах, Кэйт, — прошептал Стефан, поворачиваясь к ней лицом. Его плоть была огромна.

Девушка открыла рот от изумления.

Стефан усмехнулся. Глаза его сверкали.

— Не бойся, девочка. Я буду очень осторожен.

Он накрыл ее тело своим. Его кожа была горячей, гладкой и упругой. Кэтрин долго ласкала ее до того, как раздвинула ноги. «Как это просто, — подумала она. — Он войдет в мою влажную плоть, и все закончится». Но Стефан не собирался удовлетворять ее желание столь стремительно. Он с упоением целовал ее шелковистые губы, сжимая запястья ее рук, распростертых на подушке.

Внезапно в глазах девушки зажегся страх.

— Оставайся со мной. Никогда не покидай меня. Никогда.

Стефан ответил ей страстным и долгим поцелуем. Он не спешил. Он знал, что в конечном счете это произойдет. Он отстранился от Кэтрин, окинул ее долгим и страстным взглядом и еще шире раздвинул бедра, раскрывая вожделенный цветок. Под его пристальным взглядом она смущенно застонала. Стефан прикоснулся пальцами к ее мраморным грудям, безупречная форма которых увенчивалась двумя розовыми почками, круглыми и чувствительными. Он склонился над ними, словно друид, собирающийся целовать землю. Девушка пробежалась пальцами по взъерошенной гриве его волос и, когда губы Стефана сомкнулись вокруг соска, исступленно сжала его виски. Его язык кружил в нежном танце. По телу Кэтрин пробежала дрожь.

— О, милорд! — задыхаясь сказала она. — Вы так нежны со мной.

Их путешествие по морю желания и страсти было долгим. Замирая от наслаждения, они с упоением поднимались на гребень каждой волны.

Повернув Кэтрин на спину, Стефан широко раздвинул ее бедра и направил свою плоть в ее тело. Когда девушка жалобно застонала, он вторгся в нее полностью. Мгновение спустя болезненные ощущения исчезли, уступая место ошеломляющему чувству единства душ и тел. Восхищенные, они смотрели друг на друга затуманенными глазами, испытывая невероятное блаженство и ощущение вечности. И если время для них должно было остановиться, то лучше бы это произошло сейчас, во время акта, который известен людям с момента появления жизни на земле.

Не думая ни о чем, они чувствовали, как испепеляющий огонь наслаждения поднимается в них с новой силой. Пожар страсти и ритмичные движения Стефана, которые вознесли их на вершину наслаждения, медленно возвращали Кэтрин из забытья в реальность. Она словно откуда-то издалека услышала свои громкие крики, похожие на пронзительный клекот ястреба. Затем раздался восторженный вопль Стефана, который она не столько слышала, сколько чувствовала. Его глубокие проникновения эхом отдавались в их сплетенных телах.

Наступила тишина. И только ветер раскачивал ставни за окном.

Жила ли она прежде? — задала себе вопрос Кэтрин, полностью спустившись на землю. Вдохнув в унисон с любимым, она открыла для себя новый мир. Мир, который не требовал мыслей и поступков, мир, в котором правила плоть и человеческая природа.

Этой ночью она испила бокал любви. И хотя знала, что серебряная чаша может со временем потускнеть, но была уверена, что навсегда запомнит сладкий вкус этого зелья. И пока искры огня не погаснут в ночи, она будет подносить серебряный кубок к губам.