Констанс Холл - Мой дорогой герцог

– Я мисс Уолларил, – бросила Келси.

Он осмотрел ее с ног до головы, задержав взгляд на заляпанной краской одежде и растрепанных волосах, нахмурился.

– Я, должно быть, ошибся, мне нужна Келси Уэнтуорт Уолларил.

– Это я, сэр. И я не в том состоянии, чтобы излагать вам сейчас свою родословную. Говорите, какое у вас ко мне дело, или идите своей дорогой. – И Келси прикрыла дверь.

– Подождите! Я мистер Бернард Брекеридж, поверенный фирмы «Дженкинз и Дженкинз». Я проделал долгий путь из Лондона, чтобы обсудить с вами пункты доверенности на управление имуществом, оставленным вашим отцом. Надеюсь, вы помните, что сегодня день вашего рождения и вы теперь совершеннолетняя.

Складка легла между ее бровями при упоминании о дне рождения. Она совсем забыла о нем, настолько Эдвард расстроил ее.

– Пожалуйста, входите. Прошу простить мне мою невежливость, но у меня расстройство желудка.

– Могу я что-нибудь для вас сделать?

– Нет, благодарю. – Келси указала на кухонную дверь. С тех пор как умерла ее мать, отец долго не мог привести в порядок кабинет. Теперь там были свалены рисовальные принадлежности. – Чаю хотите?

– Мне очень неудобно, что я причиняю вам хлопоты, мисс Уолларил.

– Не имеет значения, – сказала Келси, сняла чашку с подставки и налила чаю. – Хоть немного отвлекусь от боли в желудке.

– Прошу вас, сядьте! – Он пододвинул ей стул. – Я не отниму у вас много времени.

Мистер Брекеридж становился все более услужливым по мере того, как в течение четверти часа рассказывал, что именно она унаследовала. Келси вступала во владение судовой компанией в Лондоне с филиалами во всех странах мира, поместьем в Йоркшире, замком на взгорьях Шотландии, домом в центре Лондона, плантацией в Бразилии и виллой на юге Франции.

– Ваш доход составит сто тысяч фунтов в год, мисс Уолларил. Как вы себя чувствуете, узнав о таком богатстве? – Мистер Брекеридж сделал маленький глоток чаю, посматривая на нее из-за чашки.

– Даже не знаю, что сказать, сэр.

– Да, но вы быстро к этому привыкнете. Ваша жизнь совершенно изменится. – Он обвел взглядом маленькую кухню, полагая, что любая жизнь будет лучше, чем нынешняя. – Вот для начала чек на десять тысяч фунтов. Если вам потребуется совет или я смогу быть вам чем-то полезен, я к вашим услугам, мадам. – Он вложил свою визитку вместе с чеком ей в руку, поднялся и поклонился так низко, что, казалось, еще немного и его тощее тело переломится пополам, как тростник.

Келси с благоговением посмотрела на банковский чек и сказала:

– У меня к вам просьба, мистер Брекеридж. Вас не затруднит нанять штат прислуги, достаточный для поддержания лондонского дома в порядке? Я собираюсь переехать туда завтра же.

– Разумеется, с удовольствием прослежу за этим. – Мистер Брекеридж поклонился, явно обрадованный данным ему поручением.

Она улыбнулась ему:

– Всего хорошего, мистер Брекеридж.

– Всего хорошего. – Он дотронулся до шляпы, высоко вскидывая колени, спустился по мощеным ступеням и пропал за калиткой. У ворот его ждал миниатюрный кабриолет. Отъезжая, мистер Брекеридж на прощание помахал ей рукой.

Глядя на чек, она не знала, прыгать ей от радости или улечься в постель. Она сунула чек в карман и только подумала о том, что предпочла бы постель, как звук подъехавшего экипажа заставил ее взглянуть на парадную калитку. Джереми притормаживал фаэтон. Его ореховые глаза встретились с ее взглядом. Торжественная улыбка осветила его лицо.

– Привет! – крикнул он, соскакивая на землю. В своем голубом плаще, бриджах и жилете в бело-голубую полоску он выглядел как принц из сказки. В руке у него колыхался букет красных и розовых роз.

– И тебе привет, – сказала она, не в силах скрыть раздражения в голосе.

Он галантно поцеловал ей руку и с минуту внимательно изучал ее лицо. Золотистые брови сошлись на переносице.

– Ты бледнее своего забора. Эдди сказал, что ты здесь, но не говорил, что позволил тебе больной уехать из Стиллмора. Придется прочистить ему…

– Нет-нет, не нужно! Вчера вечером я была совершенно здорова. Только утром почувствовала себя неважно. Думаю, просто расстройство желудка, – сказала Келси, держась за живот.

– Надеюсь. Совесть не позволит мне украсть поцелуй у инвалида в день ее рождения.

– Нет-нет… – Келси выставила вперед руку. – Я не в том настроении, чтобы поощрять твои заигрывания. К тому же сердита на тебя за то, что не рассказал мне правды.

– Значит, Эдди рассказал? – Джереми прислонился к дверному косяку и задумчиво поглядел на цветы в руке.

– Да, после долгих размышлений, – ответила она с плохо скрываемой досадой.

– Учитывая этот факт, может быть, простишь меня? – В его взгляде была мольба, и Келси не устояла, особенно после того как он протянул ей букет роз.

– У тебя вид побитой собаки, как же я могу сердиться на тебя?

– Почему бы тебе не впустить меня, чтобы я излил душу?

– Входи, но предупреждаю, если опять попытаешься меня поцеловать, как в прошлый раз, я буду сопротивляться. Не думаю, что тебе это понравится. – И Келси бросила на него взгляд, полный решимости. Джереми от души расхохотался. – Не вижу ничего смешного, – сухо заметила Келси и направилась на кухню. – Ты мне нравишься, но только как друг. И так будет всегда.

– Я не теряю надежды, хотя знаю, что ты неравнодушна к Эдварду.

– Что за чушь! – яростно выпалила Келси.

Джереми улыбнулся:

– Я не слепой, Келси. Знаю, что ты предпочла его мне, но Эдвард не принесет тебе добра. – Его голос понизился до шепота, в нем слышались мрачноватые нотки: – Думаю, ты и сама это поняла.

– Да, – честно призналась она, не в состоянии больше себе лгать, – но не собираюсь очертя голову броситься в объятия первого встречного.

Келси заметила, как он достал из кармана бархатную коробочку. Неужели он принес ей кольцо? Она подошла к буфету и достала вазу для цветов. Налила в нее воды, поставила цветы.

– Возможно, ты пожелаешь найти кого-нибудь… потом, – сказал Джереми.

– Я не собираюсь никого искать. Никогда, – решительно заявила Келси. – Хочешь чаю? – сменила она тему.

– Не откажусь.

Неловкая тишина повисла в воздухе. Она направилась к столу с чашкой в руке и, увидев, как маленькая коробочка скользнула обратно в карман, почувствовала облегчение. На его красивом лице появилось выражение боли.

Она поставила перед ним чашку и ласково коснулась его руки:

– Прости, я не хотела тебя обидеть. С моей стороны было невежливо выказывать свои чувства, но лучше сказать правду, чем давать надежду на то, что никогда не сбудется. Я не заслуживаю твоего внимания. Ты напористый, красивый и к тому же обходительный и добрый. Ты еще встретишь ту, которая искренне тебя полюбит.