Кейти Макалистер - У лорда неприятности

— Ну конечно! — Корделия снова заулыбалась, и Плам почувствовала, что ее губы тоже изгибаются в улыбке. — Я дам тебе такую блистательную рекомендацию, что от тебя откажется только полный псих.

С губ Плам сорвался смешок. Она встала, отряхнула платье и взяла шляпку и ридикюль.

— С психом я вполне уживусь, если он будет добрым, любезным и захочет подарить мне ребенка. О, проклятие, я совсем забыла про нового кузнеца!

Корделия вместе с подругой направилась в сторону большого дома викария, сложенного из красного кирпича.

— Про какого нового кузнеца? А, мистера Снаффла. Он выглядит очень мужественно, правда? С этими своими крупными руками, кудрявыми волосами и очень, очень тесными бриджами.

— Корделия! — воскликнула Плам, пытаясь изобразить потрясение. Впрочем, она опасалась, что ее выдают смеющиеся глаза. — Такие неприличные намеки шокируют мои девичьи ушки!

Корделия остановилась у ворот и рассмеялась.

— В жизни не встречала менее скромную девушку. Плам со щелчком закрыла ворота и втянула ноздрями воздух, напоенный ароматом жимолости. Потом слегка нахмурилась, сведя вместе прямые брови.

— Итак… ты уверена, что мне не стоит рассказывать?..

— Абсолютно уверена.

— Но если найдется кто-нибудь, кто расскажет ему о моем прошлом раньше, чем это сделаю я?

— Став женой простого сельского джентльмена — а он, безусловно, джентльмен, потому что объявление составлено очень хорошим слогом, — ты вряд ли будешь сталкиваться с членами высшего общества. Никто не будет знать, кто ты такая, поэтому ты все расскажешь мужу, когда сочтешь нужным, когда почувствуешь, что настал подходящий момент. Скажем, лет так через шесть-семь.

Плам подняла взгляд от пыльной дороги и посмотрела на зеленую лужайку в центре деревни. Рэмс-Боттом стал для нее и тихой гаванью, и тюрьмой. Она спряталась здесь вместе с Том, чтобы укрыться от настырных сплетников, но годы шли, а Том заслуживала жизни лучшей, чем та нищета, которую могла предложить ей Плам.

— Ну, хорошо. Я попозже зайду за рекомендацией.

— Буду ждать, — отозвалась Корделия и помахала рукой. Плам повернулась и решительно направилась в сторону зеленой лужайки, обдумывая письмо, которое пошлет мистеру Т. Харрису. На лужайке небольшими группками собрались дамы, что-то горячо обсуждая, но Плам не придала этому значения. Дамы в Рэмс-Боттоме были записными сплетницами и с радостью проводили долгие часы, анализируя и разбирая по косточкам друг друга, чужое прошлое и отпрысков.

— Наверняка раздирают в клочки репутацию какой-нибудь бедняжки, — пробормотала она себе под нос, миновав лужайку и направившись к кузнице.

Через несколько минут Плам горячо сожалела о собственном благодушии.

— Я тебя хочу, — заявил мистер Снаффл, наклоняясь и обдавая ее ароматами немытого тела, лука и конского пота. Теперь она точно знала, что эти запахи не годятся для романтического свидания. Может, у мистера Снаффла и имелись крупные руки и густые кудри, но ей он явно не подходил. — Я тебя ужасно хочу. Ну-ка пощупай, как мой стручок тебя хочет.

И прежде чем Плам успела хоть что-то понять, он схватил огромной лапой ее руку и плюхнул прямо на выпуклость в своих тесных бриджах.

— Мистер Снаффл! — ахнула Плам, отдернула руку и попыталась вывернуться из-под мускулистых лапищ, пригвоздивших ее к грубой стенке кузницы. — Вы забываетесь! Меня не интересуете ни вы, ни ваш… эээ… стручок, поэтому, пожалуйста, позвольте мне пройти.

Омерзительное зловоние усилилось, потому что кузнец расхохотался ей прямо в лицо. Плам отвернулась, жалея, что не отправила сюда Том с этой несчастной кастрюлькой, — ее ремонт был уловкой, которой она воспользовалась, чтобы познакомиться с лудильщиком и решить, годится ли он в мужья. Впрочем, она мгновенно устыдилась таких трусливых мыслей.

— Прикидываешься скромницей, миссус, но я-то знаю, что ты меня тоже хочешь. Ну-ка поцелуемся.

Он склонился над Плам, придавив ее к стене своей широкой потной грудью. Она слегка переместила кастрюльку, радуясь, что пока кузнец прижимается к ней только верхней частью тела.

— Никому и дела не будет, если ты закричишь, миссус. Тут все знают, что ты потаскушка, а уж вся из себя такая чванливая, будто взаправду выходила замуж. За женатого! Мисс Стоун говорит, что твоя собственная семья с тобой и знаться не желает. Давай поцелуемся, — снова потребовал он. В уголках его мясистых губ скопилась слюна.

— Я не потаскушка, — негромко произнесла Плам, осторожно отводя кастрюлю в сторону, чтобы хорошенько замахнуться. — И понятия не имею, что там эта мисс Стоун разузнала насчет моего брака. Могу вас заверить, что я ни в чем не виновата и ее обвинения несправедливы. А теперь, пожалуйста, отпустите меня, или мне придется нанести вам телесные повреждения.

Он потерся грудью о ее грудь и взял Плам за плечи, удерживая на месте.

— Да тут все знают, что ты раздвинешь ноги для любого мужчины, если он даст тебе потереться о свою штуку. — Кузнец поднял руку, схватил Плам за волосы и дернул ее голову назад. — Я сказал — поцелуемся! И не собираюсь повторять еще раз!

— Мистер Снаффл! — Плам отвела кастрюльку как можно дальше.

— Чего? — Его омерзительные губы все приближались.

— Это вашему стручку. — Она изо всех сил ударила кастрюлькой, попав ему прямо между ног.

Он заорал, упал на спину, согнувшись пополам и сыпля ругательствами и богохульствами. Плам глубоко втянула относительно чистый воздух, шагнула вперед и наклонилась над корчившимся от боли кузнецом.

— Впредь я буду обращаться к какому-нибудь другому кузнецу, — сказала она и сильно пнула его по почкам. Просто потому, что ей этого захотелось. — Вам повезло, что я леди и не люблю впадать в гнев.

Высоко подняв голову, она покинула кузницу. Губы растянулись в упрямой улыбке. Плам спешила домой, чувствуя, что глаза всей деревни оценивают ее, и цеплялась за надежду, что все не так плохо, как представил мистер Снаффл, хотя понимала, что на самом деле все намного хуже. Придется снова переезжать, покидать Рэмс-Боттом, только как это сделать с пятью шиллингами в кармане и единственным другом — Корделией?

— Благослови, святая Женевьева, — всхлипнула Плам и, споткнувшись, вошла в крохотный домик, где жили они с Том. — Я выйду замуж за мистера Т. Харриса, и не важно, что он за человек. Если мне повезет, то никто в Рейвинге ничего обо мне не узнает, пока мы с ним не обвенчаемся.

— Обвенчаешься с кем? — спросил негромкий спокойный голос.

Плам схватилась за стену, пытаясь выровнять дыхание и проглотить слезы жалости к себе.