Виктория Холт - Трудное счастье

— Говорит сестра Грей. Вы не можете сейчас же приехать? Лорд Полхорган очень плохо себя чувствует и хочет немедленно вас видеть.

Я мгновенно вскочила с постели.

— Что случилось? — спросил Рок.

Когда я, одеваясь, объяснила ему, почему звонила сиделка, муж, быстро натянув какую-то одежду, сказал:

— Мы поедем туда вместе.

— Который час? — спросила я по дороге в Полхорган.

— Скоро два.

— Должно быть, ему совсем плохо, если сестра Грей позвонила в такое время.

Рок нежно пожал мою руку, стараясь поддержать меня.

Не успели мы подъехать к дому, как входная дверь открылась, и Досон впустил нас.

— Боюсь, что его милость совсем плох, мадам, — сказал он.

— Я поднимусь к нему, — с этими словами я бросилась вверх по лестнице. Рок не отставал от меня. Я вошла в комнату дедушки, а муж так и остался у ее порога.

Алтея Грей тихо подошла ко мне.

— Спасибо, что пришли. — сказала она. — Все это время он спрашивал о вас, поэтому я и взяла на себя смелость позвонить в Пендоррик-холл в столь поздний час.

Я приблизилась к кровати, на которой среди множества подушек распластался дед. У него был изможденный вид, дыхание давалось ему с трудом.

— Дедушка, — позвала я.

Его губы беззвучно зашевелились, по их движениям я поняла, что он произнес одно только слово — «Фейвэл».

Опустившись на колени, я взяла его руку и поцеловала. Меня охватило отчаяние. Я только недавно наконец обрела деда, неужели уже настает момент расставания?

— Я здесь, дедушка. Приехала, как только узнала, что ты зовешь меня.

Но едва заметному кивку я сообразила, что старик понял меня. Стоящая рядом сиделка шепотом объяснила:

— Ему не больно, я ввела ему морфий. С минуты на минуту здесь будет доктор Клемент. — По озабоченному выражению ее лица я догадалась, что положение действительно серьезное. Затем я заметила стоящего поодаль Рока, к этому времени уже вошедшего в комнату. Алтея Грей двинулась в его сторону, а я снова склонилась над кроватью больного, сосредоточив все внимание на нем.

— Фейвэл, — едва слышно прошептал дедушка.

Его пальцы шевельнулись в моих руках. Я поняла, что старик пытается что-то сказать мне, поэтому приблизила свое лицо к его.

— Ты здесь, Фейвэл?

— Да, дедушка.

— Это конец, Фейвэл.

— Нет.

Он слабо улыбнулся.

— Так недолго… я был счастлив. Счастлив, как никогда. Фейвэл, ты должна быть… — он вдруг нахмурился, — должна быть… осмотрительна… Принадлежит тебе… Убедись…

Я догадалась, о чем хотел сказать дедушка; Даже на смертном одре он думал о своих деньгах.

— Теперь все будет по-другому… Когда они у тебя есть… Не сможешь быть уверена никогда… Фейвэл… Берегись…

— Дедушка, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Не думай ни о чем, кроме выздоровления. Ты непременно поправишься, ты просто обязан это сделать ради меня.

Он отрицательно мотнул головой.

— Не мог найти… — начал было он, но его дыхание стало прерывистым, глаза закрылись. — Я так устал. Береги себя, Фейвэл.

Какое-то время его губы еще шевелились, не издавая ни звука. Он откинулся на подушки, и его лицо как-то сразу сморщилось и посерело. К моменту приезда доктора Клемента все уже было кончено.

Мы сидели в той самой гостиной, где разыгрывались наши шахматные баталии, — доктор Клемент, Рок, сестра Грей и я.

Эндрю Клемент сказал:

— Этого следовало ожидать в любой момент. Он звонил в колокольчик?

— Нет, в противном случае я бы непременно услышала, ведь моя комната рядом. Колокольчик всегда находился у его милости под рукой. Первым к нему вошел Досон. Он закрывал двери и увидел, что в комнате лорда Полхоргана горит свет. Войдя, он застал его в удушье, скрюченным от боли. Досон позвал меня, и я сочла необходимым немедленно ввести морфий.

Поднявшись, доктор Клемент подошел к двери и громко позвал:

— Досон, вы здесь? Досон вошел в комнату.

— Говорят, именно вы обнаружили лорда Полхоргана, когда у него начался приступ?

— Да, сэр. У его милости горел свет, и, увидев его, я решил заглянуть, чтобы проверить, все ли в порядке. Хозяин пытался попросить что-то, но я не сразу понял, что именно. Затем сообразил, что ему нужны таблетки. На месте их не оказалось, поэтому я и позвал сестру Грей. Она сделала мистеру Полхоргану укол.

— Значит, приступ закончился трагично потому, что он вовремя не принял таблетки? — спросила я.

— Я всегда втолковывала лорду Полхоргану, что таблетки должны постоянно находиться при нем, — заметила Алтея Грей.

Досон смерил ее полным презрения взглядом.

— Я нашел их потом, сэр. Уже после того, как его милости был сделан укол морфия. Коробочка раскрытой валялась на полу. Таблетки рассыпались. Колокольчик тоже лежал там.

— Должно быть, он просто уронил таблетки, когда потянулся за ними, — объяснила сиделка.

Я перевела глаза на Рока, он слепо смотрел куда-то прямо перед собой.

— Очень печально, — пробормотал доктор Клемент. — Думаю, я должен дать вам снотворное, миссис Пендоррик. У вас нездоровый вид.

— Я отвезу ее домой, — вмешался Рок. — Оставаться здесь бессмысленно. До утра мы все равно ничего не сможем сделать.

Доктор Клемент грустно посмотрел на меня.

— Медицина здесь бессильна.

— Будь у него таблетки, — возразила я, — может, ничего серьезного бы и не произошло.

— Возможно.

— Какая нелепая случайность… — Я осеклась, прочитав в глазах Досона подозрение.

— Дорогая, старику действительно нельзя было ничем помочь, — вмешался в разговор Рок. — Нетрудно представить, как именно все произошло. Старик потянулся за коробочкой и нечаянно свалил и ее и колокольчик.

Я даже поежилась, представив эти кошмарные мгновения. Что-то в выражении лица Досона пугало меня, и мне захотелось побыстрее убежать из этой комнаты. В спокойных, красивых чертах Алтеи Грей тоже было нечто неестественное. У меня вдруг возникло такое ощущение, словно я — сторонний наблюдатель, беспристрастно оценивающий все, что произошло со мной с тех пор, как мы с Роком впервые переступили порог этого дома. Я видела себя со стороны, склоненную над постелью умирающего, слышала слабый, старческий голос, предупреждающий меня об опасности. В этой наполненной духом смерти комнате Рок и Алтея стояли рядом. О чем они говорили в тот, момент, когда дедушка предостерегал меня о надвигающейся беде? Как они смотрели друг на друга? Нет, чушь, это все Досон со своей неприязнью к сестре Грей, со своими беспочвенными обвинениями в ее адрес! Но так ли уж они беспочвенны?..

Мы вышли на улицу, и я почувствовала, как свежий ночной ветерок ласково погладил меня по щекам. Рядом раздался голос Рока:

— Дорогая, ты устала.