Стефани Лоуренс - Уступи соблазну

Не сводя глаз с лица Мэдлин, Джарвис приблизился к ней. Как он и надеялся, Мэдлин почувствовала его присутствие раньше других и, взглянув в его сторону, отступила на шаг назад, освободив для него место возле себя — место, которое Джарвис немедленно занял.

— Мэдлин, дорогая.

С самоуверенной улыбкой он взял руку, которую Мэдлин подала ему, и поклонился, внутренне торжествуя при виде улыбки, которой Мэдлин одарила его. Улыбка все еще содержала признаки светской любезности, но никто, даже с самым малым жизненным опытом, не мог, увидев ее, усомниться, что Джарвис и Мэдлин были любовниками.

— Джарвис! Я уже гадала, где ты.

Она тоже назвала его по имени и нежно обратилась к нему на ты. Джарвис сжал ей пальцы, положил ее руку себе на сгиб, локтя, накрыл другой рукой — и только после этого взглянул на остальных и, обведя взглядом круг лиц, остановил его на лице леди Хардести.

— Лорд Краухерст! Приятно встретиться, милорд.

С улыбкой, которая обещала сладострастное удовольствие, леди Хардести протянула ему руку.

— Леди Хардести. — С неохотой убрав руку с ладони Мэдлин, Джарвис пожал пальцы ее сиятельства, коротко поклонился и отпустил ее руку. — Добрый день, — холодно и надменно кивнул он остальным женщинам.

Отпустив локоть джентльмена, который стоял рядом с ней, и шагнув вперед, леди Хардести пересекла пространство внутри их кружка.

— Милорд, — она взяла Джарвиса под руку и взглянула ему в лицо, полностью игнорируя Мэдлин, — я особенно рада видеть вас. Мне так хотелось сказать вам несколько слов. — Ее голос стал тихим, обольстительным, а брови слегка изогнулись. — Вы позволите?

Мэдлин заставила себя опустить взгляд и подавить неожиданную и тревожно резкую реакцию, которая вырвалась откуда-то изнутри нее. Джарвис чуть повернулся и привлек Мэдлин насколько можно еще ближе — явно стремясь, чтобы леди Хардести заметила, что Мэдлин держит его под руку.

Леди Хардести это заметила, но посмотрела на Мэдлин и, беспечно улыбнувшись, снова обратилась к Джарвису, словно Мэдлин была просто живой пальмой в горшке, — лошадь и та привлекла бы больше внимания. Темперамент Мэдлин — сила природы, редко приводимая в действие, — начал раскручиваться по спирали и вверх.

— Интересно, милорд, — придвинувшись ближе, леди Хардести потупилась в надежде, что Джарвису придется наклониться к ней, чтобы услышать ее слова, — смогу ли я уговорить вас уделить мне несколько минут своего времени… наедине?

Она подняла взгляд — это была еще одна попытка заманить Джарвиса в западню своими темными глазами.

Мэдлин взглянула на Джарвиса — то, что она увидела, доставило ей облегчение, позволило совладать со своим характером.

— Увы, нет. — Джарвис смотрел на нее свысока — с очень далекой, почти недосягаемой высоты. — Мисс Гаскойн обещала мне первый вальс, который, я уверен, скоро начнется.

Леди Хардести поставили на место настолько откровенно, насколько это может позволить себе джентльмен, но она просто улыбнулась — сначала Джарвису, а затем, опять с рассеянным, снисходительным видом, Мэдлин.

— Я уверена, милорд, один из этих джентльменов будет просто счастлив занять ваше место. — Леди Хардести снова перевела взгляд своих прекрасных глаз на лицо Джарвиса. — У меня такое предчувствие, что моя потребность в вашем обществе значительно превышает ту, которая есть у мисс Гаскойн.

Никто по доброй воле не мог поставить себя в такое дурацкое положение, а леди Хардести была не глупа и разбиралась в светских приличиях. Мэдлин внезапно поняла, что леди Хардести и ее друзья видели в ней чересчур высокую, чересчур провинциальную, навсегда оставшуюся в девицах старую деву, которая не могла иметь каких-то реальных видов на Джарвиса. И это открытие явилось для Мэдлин пощечиной, но…

— Боюсь, мне не удалось выразиться ясно. — Джарвис заговорил холодно, невозмутимо, с таким отчетливым произношением, что каждое тихое слово резало, словно сабля. — Мисс Гаскойн обещала мне первый вальс потому, что я не просто просил, а по-настоящему умолял ее оказать мне эту честь. — Он не отрывал от лица леди Хардести ледяного взгляда своих глаз, ставших агатово-черными. — И ничто — повторяю, ничто на свете — не заставит меня отказаться от этого удовольствия.

Он замолчал. Несмотря на столпотворение, ни один звук, казалось, не проникал в теперь безмолвный кружок; никто не пошевелился, и Мэдлин подозревала, что большинство затаили дыхание.

— Я уверен, — наконец снова заговорил Джарвис, когда тишина стала уже гнетущей, — что теперь вы понимаете?

Леди Хардести побледнела и застыла рядом с ним — с зубастым тигром, которого собиралась подразнить, — не зная, что ответить.

Джарвис коротко поклонился, ясно давая понять, что разговор окончен, и обернулся к Мэдлин.

— Пойдем, дорогая. — И, словно по мановению его руки, над головами гостей поплыли начальные такты первого вальса. — Уверен, этот вальс доставит нам удовольствие.

Он многозначительно улыбнулся.

В ответ Мэдлин невероятно грациозно улыбнулась ему, по-королевски кивнула теперь притихшим леди и джентльменам и позволила Джарвису увести ее в сторону.

Он повел ее прямо на площадку для танцев и закружил в вальсе. На несколько долгих минут Мэдлин позволила себе подчиниться музыке, позволила стремительным поворотам успокоить ее, позволила своему норову — удовлетворенному и облагодетельствованному — снова смягчиться.

Они кружились по овальному залу, и Мэдлин, вздохнув от удовольствия, задержала взгляд на лице Джарвиса, изучая его глаза и все еще каменное выражение.

— Спасибо, что спас меня. — Она понимала, что это произошло в тот момент, когда он присоединился к компании леди Хардести. — Только мне жаль, что для этого тебе пришлось сделать такое экстравагантное заявление.

Черты Джарвиса смягчились, он, откровенно озадаченный, недоуменно выгнул бровь.

— О том, что ты по-настоящему умолял меня оказать тебе честь и танцевать с тобой вальс и что на всем свете нет ничего, что могло бы заставить тебя отказаться от этого удовольствия.

Несколько секунд он пристально смотрел на Мэдлин, старалась поймать ее взгляд, а потом спросил:

— И что экстравагантного во всем этом ты находишь?

— Ты прекрасно понимаешь, что ты единственный партнер, с которым я хотела бы вальсировать. — Мэдлин бросила на него короткий, но насмешливый взгляд. — Если бы ты предложил мне вальс, я бы не отказалась — и ничего подобного «настоящей мольбе» не понадобилось бы.

— Допустим. — Джарвис привлек ее ближе и легко повел сквозь плотную толпу. — Тем не менее, — продолжал он, когда они начали новый тур, — если бы ты снова отказалась, я, несомненно, умолял бы тебя, чтобы добиться твоего согласия на вальс. — Он заглянул ей в глаза. — Мне нравится вальсировать с тобой. Я, — добавил он через мгновение, — люблю вальсировать с тобой, я обожаю вальсировать с тобой — и это вовсе не преувеличение.