Дорога сна - Елена Елисеева

только что ласкал, будто защищаясь от его взора, Аврора выпрямилась и заговорила. Она рассказала обо всём — о том, как ещё в детстве обнаружила у себя способность проникать в чужие сновидения, как быстро поняла, что нужно скрывать это даже от самых близких, как подсматривала сны других людей до тех пор, пока не пресытилась этим, и, наконец, о том, как в первый раз увидела Леона спящим на берегу реки.

Поразительно, но когда Аврора заговорила об этом, он низко опустил голову, явно смущённый, и краска прилила к его лицу, с которого ещё не сошли остатки летнего загара. Когда же Леон услышал, что Аврора не раз заглядывала в его сны, то и вовсе отвернулся, сделав такое движение, как будто хотел прикрыться.

— Неудивительно, что Бертран сказал про вас, что вы как будто видите человека насквозь, — пробормотал он. — «Словно стоишь перед ней голый», — вот его точные слова. Теперь-то я понимаю, что это не просто фигура речи!

— Я не видела Бертрана голым! — поспешила оправдаться Аврора, с каждым словом чувствуя себя всё более и более виноватой. — Вообще-то я не так уж и часто заглядывала в его сны. Ему постоянно снится война, — она повела плечами, — вот уж на что я точно не хочу смотреть!

— Зато в мои сны вы заглядывали частенько, — укоризненно заметил Леон, всё ещё порядком смущённый. — И даже видели меня с де Круаль — иначе как бы вы узнали про мою любовь к рыжим?

— Простите, — прошептала она, убирая от лица волосы. Леон только что назвал свою прежнюю любовницу по имени и даже не заметил этого, и нельзя было сказать, обрадовало это Аврору или огорчило. — Я знаю, это некрасиво, ещё более некрасиво, чем подсматривать за людьми через замочную скважину или щель в двери! Единственным оправданием мне может служить то, что я никому ни о чём не рассказывала и никогда не использовала увиденное во снах в своих целях… до одного случая.

И она поведала про тот ужасный сон, приснившийся ей в ночь после праздника урожая, — сон, в котором Люсиль насиловал неизвестный мужчина. Леон, услышав об этом, помрачнел и нахмурился, взгляд его снова стал холодным, как лёд.

— Вы думаете, это мог быть её дядя, верно? — спросил он.

Аврора, которой эта мысль пришла в голову едва ли не самой первой, молча кивнула. Она старательно гнала от себя это предположение, но чем дальше, тем крепче оно пускало корни в её разуме, и она была рада, что ей не пришлось высказывать его вслух, что Леон озвучил это за неё.

— Если судить по словам служанки, они с Люсиль и правда дядя и племянница, а не супруги, которые зачем-то скрывают свой брак, — мрачно проговорил он. — Что ж, не он первый, не он последний, кто совершает грех кровосмешения. Теперь понятно его желание всё время держать Люсиль при себе, понятно, почему он охранял её, как цепной пёс… А когда она попыталась сбежать и рассказать о совершённом над ней насилии, он настиг её и убил, — Леон смотрел в одну точку, пальцы его сжались в кулаки. — Я верю, что это не просто дурной сон, что такое и правда могло быть, но как нам это доказать?

— Я надеюсь на дневник Люсиль, — дрогнувшим голосом ответила Аврора. — Может, она его всё-таки вела и описывала там все ужасы, которые с ней происходили? Я хочу ещё раз наведаться в гостиницу и обыскать номер, пока де Труа со слугами не уехали из наших краёв.

— Слуг, кстати, тоже нельзя исключать, — заметил Леон. — Кто знает, может кто-то из них запугивал Люсиль, чтобы она ничего не рассказала дяде, а сам творил с ней… всякие непотребства.

— Но ведь это ужасно! — воскликнула Аврора. — Бедную девушку подвергли насилию — возможно, множество раз! — а потом закололи! И она надеялась на мою помощь, а я ничего не смогла сделать!

— Не вините себя, — поморщился Леон. — В таком случае и я, и Бертран, и Гретхен виноваты не меньше. Мы встречались с Люсиль, не зная, какие ужасы она перенесла, и ничего не замечая. Вы — единственная, кто понял, что с ней что-то не так, кто хотя бы попытался ей помочь…

— Я ничего бы не поняла, если бы не заглянула в её сон, — нервно перебила его Аврора. — До того, как увидеть весь этот кошмар, я думала, что ей снятся нежные девичьи сны: первые поцелуи, цветочки, песни и танцы… До чего глупо!

— Вы не виноваты, — повторил Леон. — Вы не могли знать, да и никто не мог знать, что творится за запертыми дверьми. Кто виноват, так это насильник и убийца Люсиль, — хотя возможно, это два разных человека.

— Вы думаете? — растерянно спросила она.

— Почему нет? Например, кто-то из слуг обесчестил её, а дядя убил, потому что считал, что Люсиль опозорила его.

— И при этом оставил слугу в живых? Что-то не верится.

— Согласен, это странно, — кивнул Леон. — Но я помогу вам выяснить, в чём дело. Я краем уха слышал, что Гретхен завтра собирается на рынок. Я вызовусь составить ей компанию, а заодно приглашу де Труа со слугами — им ведь тоже надо закупить припасов перед долгой дорогой! Я расскажу им, что нашёл убийцу Люсиль. Что им был… например, кто-то из убитых разбойников. Если де Труа и впрямь виновен, он успокоится, что находится вне подозрений. А вы тем временем проберётесь в гостиницу и обыщете номер. Ну что, как вам план?

— Прекрасно! — Аврора внезапно ощутила прилив бодрости. — Только одно меня смущает… Вам хватит сил добраться до рынка и вернуться обратно? Всё-таки вы едва встали на ноги…

— Разве я уже не доказал вам, что у меня достаточно сил для чего угодно? — хмыкнул он, кивнув на смятое покрывало. Аврора почувствовала, что краска приливает к её щекам, и опустила ресницы.

— Нехорошо это, — произнесла она. — Бедная Люсиль перенесла насилие и была убита, а я наслаждаюсь вашими объятиями и шучу над этим! Это несправедливо по отношению к несчастной девушке!

— Ну-ну, вы всё равно не поможете ей тем, что откажетесь от меня, — рассудительно заметил Леон. — А ясная голова и здоровый сон вам не помешают. Чем более страстным будет соитие, тем более крепким будет сон, это не раз проверено мной лично!

— Что ж, не смею вам возражать, — Аврора вновь потупилась. — У вас опыта значительно больше, чем у меня.

Леон усмехнулся, но затем сразу стал серьёзным.

— Кстати, насчёт крепкого сна… Мне тут приснился один странный сон. Я не очень хорошо