К. Харрис - Когда рыдают девы

– Нет. Но не думаю, чтобы вы явились сюда из-за давно умершего писаки. Шпионите за нами, что ли?

– А если бы шпионила, обнаружила бы что-нибудь интересное?

Улыбка собеседника неожиданно стала шире, ненаигранной, хоть и немного язвительной, и на какой-то миг он сделался настолько похож на Девлина, что у Геро перехватило дыхание.

– Вижу, вы оставили карету в переулке. Не очень мудрый поступок.

Виконтесса подняла бровь с умышленно надменным выражением:

– Угрожаете мне?

– Я? О, нет, – ухмыльнулся владелец таверны. – Но округа здесь не из лучших. Мало ли что может стрястись с молодой знатной дамой, вроде вас, гуляющей в одиночестве в такой сырой и пасмурный день, как нынче.

Геро скользнула правой рукой в свой увесистый ридикюль.

– Возможно, я способна постоять за себя лучше, чем вам представляется.

Порыв ветра качнул кронами деревьев над их головами, стряхнул водопад дождевых капель, забарабанивших по древним надгробиям и буйной траве.

– Рад слышать, – скрестив с собеседницей взгляды, отозвался Нокс, отступил на шаг и кивнул: – Непременно кланяйтесь от меня вашему супругу.

И ушел прочь, оставив Геро смотреть ему вслед и недоумевать, откуда этому человеку известно, кто она такая, если до настоящего дня они ни разу не встречались.

Стягивая с себя в гардеробной окровавленную, запачканную углем рубашку, Девлин услышал отдаленный стук входного молотка. Потянувшись к кувшину, виконт плеснул горячей воды в таз для умывания.

Из холла донесся сердитый крик, затем какой-то шум и стремительный топот по лестнице.

– Сэр! – прозвучал возмущенный возглас Морея. – Если соблаговолите подождать в гостиной, я выясню, сможет ли его милость… Сэр!

Себастьян помедлил, поворачивая голову, и в этот момент в двери гардеробной на всем бегу вломился досточтимый член парламента от Линкольншира Чарльз Теннисон-д’Эйнкорт.

– Чертов надоедливый ублюдок! – завопил он, резко останавливаясь посреди комнаты. Лицо джентльмена раскраснелось от подъема по лестнице, руки сжались в кулаки, галстук съехал набок. – Это все ваша вина. Вы погубили меня! Слышите?! Вы бесповоротно разрушили мои надежды занять серьезное положение в правительстве!

– Все в порядке, Морей, – кивнул Девлин переминающемуся в распахнутых дверях дворецкому. – Я сам справлюсь.

Поклонившись, слуга удалился.

– И каким же именно образом я сумел навредить вам? – поинтересовался у визитера Себастьян, дотягиваясь до полотенца.

Раздувая ноздри, возбужденно вздымая грудь, кузен Габриель Теннисон уставился на Девлина:

– Об этом судачит весь город!

Вытерев лицо, виконт провел полотенцем по мокрой груди.

– О чем судачит весь город?

– О Габриель и ее французском любовнике. Это вы виноваты – вы с вашей назойливой привычкой совать нос в личную жизнь всех и каждого! Не зря я опасался, что эта связь выплывет наружу.

Себастьян запнулся, затем вскинул голову:

– Вы знали о лейтенанте Арсено?

Д’Эйнкорт резко умолк и поджал губы, таращась на собеседника.

– Как? – отшвырнул полотенце в сторону Девлин. – Откуда?

Парламентарий пригладил лацканы своего сюртука.

– Я видел их вместе. И, конечно же, собирался предупредить о происходящем Хильдеярда, как только он вернется в город. Не то чтобы кому-нибудь удавалось пресечь необузданные выходки Габриель, но все же… Что еще было делать!

– Когда вы видели их? Где?

– Не понимаю, какое ваше…

Себастьян надвигался на напыщенного, высокомерного, самодовольного выскочку, пока тот не шмякнулся спиной об стоявший позади него шкаф.

– Спрашиваю в последний раз: когда и где?

Выпучив глаза, д’Эйнкорт судорожно сглотнул.

– Впервые я наткнулся на них совершенно случайно в парке, в прошлый… на прошлой неделе. Голубки до того были поглощены друг другом, что меня даже не заметили. Таким образом я получил возможность понаблюдать за ними, не обнаруживая себя. Было совершенно очевидно, к чему у этой парочки клонится дело.

– Вы сказали, что в парке увидели их впервые, – нахмурился Девлин. – А когда еще?

Собеседник облизнул нижнюю губу.

– В четверг. Там… помните, я вам рассказывал, как у кузины на улице вышла стычка с владельцем таверны. Мужчины тогда чуть не схватились врукопашную.

– Арсено присутствовал при ссоре Габриель с Ноксом?

– Если того проходимца зовут Нокс, то да.

– Но, сообщая об инциденте, вы промолчали о французе – почему?

– По-моему, резоны очевидны. Моя взбалмошная двоюродная сестра закрутила интрижку с наполеоновским офицером – представляете, чем это грозит моей политической карьере?

Себастьян ощутил, как от мокрых волос по щеке побежала струйка воды.

– Из-за вас погиб человек, а вы стоите передо мной и блеете о своей чертовой карьере?!

Д’Эйнкорт поправил галстук, вздернул и повернул подбородок в сторону, словно пытаясь ослабить судорогу в шее.

– Какой это человек погиб, по-вашему, из-за меня?

– Арсено!

Парламентарий оторопел.

– В толк не возьму, с какой стати вы вешаете на меня его смерть, хотя кого она заботит? Этот мерзавец зарезал моих кузину и племянников. Разве вы не слышали?

Девлин отер предплечьем мокрую щеку.

– О чем вы, черт подери?

Самодовольное лицо д’Эйнкорта расплылось в снисходительной усмешке:

– Судя по всему, вечером накануне своей гибели Арсено признался одному из товарищей по плену, что это он убил Габриель и детей. – Ухмылка парламентария стала шире. – Что такое? Неужели с  Боу-стрит забыли вам сообщить?

ГЛАВА 43

Сэр Генри Лавджой остановился под укрытием длинной аркады, выходившей на площадь Ковент-Гарденского рынка. Припустивший снова дождь обрушивался развеваемой ветром  пеленой на закрытые ставнями ларьки и полотняные навесы. Магистрат не был любителем сквернословия, но в этот момент его обуревало непреодолимое желание дать волю своему гневу против Чарльза Теннисона-д’Эйнкорта.

С усилием сглотнув, Лавджой обратился к стоявшему рядом человеку:

–  Я бы хотел принести свои извинения, милорд. У меня и в мыслях не было, чтобы вы узнали о развитии событий подобным образом.

– Не берите в голову, – отозвался Девлин. – Как это произошло?

– Сегодня утром к нам обратился некий джентльмен с сообщением, что смерть Филиппа Арсено побудила одного из французских военнопленных офицеров выступить с заявлением.

– Как зовут офицера?

– Ален Лефевр, пехотный капитан, попал в плен, кажется, в битве при Бадахосе[38]. Утверждает, будто Арсено по пьяной лавочке признался, что зарезал мисс Теннисон в пылу любовной ссоры.

– А мальчики, Альфред и Джордж?

– Вроде бы лейтенант заявил, что поначалу был охвачен раскаянием за содеянное и намеревался отвезти детей обратно в Лондон. Но затем запаниковал и, пытаясь скрыть свое преступление, решил избавиться и от них тоже. Трупы спрятаны не то в канаве, не то в каком-то овраге. Мы отправили людей прочесывать дорогу между Кэмлит-Моут и Лондоном, но на данный момент возникают сомнения, что тела несчастных когда-нибудь будут найдены.

Виконт продолжал сосредоточено разглядывать площадь, по которой ветер гонял ободранные капустные листья.

– Было бы любопытно побеседовать с этим Лефевром.

– К сожалению, он уже на пути во Францию.

– Он… что?! – резко повернув голову, уставился на магистрата Девлин.

– В награду за помощь следствию. Насколько я понимаю, было принято решение срочно удалить свидетеля из страны – для его же безопасности.

Вихрь ветра обдал лица собеседников водяной пылью. Сняв очки, сэр Генри протер их платочком и осторожно водрузил обратно.

– Показания пехотного капитана вписываются во все известные нам факты.

– Только если не знать Филиппа Арсено.

Когда Лавджой промолчал, виконт поинтересовался:

– Что послужило причиной предполагаемой ссоры лейтенанта и мисс Теннисон?

– Это Лефевру было неизвестно. Однако некоторые последние события могут пролить свет на данный вопрос. Сегодня утром четверых условно освобожденных французских офицеров арестовали при попытке бежать во Францию. Один из задержанных – гусарский капитан по имени Пеллетье – был, по общему мнению, близким приятелем Арсено.

Девлин нахмурился:

– Случайно не светловолосый здоровяк с косичками и длинными усами?

– Да, по описанию вроде бы он. Вы знакомы?

– Виделись. Когда беглецы покинули Лондон?

– Вероятно, незадолго до рассвета. Их обнаружили спрятанными в оборудованном скамейками фургоне набойщика. Есть предположение, что изначально бежать намеревались шестеро, в том числе Арсено и тот офицер, которого вы убили, когда на вас напали в Ковент-Гардене. По всей видимости, среди заговорщиков произошел разлад. Очевидно, именно поэтому лейтенанта убрали – из опасения, как бы он не выдал соучастников.