Стелла Камерон - Во власти желания

— Мои родителе…

— Я послал им записку.

— Вот как? — девушка нахмурилась; — Почему же вы не сказали мне об этом сразу, когда я сюда пришла?

Он вежливо поклонился.

— Ты права, мне следовало сделать это сразу. Прости меня, пожалуйста. Будем откровенны. Этот разговор так же труден для меня, как и для тебя. Мы оба прекрасно помним, как дружили в детстве…

Она горько усмехнулась.

— Это было давно. Конечно, я помню, но у меня слишком много дел, чтобы думать… о всяких глупостях.

Макс чувствовал себя крайне неловко и знал, что ей тоже не легче. Он отказывался верить, что Керсти считает годы их дружбы глупостями.

— Сядь, — сказал он, подходя к креслу., — И позволь мне продолжить.

Девушка повиновалась.

— Ты ведь уже не так много занимаешься с юными Стоунхейвенами, верно?

— Да. — Она подняла голову, и Макс увидел в ее взгляде беспокойство.

Ему хотелось наклониться и поцеловать Керсти, хотелось опуститься на колени и обнять ее.

Но если он это сделает, она вскрикнет и выбежит из комнаты.

Макс скрестил на груди руки и опять присел на край стола. Пылавшее в камине пламя отбрасывало розоватые блики на кожаные переплеты книг — их неровные ряды тянулись вдоль стен кабинета.

Макс взглянул на портрет своей сестры Эллы, висевший над камином, и пожалел, что ее нет рядом. Сейчас ему так не хватало ее совета! В письме Элла сообщила, что одобряет его решение относительно Керсти, но приехать она не может, потому что скоро должна родить.

— Как дела у Эллы? — неожиданно спросила Керсти, и Макс вздрогнул. — Как Сейбер и малыши?

— У них все хорошо. — Элла была его родной сестрой, и они помнили свою мать, но не знали, кто их отец.

— Вы думаете, что я… — Керсти судорожно вздохнула. — Вы думаете, меня уволят? Мы, конечно, не бедствуем, но мой заработок очень нужен семье…

— Я не поэтому просил тебя прийти. — К черту путаные рассуждения ни о чем! — Я хочу, чтобы ты мне помогала.

Она замерла, побледнев.

— Ты весьма разумная девушка, Керсти, а мне нужен толковый помощник, который помогал бы Мне управлять поместьем.

Керсти в изумлении уставилась на Макса. Он уже решил, что девушка не поняла, о чем речь, но тут она наконец заговорила:

— Управлять поместьем? Но вы прекрасно знаете, что я этому не обучена.

— Я знаю, что ты очень быстро всему научишься. Нисколько в этом не сомневаюсь.

— Значит, вы хотите, чтобы я стала вашей помощницей?

— Да. Я все тебе объясню, и скоро ты станешь моей правой рукой. Было бы неплохо, если бы ты взяла на себя ведение конторских дел — выдачу жалованья и прочее.

— Женщина на такой должности? — пробормотала Керсти, явно озадаченная словами Макса. — Это неслыханно…

Женщины не занимаются подобными делами — Так было раньше. Сейчас другие времена.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Но почему я? Почему вы выбрали именно меня?

«Потому что я хочу, чтобы ты была рядом. Мне нужен предлог, чтобы видеть тебя каждый день».

Конечно, он хотел большего, но понимал, что «большее» — не для него.

— Я выбрал тебя, потому что считаю: лучшего помощника мне не найти.

— Но у вас служат и мужчины…

— Ты справишься с этим делом лучше, чем любой из них.

К тому же ты достойна занять хорошее место.

— Хорошее место? — удивилась она. — С каких это пор вы стали заботиться о моем благополучии?

— Я всегда о тебе заботился, Керсти.

— Неужели?

Она обижена н» него из-за того, что он ее бросил. Макс ликовал в душе.

— Маркиза будет недовольна, если я уйду со службы. Она пока не собирается меня увольнять.

Макс ожидал этих слов.

— Я сам поговорю с Грейс. Она поймет. Она всегда желала добра своим слугам.

— А мисс Ламентер…

— Мисс Ламентер придется привыкать самой выполнять свои обязанности.

Керсти опять поднялась с кресла.

— Спасибо за предложение, но я останусь на прежнем месте.

— Ты должна принять мое предложение.

— Простите, я пойду.

— Нет. Ты мне нужна.

— Меня ждут..

— Ты боишься меня?

— Я… — Она машинально потянула за ленты своей шляпки, и шляпка съехала набок. — Я вас не боюсь. Я никого не боюсь.

Макс пристально посмотрел на девушку.

— Значит, ты боишься себя.

Она сняла шляпку — Что вы имеете в виду? Я не боюсь работы и вполне справилась бы с ней — лучше, чем кто-то другой. Но это… неприлично.

— Неприлично?

Керсти молчала. А ее волосы… они были такими же шелковистыми и блестящими, как прежде. Когда-то Макс мечтал провести по ним ладонью.

Он и сейчас мечтал о том же, хотя И знал что никогда этого не сделает.

— Объяснись, Керсти, — настаивал он. — Я что-то не припомню, чтобы слово «неприлично» было в твоем лексиконе.

— Странно, что вы про меня еще что-то помните. Если не возражаете, я не буду ничего объяснять. Ваше предложение мне не подходит, вот и все.

— А я говорю, что ты будешь моей помощницей.

— Я не ваша собственность, сэр! — Она всегда умела поставить его на место — Пусть вы считаетесь самым упрямым и вспыльчивым человеком в этих местах, но я вас не боюсь!

В горле у Макса пересохло, в висках пульсировала кровь.

— Что ты знаешь о моем характере? Разве я когда-нибудь тебе грубил?

Она покачала головой.

Руки Макса дрожали, и он сжал их в кулаки.

— Скажи мне, что именно ты обо мне слышала? Какую ложь?

— Напрасно я про это сказала.

— Говори.

— Хорошо! — Она заморгала. — Если вы так настаиваете.

У пас буйный характер, Макс Россмара. Раньше вы были другим, но теперь, по слухам, становитесь все хуже и хуже. Еще говорят, что вы жестокий. Ну вот, я вам все сказала.

Макс сделал глубокий вдох, но это его не успокоило. Лоб его покрылся испариной.

— Не буду спорить, Керсти. Только скажу, что тебе не следует опасаться моей вспыльчивости. От тебя требуется лишь одно — выполнять мои поручения.

Керсти судорожно сглотнула.

— Я бы еще многое могла вам сказать, но я промолчу.

Некоторые знатные мужчины так заносчивы, что у женщин просто дух захватывает.

Макс невольно улыбнулся. Керсти стояла перед ним, расправив плечи, а глаза ее пылали. В гневе она была еще прекраснее.

— Ты, Керсти, кажется, сказала, ты не моя собственность? Согласен. Но я тобой восхищаюсь. Восхищаюсь твоим характером и твоими способностями. А если я вспылил, то потому, что очень расстроен. Неужели ты не протянешь руку человеку, нуждающемуся в помощи? Неужели не избавишь меня от тяжелого бремени обязанностей? Ведь мне с каждым днем становится все труднее… И не забывай о том, что Россмара всегда по-доброму относились к тем, кто им служил. Конечно, хозяин поместья не я, а Арран. Моя же обязанность — быть его глазами и ушами. Но сейчас мне самому нужны глаза и уши, причем самые лучшие. Твои. Ну, что скажешь?