Ольга Резниченко - Стоун-Парк

— Простите, а это точно удобно? Точно… Я иногда забываюсь, путаюсь. Поглощенный суетой и собственными делами, я вовсе потерял мастерство общения с Леди. Простите меня.

— Да что Вы. Все отлично. Мне нравиться наше общение, — смутилась я и засмеялась, невольно прикусив губку, словно коря себя за такое откровенное признание.

Он в ответ тоже смущенно улыбнулся, нервно сжав трость.

— Тогда до завтра, мисс Эмили Скотт.

— До завтра, мистер Генри Браун.

И я, едва, подавляя в себе волнение, радость и счастливый смех, удалилась прочь, умчала в Демпсифилд.

Глава третья

Едва стрелки часов склонились к трем, как я уже мчала через лужайку к лесу, в Стоун-парк. Сердце бешено колотилось в груди, сжималось от радости и предвкушения.

Когда я ступила шаг из зарослей к фонтану, Генри был уже там.

— Здравствуйте, мисс Эмили, — и он низко поклонился.

— Здравствуйте, мистер Браун.

Мы читали поэзию Купера и Байрона, пылко и страстно обсуждали ее, порой смеялись над предположениями и своими домыслами. Время летело неумолимо. Быстро и легко. Я находила наше общение безумно приятным и интересным. Мне не хотелось прощаться.

— Ой, мистер Браун, уже почти стемнело! Мне пора домой!

— Простите меня, мисс Эмили.

— Нет, я сама виновата.

Я соскочила с фонтана, едва подавляя в себе дрожь. Я не хотела, что бы кто-нибудь узнал о моих прогулках с Генри, что бы не разрушить этот дивный мир, те ощущения, которые охватывают меня рядом с ним. Не хочу общество и его предрассудки пускать в наш мир. Не хочу. Но теперь… теперь… все может раскрыться.

— Позвольте мне Вас провести.

Мы вновь простились на краю леса. И я снова дала обещание прийти завтра… Как, как противостоять его столь чарующему обаянию? Как от него оторваться?

Я летела, словно на крыльях ветра, мчала к заветному месту.

Сегодня мы прогуливались по заброшенному саду. Генри деликатно расспрашивал меня об истории моей жизни, а я — о его. С ним было безумно легко и увлекательно. Казалось, что мы знали друг друга долгое время, и сейчас, спустя десятки лет, вновь встретились… два старых друга.

Генри, Генри, Генри… Повсюду был он.

Я каждый день мчала к нему на встречу, в наше укромное место, к забытому грустному фонтану.

Друзья.

— Мисс Эмили, я недавно бродил по саду и обнаружил прекрасное деревцо. Позволите мне Вам его показать?

— Конечно, Генри, конечно.

И мы пустились в заросли.

— Еще немного, скоро уже.

— Да, да, я Вам верю…

— Вот это шикарное дерево.

— Ой! — только и смогла выронить я.

— Я понимаю, что, на первый взгляд, это — скромное растение. И больше величия и красоты в нем сосредоточено в пахучих блестящих листьях…

— Нет, нет. Его цветы изумительны. Крошечные белые алмазы. Они божественны.

Генри улыбнулся.

— Я очень рад, что Вам понравилось.

— Мирт не может не нравиться! Он чудесен! И, как оказалось, его цветы еще больше изумительны и неповторимы!

— Мирт? — удивился Генри.

— Да, а Вы не узнали?

— Я не особо разбираюсь в растениях, — тяжело выдохнул мой спутник.

— О, это поправимо, — заулыбалась я, — слушайте.

— С удовольствием.

Я присела на мягкую пушистую траву прямо под этим изумительным деревом. Чарующий аромат дурманил и вызывал необъяснимые чувства и ощущения. Генри присел рядом.

— Этого прекрасного деревца до конца XVI столетия в Англии еще не было. Говорят, что мирт завезен был сюда в 1586 году сэром Вальтером Ралей и Френсисом Керью из Испании, где они жили долгое время, как представители нашей родины. Эти же вельможи первыми известили английское правительство о формировании великой испанской армады, и тем самым предупредили его о нависшей опасности. И с тех времен многие неразрывно связывают появление в Англии мирта с избавлением от повисшей тогда над страной беды. А вот греки посвятили это чудесное растение спутнице Венеры — Грации — кроме розы и игральной кости (символов красоты и беззаботной юности) девушка-статуя держала в руках еще и миртовую ветвь — символ чувственной, чистой любви.

— Удивительно.

— Вот так вот. А еще Вергилий писал об этом замечательном чуде так:

"Недалеко оттуда ты видишь печальные поля.

Это места, где раздаются громкие вздохи влюбленных,

Которых неумолимая стрела Амура

Насильно превратила в блуждающие тени.

Здесь бродят они по таинственно скрытым тропам,

Поросшим густым миртовым лесом…"

— Как много Вы знаете об этом растении, я даже не мог и подумать, что есть еще кто-то, кто так безумно любит природу, как моя мать.

— Ваша мать любила природу?

— Да, и у нее был роскошный сад.

— Как у миссис Стоун?

— Да.

Зависла неловкая тишина.

— А Вы знаете, что те кустарники, что обычно служат у нас, как изгородь, боярышник, символизирует надежду?

— Это тот, который с красными ягодками?

— Да, он самый. Только у разных сортов разного цвета ягоды. Окрас колеблется между бледным оранжево-желтым, красным, ярко-оранжевым и почти черным.

— А фиалки? Знаете, что они символизируют?

— Фиалки — скромность. А вот кувшинка — равнодушие и холодность. Я не совсем с этим согласна. Хотя… А вот ноготки — символ ревности.

— А лилия?

— Белая лилия — невинность, желтая — символ тщеславной гордости.

— Чванства, — улыбнулся Генри.

— Чванства, — рассмеялась я в ответ.

— Базилик — символ бедности. Вот здесь я категорически против. Довольно-таки привлекательное и ароматное растение.

— Согласен. Но, возможно, у этого определения есть незамысловатая история. Глубокая и печальная.

— Возможно.

— А о розах… Знаете что-нибудь?

— Ах, розы. Вот желтая роза, по мнению одних, — вестник разлуки, измены, а, по мнению других, — символ супружеской любви.

— Странное сочетание.

— Согласна. А Вам какие цветы больше всего нравятся?

— Розы… И теперь — еще и соцветия мирта.

Я смущенно улыбнулась.

— А вот душистый горошек означает деликатность, папоротник — доверие, нарцисс — фатовство, камнеломка — дружбу.

Я заметила, что Генри улыбается.

— Что? — смутилась я. — Вам не интересно?

— Что же Вы, как могли такое подумать. Честное слово, мне очень интересно и я все запомнил.

— Да не уж то, — рассмеялась я.