Мэри Пирс - Горький ветер

— У вас есть какие-то предчувствия, сэр?

— Ненадежные, так только, — сказал Данз. — Но если он и убил свою женушку, то сам вид того, как мы вывернули тут все наизнанку, должен расколоть его уверенность.

Ближе к концу дня, когда полицейские снова собрались на опушке, они обнаружили, что у них появились зрители: три женщины и мужчина, все уже немолодые, которые пришли из Истери.

— Это правда, что вы нашли могилу тут, в лесу? — спросил старик.

— Нет, неправда, — ответил Данз.

— А что же вы нашли?

— Боюсь, что не смогу ответить ни на какие вопросы.

— Тогда они ничего не нашли, — сказал старик, обращаясь к женщинам. — Я знал, что это всего только лживые байки.

— Кто распространял слухи? — спросил Данз.

— Не я, не я! — сказал старик.

— А у вас есть разрешение искать тут, в лесу? — спросила одна из женщин. — Вы спрашивали у миссис Ланнем?

— Да, — ответил Данз. — У нас есть ордер.

— Что, подписанный королем и канцлером?

— Отойдите, пожалуйста! — сказал констебль. — Мы не можем развернуться, не видите?

Когда первая машина уехала в сторону Хантлипа, на тропинке показалась высокая фигура, идущая из Истери, и вышла на дорогу. Это был преподобный Питер Чанс, священник Истери и Скоута, крупный мужчина с седой шевелюрой. Он помахал машине, чтобы она остановилась.

— Что это значит? — спросил он, наклонившись, чтобы поговорить с Данзом через окошко. — Почему вы преследуете Тома Маддокса? Он сделал что-то не то? Есть ли хоть капля правды в этих диких слухах?

— Наша работа — узнать это, преподобный отец.

— Вы спрашивали парня? Он признает, что убил жену?

— Обычно люди не признаются в таких вещах, пока их не заставят это сделать, — сказал Данз.

— Если он отрицает, то я совершенно уверен, что он говорит правду.

— А если предположить, что нет?

— Тогда Бог его накажет.

— Боюсь, что это не удовлетворит закон.

— В таких делах закон берет на себя слишком много. Один Бог может наказать. «Не убий», — говорится в Писании, и не может быть никаких исключений. Даже повешение убийц неправильно.

— Но в этом есть одно преимущество, — сказал Данз. — Это не дает им убить снова.

Он подал констеблю знак трогаться.

Следующий день, суббота, двадцать пятое, был облачным и довольно холодным. Как всегда, Том первым делом вышел на крыльцо, вдыхая воздух. Ветер дул с северо-запада.

— День свадьбы Бетони, — сказал он, — и пахнет дождем.

— Во сколько венчание?

— В два часа. Если прислушаемся, то можем услышать колокола, хотя при таком ветре едва ли.

— Мрачный денек, — сказала Линн, — но может, к полудню прояснится.

В десять часов две машины свернули к старой будке таможни и припарковались на широком травяном пятачке. Линн пошла к воротам и увидела, как полицейские пошли в лес. Их было пятеро: четверо в форме и один в обычной одежде. Инспектора Данза с ними не было.

Линн охватила ненависть. Ей захотелось броситься за ними и побить их. Ей хотелось разбить их веселые физиономии и посмотреть, как они съежатся. Она пожалела, что они с Томом не могут убежать.

— Это они? — спросил он, когда она вошла в дом. — Они дико упертые, когда им в башку стукнет какая-то идея.

— Зачем им нужно было останавливаться прямо напротив? Они могли бы преспокойно остановиться и возле Тайсона.

— Они хотят, чтобы я знал, что они здесь, — пояснил Том. — Они хотят запугать меня и свести с ума.

— Ты не должен позволить им сделать это, — сказала Линн.

— Не волнуйся, я не позволю. Мне только хотелось бы, чтобы это все закончилось.

К одиннадцати часам на дороге собрался народ из Хантлипа, Блегга, Истери и Мидденина. Из Чепсворта приехали двое газетчиков и фотографировали Пайкхаус. Они разговаривали со всеми местными. Эмери Престон приехал с сыновьями, все четверо на мотоцикле с коляской Метью. Так что, когда в половине двенадцатого прибыл Данз, его напугала растущая толпа. Он повернулся к Пенфолду:

— Пусть они все проваливают отсюда! Какого черта они тут ошиваются?

— Ты мне не указ, парень, — сказал Пенфолду мужчина из Истери. — На тебе даже нет формы.

Но постепенно толпа разбрелась. Газетчики уехали. Только Престоны слонялись и не собирались уходить.

— Мистер Престон, — сказал Данз. — Я должен просить вас убраться вместе с вашими сыновьями. Вам нечего болтаться тут.

— Вы тут мою дочь ищете, кажется, и я собираюсь помочь вам.

— Заходите в лес, — сказал Данз, — и я вас арестую.

— Почему, вы что-то нашли?

— Пока что ничего, мистер Престон, но я отвечаю за расследование и не потерплю вмешательства.

— Вы тем не менее не можете дать мне от ворот поворот. У меня есть право стоять тут, если мне и моим сыновьям так захочется.

— Я думал, у вас дела в пабе.

— Мой двоюродный брат там присматривает. У меня тут более важное дело.

— Это вы собрали здесь репортеров?

— А что с того, если и я? Люди имеют право знать, что происходит.

— Мы даже не знаем, произошло ли вообще что-то, мистер Престон.

— Никогда и не узнаете, — сказал Эмери, — если не будете расторопнее!

Данз и Пенфолд отвернулись. Их работа часто была им не по вкусу.

— Думаю, ему бы понравилось, — пробормотал Пенфолд, — если бы нам пришлось откопать тело его дочери.

День был по-прежнему пасмурный, а после полудня начался мелкий дождик, несильный, но промозглый. Эмери Престон и его трос сыновей укрылись прямо в лесу, уставившись на Пайкхаус, где в окне мерцал свет от очага и дым поднимался из трубы.

— Сидит уютненько у огня! Убийца проклятый! — проворчал Эмери и поднял воротник.

В час, когда Данз подумывал о том, чтобы прекратить дальнейшие поиски, пришел Пенфолд, неся хлопчатобумажный платок, найденный в дальней части леса среди берез и дубов. Он пролежал в кустарнике долгое время, и весь рисунок почти сошел; на нем было темное коричневое пятно, которое вполне могло быть кровью.

Пенфолд отметил место, где его нашли, и Данз пошел с ними, чтобы осмотреть все вокруг. Во время войны многие деревья срубили. Пеньки от них по-прежнему были светлыми, и рядом лежали груды веток. Данз распорядился продолжать поиски. Он хотел, чтобы ветки убрали. Потом он с Пенфолдом пошел поговорить с Эмери Престоном. Они показали ему платок. Пятно было аккуратно завернуто внутрь.

— Вы видели это раньше, мистер Престон?

— Видел? Конечно. Это платок Тилли.

— Вы уверены?

— Увереннее не бывает. У нее был такой. Вот и все, что я могу сказать. Я сам купил его в прошлом году на рождественском базаре. — Эмери смотрел то на одного, то на другого. Он с трудом сглотнул. — Вы еще что-нибудь нашли?