Ради любви и чести - Джоди Хедланд

человеком я стал. А теперь я еще больше обязан ему за то, что он вчера

пришел мне на помощь.

— Нет, похоже, леди Сабина вчера очень умело защищалась, — сказал

герцог. — Лорд Питт сказал, что она почти убедила его отпустить ее.

— Почти?

— Если бы не страхи некоторых из его людей, он бы отпустил ее.

— Значит, он не попытается вернуть ее?

— Нет.

Это слово должно было бы успокоить меня, но морщинка на лбу

герцога заставила меня занервничать.

— Но…?

— Но он отказывается принять серебро леди Сабины.

Я молча кивнул. Суеверия глубоко укоренились. Если люди Питта

решили, что серебро проклято, то ничто не заставит их передумать… разве, что доказать, что Сабина не ведьма. Но я не собирался позволять кому-либо

прикасаться к ней снова. Я буду держать ее взаперти здесь, в замке, где она

будет в безопасности от любопытных глаз, обвинений и опасности, грозившей от людей, которые не понимали ее ценности.

— Мы найдем другой способ расплатиться с долгами, — сказал я, стараясь не думать о предыдущих неделях осады и о том, что мне придется

пройти через все это снова.

— Я помогу тебе.

Коллин запустил пальцы в свои взъерошенные светлые волосы, убирая

их со лба. Коллин, вероятно, был самым богатым человеком в королевстве

после самого короля. Он без труда поможет мне выплатить долг нашей семьи

лорду Питту или кому-нибудь из соседей. И все же я колебался. Я не был

уверен, что смогу принять помощь от Коллина так же, как и от Сабины.

— Не в этом беда, — сказал герцог, обнимая Коллина за плечи. — Мы

поможем семье Беннета с финансовым соглашением.

— Я ничего не могу взять.

— Вы возьмете взаймы, — продолжал герцог, — как и договорились

раньше с леди Сабиной.

Я на мгновение закрыл глаза и попытался унять свою гордость. Мне

необходимо было принять это милостивое предложение от друзей. Я не мог

подвергнуть свой народ, свою семью и Сабину еще одной осаде. Они и так

уже достаточно настрадались. Тем не менее, моя честь требовала, чтобы я

сделал все возможное, чтобы оплатить долг семьи без посторонней помощи.

— Лорд Питт согласился погасить половину долга, — сказал Деррик.

Мои глаза распахнулись. Олдрик. Что случилось с моим братом?

— Твой брат решил уйти к лорду Питту, — сказал Деррик, словно

почувствовав мой вопрос.

Облегчение нахлынуло на меня при известии, что он жив:

— Я хочу увидеть его до того, как он уедет.

— Он уже уехал с лордом Питтом, чтобы стать его вассалом.

Передо мной встал образ Олдрика в подвале, с решительным

выражением лица. Он помог мне так, как никогда не помогал себе. Мне

хотелось не только поблагодарить его, но и сказать, как я им горжусь. Он

совершал ужасные ошибки в своей жизни, но теперь делал все возможное, чтобы загладить причиненную боль и трудности.

— Так или иначе, я уверен, что вы справитесь с долговыми проблемами,

— сказал герцог.

Я позволил себе расслабиться, пожалуй, впервые с тех пор, как

вернулся в Мейдстоун несколько месяцев назад. Заверения герцога придали

мне уверенности, что я сумею мирным путем расплатиться с долгом

Мейдстоуна. Возможно, угроза продажи земли все еще стояла надо мной, но

принесенная Олдриком жертва лорду Питту — рабская повинность, помогла

сделать наши долги перед соседями более приемлемыми.

В комнату вошел слуга, неся поднос с дымящейся миской и кружкой.

При виде герцога Ривенширского он поклонился и попятился из моей

комнаты. Сэр Коллин остановил его взмахом руки:

— Корми своего господина. После нескольких недель голода он

превратился в груду костей и нуждается в еде, а иначе исчезнет прямо со

своего матраса.

Слуга нерешительно вышел вперед, принеся с собой сильный запах

говяжьего бульона и лука. Когда он поставил тарелку на прикроватный

столик и вышел из комнаты, мой желудок сердито заурчал — слишком

знакомое ощущение, которое снова напомнило мне, как близко мы подошли

к голодной смерти. Я вознес безмолвную благодарственную молитву о том, чтобы у всех снова было вдоволь еды.

— Долг — это не проблема, — продолжал герцог, бросив взгляд на дверь, словно желая убедиться, что мы одни. Серьезность его тона заставила

пробежать дрожь беспокойства через меня. — Проблема в леди Сабине, –

закончил он.

Я начал качать головой, но он оборвал меня:

— Если люди поверят, что она ведьма, ее будут преследовать до тех пор, пока кто-нибудь не решит предать ее смерти.

— Я оставлю ее здесь, в Мейдстоуне. Я не позволю ей уйти. Я накажу

любого, кто ее обидит. Я…

— Ты сделаешь ее пленницей, — вмешался Деррик своим обычным

тоном.

— Да нет же.

Но, защищаясь, я снова подумал об Олдрике, о том, как он чрезмерно

опекал свою жену, пока она не задохнулась под его опекой. Конечно, я мог

бы предотвратить то, что случилось с Сабиной?

Герцог и двое моих друзей стоически смотрели на меня сверху вниз.

Было очевидно, что они уже обсуждали это и пришли, готовые возражать

мне.

— Лучше всего, — сказал герцог, — найти способ доказать, что она не

ведьма.

— В этом нет необходимости, — горячо возразил я, приподнимаясь на

локтях с матраса.

От этого движения мое плечо и бедро обожгло болью, но я слишком

разозлился, чтобы обращать на это внимание.

— Мы вам верим, — ответил герцог. — Но мы должны найти способ

доказать всем остальным, что это не так.

Я подтянулся выше, и пот выступил у меня на лбу от напряжения:

— Значит, теперь вы все-таки хотите сжечь ее на костре? Или бросить в

озеро и посмотреть, не утонет ли она?

— Нет, конечно. Но я предлагаю поискать в древних текстах более

гуманные методы, с помощью которых можно было бы доказать ее

невиновность. — Добрые глаза герцога умоляли меня прислушаться к голосу

разума.

Я не знал никаких других испытаний, кроме сожжения или попытки

утопить, которые закончились бы для нее смертью.

— А какие еще методы мы сможем найти? — Я видел логику в его

предложении. Но после того как однажды я чуть не потерял Сабину, я не был

уверен, что хочу еще подвергать ее опасности.

— У вас самая большая коллекция книг, — сказал герцог, имея в виду

библиотечную комнату замка. Однажды он использовал ее, когда его писцы

рылись в моих книгах в надежде найти исключение в обете, который когда-то дали родители леди Розмари. — Уверен — если мы покопаемся в них, то

найдем какой-нибудь другой древний закон или исключение, которое

позволит ей оправдать себя.

Я в изнеможении