Джуд Деверо - Бархатные горы

— Нашего малыша? Предпочту остаться здесь и сделать своего собственного!

Но она решительно откатилась от него.

— Не уверена, что хочу испытать то, что испытала вчера Керсти! Давай же, кто быстрее окажется на вершине холма!

Стивен поспешно оделся, и только когда Бронуин была уже на вершине, он, услышав смех, догадался обернуться. Она размахивала его сапогами. Стивен велел Рэбу принести сапоги, и возня между собакой и хозяйкой дала ему время подняться на холм. Он вырвал у Бронуин сапоги и, как был, в чулках побежал к повозке и тихо сидел там, когда она вернулась.

— Доброе утро, — приветствовал он ее с таким видом, будто не встречал несколько дней. — Хорошо спала?

Она рассмеялась и полезла внутрь, где лежала Керсти.

Остаток дня прошел в трудах. Им было уже не до игр и не до смеха. Мужчины отправились охотиться, а Бронуин осталась ухаживать за Керсти и готовить. Ее поразило то ничтожное количество припасов, которое нашлось у супружеской четы: всего два маленьких мешочка с овсянкой, и почти ничего больше.

Она не хотела оскорблять Керсти, спросив, нет ли у супругов чего-то еще, и понадеялась, что где-то спрятана кое-какая еда.

Мужчины вернулись на закате всего лишь с двумя кроликами. Едва хватит на ужин.

— Стивен, — начала Бронуин, отводя мужа в сторону, — мы не можем сидеть на их шее. У них почти ничего нет.

— Знаю, — кивнул он, — но как оставить их одних? Доналд, по-моему, не знает, с какого конца стреляет лук. А дичь в этой местности уже распугана охотниками. Не знаю, что хуже — уйти или остаться.

— Жаль, что мы ничем не можем им помочь. Вот выпей. — Она протянула кружку.

— Что это?

— Керсти попросила меня сделать из лишайников и эля. Говорит, это лечит все на свете. Она все беспокоилась, чтобы вы с Доналдом не простудились.

Стивен пригубил горячую жидкость.

— А ты? Тревожилась обо мне?

— Может, немного о Доналде, но я знала, что ты сумеешь позаботиться и о нем, и о себе.

Он хотел было что-то ответить, но отхлебнул еще и оживился.

— Это действительно помогает! Даже голова перестала болеть.

— Я не знала, что у тебя болит голова, — нахмурилась Бронуин.

— Она и не прекращала ныть с тех пор, когда ее задела стрела твоего брата, — признался он, но тут же сменил тему: — У меня идея! Эти лишайники трудно найти?

— Вовсе нет, — с любопытством ответила она.

Глаза Стивена загорелись.

— Сегодня Доналд сказал, что тут неподалеку есть город. Он хочет окрестить там сына. Если бы мы смогли сделать горшок этого зелья, наверняка удалось бы его продать.

— Какой ты умный! — ахнула она, уже строя планы, как потратить деньги.

Весь вечер они собирали лишайники. Доналд взял все свои деньги, выпряг лошадь из повозки и поскакал в город, чтобы купить эля.

Было уже поздно, когда они расстелили пледы на земле около угасающего огня и легли. Бронуин лежала рядом со Стивеном, счастливая быть рядом с ним, просто так, даже без ласк и объятий. Чувство близости было новым для нее и согревало сердце.

На рассвете они запрягли лошадей в повозку и отправились в маленький, обнесенный каменной стеной городок. В стены были встроены сотни лавок и даже маленькие дома, и воздух был тяжелым и пропитанным резкими запахами, так что Бронуин захотелось поскорее убраться отсюда. Она редко бывала в городах. Обычно в Лейренстон приезжали странствующие торговцы со всем необходимым.

Доналд свернул с узкой главной улицы и остановил лошадей перед переулком. Мужчины поставили перед собой горшок с зельем и стали зазывать покупателей. Керсти и Бронуин сидели в повозке и прислушивались. Глубокий голос Стивена перекрывал городской шум. Он расхваливал питье, обещая всяческие чудеса, рассказывая о собственном исцелении с таким пылом, что можно подумать, он излечился от проказы.

Но никто не купил ни капли.

Люди останавливались и слушали, но никто не протянул ни единого пенни.

— Возможно, тебе следует сделать несколько таких трюков, которые ты делал для Тэма. Перекувырнуться или что-то в этом роде, — смеясь, предложила Бронуин.

Но Стивен, проигнорировав издевку, продолжал уговаривать молодого человека купить снадобье, уверяя, что это сделает его удачливым в любви.

— Может, это ты нуждаешься в помощи, но только не я, — бросил тот.

Собравшиеся рассмеялись и стали расходиться.

— Думаю, теперь моя очередь пробовать, — решила Бронуин, расстегивая рубашку.

— Бронуин! — запротестовала Керсти. — Ты рассердишь Стивена.

— Возможно. Скажи, это произведет впечатление?

Керсти оглядела изгиб пышной груди, открытой расстегнутой едва не до талии рубашкой.

— Более чем. Доналд убил бы меня, если бы я стала расхаживать в таком виде!

— А вот англичанки носят платья с огромными вырезами, — сообщила Бронуин.

— Но ты-то не англичанка!

Бронуин в ответ только улыбнулась и, спустившись с повозки, подошла к Стивену.

— Это лечит все, от нарывов до лихорадки! — объявила она. Толпа стала собираться вновь, но теперь уже около Бронуин.

— Твоя жена несчастна? — продолжала Бронуин. — Может, это твоя вина. Это питье сделает любого мужчину сильным и могучим! Можно сказать, непревзойденный любовный напиток.

— Думаешь, это позволит мне раздобыть кого-то вроде тебя? — крикнул парень.

— Только если выпьешь все до конца, — мгновенно парировала Бронуин.

В толпе рассмеялись.

— Пожалуй, я попробую! — решился другой мужчина.

— А я куплю немного для мужа, — сказала какая-то женщина, прежде чем поспешить туда, где стояли Доналд и Стивен.

Сначала Стивен был слишком занят, наполняя кружки и принимая медные пенни, чтобы слушать Бронуин. Он гордился ее умением торговать и был доволен, что жена понравилась покупателям. Вряд ли английская дама могла бы с таким успехом выступить зазывалой!

И только прислушавшись к тихому, призывному смеху мужчин, он по-настоящему обратил внимание на жену.

Один из покупателей, державший кружку, повернулся к своему спутнику:

— Она почти что наверняка пообещала встретиться со мной у городской стены.

Лицо Стивена окаменело.

— А она сказала тебе, что я тоже там буду? — поинтересовался он.

Мужчина глянул в вызывающее лицо Стивена и попятился.

— Я тут ни при чем, это все она.

— Пропади она пропадом, — злобно выругался Стивен, бросив в горшок большую ложку. — Какого черта она себе вообразила?!

Обогнув повозку, он остановился как вкопанный. Рубашка расстегнута, обнажая чуть не всю упругую грудь. К тому же она скинула плед, и юбка льнула к бедрам. Мало того, она медленно прохаживалась перед все увеличивавшейся толпой мужчин. А ее походка! И руки лежат на соблазнительно покачивающихся бедрах!