Анатомия любви - Дана Шварц

читала и перечитывала то издание «Трактата доктора Бичема», что дал ей Бичем, пока страницы не засалились от ее пальцев. Она запоминала записи на полях, в основном короткие, незначительные комментарии. (Малая венозная система, написанное рядом с изображением желчного пузыря; Ртутный эликсир? – на странице о лечении простуды.)

Но все же Хейзел замечала, что ей все труднее и труднее сосредоточиться. Казалось, стоит моргнуть, и перед глазами всплывает воспоминание об ужасающе пустых глазницах и прошитых черной нитью пергаментно-тонких веках. Чтобы отогнать кошмары, в предрассветные часы Хейзел читала. Когда она переставала думать об изуродованном трупе, в голове начинали тесниться мысли о губах Джека и о том, как трепетало ее сердце, когда они прижимались к ее собственным. И ни одно, ни другое никак не помогало ей готовиться к экзамену. Она не могла позволить себе думать об этом, по крайней мере не сейчас.

Поэтому Хейзел даже на прогулку ходила с книгой и читала в кровати допоздна, пока не прогорали свечи в канделябре. Не один раз приходилось Йоне во время завтрака заменять книгу в руке Хейзел на кусочек тоста, чтобы та хоть что-то ела. И та же Йона настояла на том, чтобы Хейзел отправилась на прогулку в Сады Принцесс-стрит в, вероятно, последний более или менее погожий день в этом году, когда обессиленное солнце дарило последние капли тепла с пасмурного серого неба.

– Давайте же, мисс, – сказала она, уже доставая ботинки Хейзел. – Вы не можете просидеть взаперти всю зиму. Можете взять свои книжки с собой на прогулку! Ну же, разве выйдет не здорово?

– Йона, мои книги тяжелые. Они весят тонну. Вряд ли я смогу дотащить их до какого-нибудь приятного местечка на траве – думаю, даже лошади не увезут туда меня со всеми моими книгами.

– Что ж, – задумчиво произнесла Йона, – наверное, вам будет лучше взять с собой на прогулку только одну книгу. В конце концов, вы проведете там всего полдня.

Хейзел чуть не подавилась чаем.

– Одну книгу? Одну книгу? Ты сейчас говоришь какие-то глупости. Что, если я ее дочитаю? Или она покажется мне невыносимо скучной, что тогда? Что, по-твоему, мне читать, если я закончу принесенную с собой книгу или решу, что ее читать невозможно? Или если ей просто не удастся увлечь меня? Кто-нибудь может облить ее чаем. Вот. Подумай об этом. Если кто-то обольет чаем мою единственную книгу, я останусь ни с чем. Право слово, Йона, хоть иногда думай головой.

– Тогда две книги, мисс.

Хейзел вздохнула, но все-таки согласилась и отправилась в город, положив в экипаж три книги и понимая, что Чарльз с Йоной будут рады получить замок практически в собственное распоряжение, пусть даже и на несколько часов.

Даже несмотря на нависший над Эдинбургом призрак римской лихорадки, в Садах Принцесс-стрит было полно отдыхающих и прогуливающихся женщин, бодро дефилирующих парами по аллеям под прикрытием зонтиков от солнца, – все люди радовались дню, который до весны определенно должен был стать последним солнечным, пусть даже солнце еле пробивалось сквозь облака и пелену дыма. Как они могли быть такими довольными? Как богатым удавалось так легко игнорировать смятение и панику, заполнившие город?

Однако, подумала Хейзел, она и сама приехала сюда насладиться неожиданно погожим деньком и позаниматься на свежем воздухе. «Сдай экзамен, а потом будешь переживать обо всем остальном, – велела она себе. – Просто сдай экзамен».

Хейзел нашла укромное местечко на траве под раскидистым вязом и разложила привезенные книги перед собой: «Трактат доктора Бичема», еще одну книгу по анатомии и роман под названием «Чувство и чувствительность» неизвестного автора, о котором говорилось лишь, что это «некая Леди»[13]. Ей понравилась автор, кем бы она ни была, поэтому роман был взят с собой в качестве награды, если Хейзел удастся повторить весь материал по легочной системе.

Она расположилась на траве и потянула к себе «Трактат доктора Бичема», чтобы освежить в памяти названия легочных артерий, но не успела даже открыть книгу на нужной странице, как на нее упала тень, и Хейзел, подняв взгляд, увидела Гиацинт Кальдуотер, стоящую над ней и поглаживающую громадный живот, определенно сообщавший о беременности.

Хейзел с трудом проглотила желчь, подступившую к горлу.

– О, Хейзел, дорогуша! – проворковала миссис Кальдуотер. – Общество просто гудит после твоей помолвки! Ты уехала, даже не потанцевав! Ты здорова? И, что более важно, вы уже назначили дату? Потому что я просто обязана освободить свое расписание, просто обязана. Нет сомнений, что твоя свадьба станет главным событием сезона. Полагаю, что на ней будут и представители лондонского общества?

Хейзел со вздохом закрыла книгу.

– Миссис Кальдуотер. Как всегда, рада вас видеть.

– А теперь ты просто обязана рассказать мне, что подумала, когда Бернард сделал предложение. Признаюсь, я полагала, что он еще пару сезонов подождет, вы двое еще так молоды. К тому же тебя в этом сезоне почти не было видно. – Миссис Кальдуотер наклонилась вперед, заговорщицки подняв бровь, словно собиралась поделиться с Хейзел секретом, вот только голос ее все так же разносился по округе надоедливым дребезжанием латунного колокольчика. – Половина Шарлотт-сквер убеждена, что тебе удалось соблазнить польского графа, потому-то Бернарду и пришлось сделать свой ход, пока еще есть шанс. А еще до меня дошли слухи, что твоей матери надоела нерешительность Бернарда и она отправилась в Лондон поискать тебе партию среди англичан и заставить Бернарда ревновать! Иначе с чего бы ей уезжать так рано? Наверняка она довольна, что твой брак с Бернардом Алмонтом – дело решенное. Теперь, когда ты помолвлена, она собирается вернуться домой?

– Моя матушка в Бате, с Перси. На отдыхе. Поправляет его хрупкое здоровье. И прячет от лихорадки.

Излишне нарумяненное лицо миссис Кальдуотер превратилось в маску сочувствия.

– О да, конечно. Ох, бедняжечка. Твоей несчастной матери через столько пришлось пройти! Потеряла первенца, и твой отец почти не бывает дома. Это наверняка так тяжело для нее, правда?

– Да, – ответила Хейзел, которой беседа с каждой секундой нравилась все меньше. – Полагаю, так и есть.

С потрясающей небрежностью проигнорировав все вежливые попытки девушки вернуться к чтению, Гиацинт Кальдуотер повернулась, демонстрируя свою округлившуюся талию и поддерживая живот снизу. Миссис Кальдуотер было, наверное, уже не меньше сорока. А судя по мелким морщинкам в уголках глаз, и все пятьдесят, предположила Хейзел. И все же сомневаться не приходилось: женщина носила ребенка.

Проследив за взглядом Хейзел, миссис Кальдуотер расцвела.

– Можешь в это поверить? Настоящее чудо. Мы с мужем, полковником, пытались завести ребенка с самой свадьбы, целую вечность, ха-ха-ха, и тут наконец – пуф!

– Пуф, – повторила Хейзел.

– А помог в этом осмотр доктора