Мэри Бэлоу - Надменная красавица

Аллан нахмурился и явно потерял интерес к прогулке, но возразить было нечего. И он отправился в деревню с братом и сестрой Пирс и Беатрис.

– Таким образом лорд Кренсфорд оказался в непредвиденной ситуации - наедине с Анджелой Уикенхэм. Он не преследовал такой цели. Более того, у него не было ни малейшего желания оставаться с ней наедине. Он просто считал своим долгом оберегать ее и не оставлять наедине с Алланом. Или Майклом, Лестером или Джеком.

– Почему вы это сказали? - спросила она, когда они вдвоем возвращались домой. - Я имею в виду письмо моему отцу. Мама всего лишь предложила мне написать его, если мы вовремя вернемся домой. Она не возражала, если бы я и опоздала.

– Родителей полагается слушаться, - сурово заявил он.

– Глупости. Мне уже восемнадцать. И кроме того, мама ничего не велела. Просто вы не хотели, чтобы я пошла с мистером Тернером. Вам не нравится, когда я получаю удовольствие.

– Удовольствие? С Алланом Тернером? Вы совсем неопытная девушка. Кажется, вы даже не понимаете, в какой опасности вы можете оказаться, «получая удовольствие», как вы выразились. Неужели вы не заметили, как последние два дня этот человек увивается вокруг вас? И еще некоторые другие?

– Он был очень внимателен, - ответила Анджела. - Как и мистер Деккер и мистер Хаундсли. Не вижу в этом ничего плохого. Приятно, когда тебя ценят по достоинству.

– Ценят! - Он почти с отвращением посмотрел на нее. - А причиной всему этот танец. Мне не следовало позволять его.

– О, - рассердилась она, - что плохого в этом танце? Все охотно хлопали мне и очень меня хвалили. И кто вы такой, чтобы позволять или запрещать мне что-то делать? Здесь со мной моя мама, и она не говорит, что мне нельзя танцевать или гулять с какими-то джентльменами.

– Может быть, ваша мама не знает их так, как знаю я, - сказал лорд Кренсфорд.

– Однако, кажется, даже в виде исключения мне не следует оставаться с вами наедине.

– Я же не буду говорить вам неприличные веши или ухаживать непристойным образом.

– О нет, - с горечью ответила она, - вы не будете. Для вас я всего лишь ребенок.

– Если бы вы были ребенком, -презрительно заметил он, - не было бы необходимости защищать вас от людей, подобных Аллану Тернеру.

– Ну, последние два дня мистер Тернер был очень добр ко мне. Мне восемнадцать лет, и мне нравится, когда мною восхищаются. Так вот! Я привыкла видеть в вас очень интересного человека и героя, но я ошибалась. У вас скверный характер, и вы скучный. И я уеду от вас.

Она пустила лошадь галопом, и скоро лорд Кренсфорд сотрясал воздух ругательствами не столько от злости, сколько от страха. Эта местность была страной кроликов. Повсюду были норки этих маленьких существ. Она упадет и наверняка сломает себе шею, и ее смерть останется на его совести на всю жизнь.

Когда он догнал ее, они пересекали как раз такое поле. Но она, конечно, не обращала внимания на его предупреждающие крики и приказания остановиться. Он был вынужден схватить поводья ее лошади и заставить идти шагом.

– Вы пытаетесь сломать себе шею? - грубо спросил он, когда обе лошади остановились. Он не выпускал из рук поводьев. Их колени соприкасались. - Неужели у вас совсем нет мозгов?

– Вы не поверите, если я скажу, что есть, - ответила она. - Отпустите мою лошадь, пожалуйста. Я хочу домой. Писать письмо.

Он все еще сердито смотрел на нее.

– Я хочу, чтобы сначала вы пообещали, что больше никогда не попытаетесь убить себя.

– Отпустите меня, - повторила она. - Вы мне больше не нравитесь, милорд. Раньше нравились, а теперь нет. И я буду вам признательна, если вы перестанете следить за мной, чем вы занимались с тех пор, как я приехала сюда. Сегодня вам следовало ехать с миссис Ингрэм, а не со мной. На нее вы никогда не сердитесь. - В ее глазах были слезы, она повернула лошадь и поскакала к воротам, ведущим в соседнее поле.

Какого черта? Лорд Кренсфорд нахмурился, глядя ей вслед. Затем последовал за ней, но всю остальную дорогу держался от нее на некотором расстоянии.

Глава 13

– Я не говорила, что хочу поехать с вами в замок! - Диана остановила свою лошадь и с негодованием посмотрела на маркиза Кенвуда.

– Это правда, - улыбнулся он, - но вы и не говорили, что не желаете со мной ехать, Диана.

– И я никогда не предлагала вам показать его при дневном свете.

– Мы так и будем здесь продолжать эту любовную перепалку? - спросил он. - Или отправимся в замок, в более живописную обстановку?

– Любовную что? - Диана чуть не лишилась дара речи.

Почему же спустя несколько минут она покорно ехала рядом с ним по направлению к замку Ротерхэм? Она утратила силу воли? Жажду независимости? Здравый смысл? У нее было беспокоившее ее чувство, что ответом на все три вопроса было «да».

Прошло всего лишь десять минут с тех пор, как он простился со своей бывшей любовницей, поднеся ее руку к своим губам. Он скрылся с ней в саду на много, много минут, в то время как остальные пили чай и из вежливости беседовали между собой. А теперь он говорит о любовной перепалке. Он не в своем уме? Или она?

– Мы привяжем лошадей здесь, - сказал он, когда они приблизились к замку. Он снял ее с седла и опустил на землю. Его губы сложились в трубочку, как будто он собирался свистнуть, но не издал ни звука. - Сегодня вы должны показать мне двор, Диана. Вы помните, я его не видел, поскольку графиня думала, что романтичнее для меня увидеть ров при лунном свете в вашем присутствии. Безусловно, она была права. Если бы Эрни не пришло в голову изображать ревностного часового, момент мог бы оказаться действительно романтичным.

– У вас еще долго горела бы щека, не позволяя забыть этот момент, - холодно заметила она.

– Но мне кажется, мы потом в музыкальной комнате не одобрили эту теорию.

Они направились по краю рва, он держал ее за руку, переплетя ее пальцы со своими.

– Я вполне способна двигаться самостоятельно, спасибо, - сказала Диана, глядя прямо перед собой.

Он посмотрел на нее с притворным изумлением.

– Я нисколько в том не сомневаюсь. Если бы я думал иначе, то взял бы вас на руки, - сказал он, не выпуская ее руку.

Все происходящее казалось невероятным. Как и ее настроение этим утром и в предыдущие два дня. Этот человек был развратником. Он стремился лишь к одному. И для него не имело особого значения, какая имение женщина даст ему то, чего он желает.

И что она делала здесь с ним совсем одна? Это было крайне неприлично, даже если бы он был настоящим джентльменом. Но если бы он был настоящим джентльменом, они, конечно, не оказались бы здесь.

– Поистине развалины, - сказал он, когда они остановились на заросшем травой дворе замка. - Поразительно, не правда ли, что внешние стены хорошо сохранились, в то время как внутренние осыпались. Можно лишь представить, как это, должно быть, выглядело.