Людмила Сурская - Норильск - Затон

Семья

А город жил своей обычной жизнью ни о чём таком случившемся в тундре с его хозяином не подозревая. К месту посадки вертолёта были подогнаны, вызванные по рации Мозговым две «Волги». Промчавшись по городу от вертолётной площадки комбината до подъезда дома, где жил Мозговой, и высадив взволнованных пассажиров у его подъезда, укатили восвояси. Никто из пассажиров их салонов не взглянул в окна на проносящийся мимо город. Было не до этого. Даже Тимка сидел на коленях отца молчком.

— Вот Лизавета Александровна, мы и дома, — обнял её Тимофей Егорович, первой переведя через порог квартиры. Он сегодня чувствовал себя именинником. Которому, судьба сделала необычный подарок. Подарив главную в жизни встречу и не прибавив, как это положено природой, а отмотав годочки назад.

— Угомонись, — попробовала она выкрутится из его рук, — ребята смотрят.

— Они взрослые, всё понимают. Ты не представляешь, сколько лет я мечтал об этом. Вот найду, думал, и ты, войдя в мой дом, скинешь пальто и…, нет, это я тебе помогу его снять, — повесил он её одежду в шкаф. — Пройдёшь в комнату, сядешь на диван…

— Эй, мечтатель, — перебил его Дубов. — Тимофей, ты про всех других забыл. Нам что поворачивать обратно.

— И правда, я не одна, — погладила его по щеке Лиза, — у тебя сын, внук, невестка и её отец. Сват, в общем. Тимоша, спускайся с небес на землю.

— Простите, забылся. Столько лет ждал этого момента. Чувствуйте себя, как дома, тем более, это так и есть. Ваш дом это.

Не смотря на приглашение все всё равно топтались на месте, чувствуя себя не в своей тарелки. Столько навалилось зараз. Чувства не рюкзак, с плеч так запросто не сбросишь.

— Дедушка, — первым осмелел внук. — У тебя еда есть, я кушать хочу.

— Это важно, между прочим, — улыбнулась она, глядя на сидящего перед ней на корточках Мозгового. — Почти не изменился, только силой налился и поседел, а я, конечно, постарела.

С грустью и неизвестно откуда взявшимся страхом, посмотрела она на него. Он не мог это не заметить.

— Лиза ты фантазёрка, — прижал он её руки к губам. — Сейчас позвоню, дорогая, и всё необходимое привезут. Прошу прощения, по холостяцкому живём с Дубовым. Сынок, возьми жену посмотрите, что там, в холодильнике есть. Илья, покажи детям, где кухня. Разрешите мне с мамой побыть.

— Да, ради Бога, — расплылся в улыбке Дубов. — Пошли гвардия осваиваться.

— Спасибо, — обрадовался Мозговой. Лиза, подожди минутку, посиди тут, я быстро позвоню и вернусь.

Пока его не было Лизавета Александровна, забравшись с ногами на красивый диван, осматривала комнату: «Просторная, со вкусом обставленная дорогой мебелью. Тюль на окне такая, что я могу только помечтать. Но уюта нет. Значит, постоянной хозяйской женской руки тоже. Интересно, сколько у него комнат, хватит ли нам места, разместится всей нашей капеллой на ночь?» О том, как будет её жизнь скакать дальше, думать не хотелось. Вернее эти не простые думы брали в тиски голову, а она, Лиза, сопротивлялась. Хотелось избежать пока реальности и побыть в невесомости и иллюзии.

— Извини, — прервал он её раздумья. — Лиза, тебе было нелегко, я догадываюсь… Прости. Виноват, кругом.

— За что милый. Сама любила, никто не принуждал.

Сказала и чуть не прикусила себе язык. Что это со мной? Чего несу! В жизни не позволяла себе подобных вольностей. Но ощущение счастья не только давало крылья, но и давило грудь, ища выхода. Ей захотелось признаться в своих больших чувствах к нему, но что-то остановило, было ужасно неловко.

Он крепко прижал её к груди. Так длилось несколько мгновений. Чувствуя горячее дыхание друг друга, греясь в нём, они слушали учащённое биение сердец. Он пытался заглянуть ей в глаза надеясь прочесть там ответы на мучащие его вопросы, но в них вместе с тревогой читалось что-то похожее на зарождающуюся надежду. Даже эта малость его обрадовала и он ляпнул:

— Если б не лез в окно, ты не страдала столько.

Слова отчего-то неприятно резанули по сердцу. Она легонько отстранила его и немного сухо сказала:

— Ты только стучал, а я с радостью открывала его. Хватит об этом, той девушки давно нет. Скалкой жизнь прошлась по ней. К тому же тогда не было бы сына. Так о чём жалеть. Я поехала за тобой в Красноярск. С бабушкой прошли по всем лагерям и лесосекам. Хотела найти тебя, сказать о беременности и просто быть рядом. Так узнала, что вы оказались вместе с Ильёй. Мы нашли уже подход к охране, я отдала свои золотые серьги. И вдруг сообщают, что вы устроили побег. Как можно оттуда бежать? Зачем?

Он вновь прижался губами к её щеке.

— К тебе бежал. Илья помогал. Попарился на нарах и кое-что понял. Кто упёк нас и зачем, не надо быть семь пядей во лбу, чтоб сообразить, что Борис возьмёт тебя. Иначе смысла не было так мараться, убирая нас с пути. Хотел тебя предупредить. Спрятать. Ни о чём другом голова просто не варила. Понимал, что ты осталась лёгкой добычей для него. Ни силёнок, ни ума вывернуться ты не наскребёшь.

— Ай, я, яй, как ты про меня думал… — покачала иронично она головой, не показывая обиды, но чувствуя себя в чём-то виноватой: «Вот ведь, дождалась!..»

— Прости, разболтался…,- смутился он, не выпуская её рук. — Подумать не мог, что ты рванёшь за мной по этапу…

— Он не успел меня достать, я сбежала, к бабушке в Сибирь. К тебе поближе. Там и узнала, что беременна. — Улыбнулась она.

— Представляю, через какое потрясение ты прошла. — Пересел он с корточек рядом, обняв её, чем ввел в смущение и краску.

— Не скажу, что визжала от радости. Но потом голова попривыкла к мысли о твоём ребёнке и я не представляла себя уже без него.

— Что он знал обо мне? — задал он вопрос, который жёг его.

Лиза вгляделась в его затуманенные испугом и ожиданием глаза и, улыбнувшись, погладила его щеку.

— Ничего, кроме, как, того, что мы любили друг, друга.

От благодарности он не мог говорить. Припав к её руке губами, восторженно и благодарно выдохнул:

— Лиза!

— Да, дорогой! — пропела она.

— Ты не представляешь, сколько раз я произносил это имя и не слышал ответа, — потёрся он о её щёку. — Пустой дом, это страшно.

— Что же семью не завёл, баб-то полно кругом и молодых и одиноких? — она сама заметила то, как дрогнул её голос.

— А ты? — улыбнулся он, крепче сводя кольцо объятий.

— Сравнил. У меня Илюха на руках и забыть не могла тебя сумасшедшего купающего меня в омуте горячих ночей. Прости Господи, о чём говорю.

Развернув её к себе, он зарылся на её груди, простонав:

— Вот и я тоже не смог забыть жаркой груди твоей. Втягивающего меня в себя губкой живота. — Его рука легла на её руки прикрывшие тут же свой животик.