Патриция Мэтьюз - Волшебный миг

Приняв такое решение, она бодро вышла на маленькую расчищенную поляну, где разместился их лагерь.

Броудер нервно ходил взад-вперед перед своей палаткой. Увидев Рену, он бросил на нее угрюмый взгляд.

— Где, черт возьми, вы были ночью? Я беспокоился, думал, уж не случилось ли чего плохого.

— Я не стану отчитываться перед вами, Броудер, когда мне уходить и приходить, — отчеканила Рена. — Полагаю, вы уже достаточно хорошо знаете меня, чтобы понять: я могу прекрасно постоять за себя в любых обстоятельствах.

Опешив от ее отпора, Броудер все же возразил:

— Я знаю, что вы в состоянии сами о себе позаботиться, но вы не совсем поняли.

— Не поняла чего?

— Вскоре после вашего ухода появился гонец с вестью для вас.

— Гонец? И кто его отправил?

— Эван, Эван Лонгли.

— Эван? Где он сам?

— На раскопках затерянного города. Он нашел город, Рена!

— А сокровища, он нашел сокровища?

Броудер покачал головой:

— Этого я не знаю. Посланный им человек не сказал этого, а я не хотел его расспрашивать, боясь выболтать лишнее. Но вот какое дело… Этот человек здесь, и он готов проводить нас на место!

Глава 11

Караван Лонгли снова двинулся в путь, мучительно медленно пробираясь к цели. Но Мередит была уверена, что они уже близки к затерянному городу. Если, конечно, начерченная ею карта верна.

В конце концов здравый смысл взял верх над ее эмоциями, и больше она не заговаривала об увольнении Купера. Говоря по правде, ей было стыдно за свое поведение в его палатке. Она вела себя, как ревнивая ведьма. С какой стати она должна беспокоиться за поведение этого человека? Он для нее всего-навсего наемный работник, и, стало быть, его нравственность ее совершенно не касается.

К счастью, присутствие в караване Рикардо давало Мередит возможность избегать общества Купера. Она старалась сделать так, чтобы при их разговорах непременно присутствовал Рикардо.

Мередит радовало, что Рикардо присоединился к ним, еще по другим причинам. Это был очаровательный спутник, с которым можно беседовать на разные темы, в особенности об археологии. Культурный человек, джентльмен, не чета неотесанному искателю приключений Куперу Мейо.

Иногда она ловила на себе взгляд Рикардо, и взгляд этот был довольно странен. Он смотрел на нее задумчиво и печально. И всякий раз торопливо отводил глаза, вновь становясь очаровательным.

Рикардо не взял с собой палатку, и Купер, узнав об этом в первый же вечер, когда они снова двинулись в путь, сказал:

— Можете взять мою, Рикардо.

— Что вы, друг мой, — возразил Рикардо, — я вовсе не хочу, чтобы со мной тут возились.

— Никто и не возится, это лишь практические соображения. Я привык спать под открытым небом, а вы — нет. Все очень просто. И я вовсе не хотел вас уязвить. — И Купер, махнув в воздухе дымящейся сигарой, неожиданно бросил веселый взгляд на Мередит. — Уверен, что Рена не станет наведываться в мою палатку, так что в этом смысле вам бояться нечего.

Рикардо рассмеялся:

— Я и не боюсь. Ее присутствие может оказаться весьма увлекательным.

— Я вижу, что эта женщина околдовала вас обоих, — вмешалась в их разговор Мередит. И, сразу же пожалев о своих словах, постаралась переменить тему разговора:

— Как мило с вашей стороны, Купер, предложить свою палатку Рикардо.

— Я с удовольствием. — И Купер опять очертил круг сигарой. — С тем большим удовольствием, что вы снова разговариваете со мной.

— Я с радостью буду разговаривать с вами, сэр, если только темой нашего разговора не будет Рена Вольтэн.

— Я очень постараюсь, леди босс, но все-таки мне кажется, что ваша неприязнь к ней немного чрезмерна.

— Если вы позволите, я буду сама судить об этом. И вообще, зачем она тащится за нами? Вы задавали себе этот вопрос? Вы ведь не думаете, что она делает это из-за ваших прекрасных глаз? Вряд ли даже их оказалось бы достаточно, чтобы эта особа отправилась в такое путешествие!

— Не знаю. — Купер пожал плечами. — Признаюсь, я об этом не задумывался.

Он отвел глаза, и в его голосе прозвучала какая-то фальшь. А Мередит продолжала:

— Здесь может быть только одна причина: она слышала о предполагаемом сокровище.

— Мне кажется, вы напрасно поднимаете панику.

— Вот как? А разве вы сами не говорили, что другие тоже могут охотиться за золотом? Вы сказали, что золотая лихорадка делает с людьми странные вещи.

В разговор вмешался Рикардо:

— Я думаю, Мередит, мы с вами сошлись на том, что вероятность наличия сокровищ очень мала.

— Мы-то сошлись, но ведь это совершенно разные вещи — в чем уверены мы, и в чем — все прочие. — Она устремила испытующий взгляд на Купера. — Об этом вы тоже говорили.

Купер нахмурился.

— Наверное, вы правы. Может, Рена и взяла в голову что-то такое. Ну и что вы намерены делать?

— Она будет у нас под наблюдением. — Голос Мередит поднялся на целую октаву. — А вот вы, я думаю, можете кое-что сделать. Держитесь от нее подальше!

Их взгляды скрестились. Купер первым отвел глаза и пошел прочь.

— Не слишком ли вы строги к нему? — мягко спросил Рикардо.

Мередит вздрогнула, оторвав взгляд от удаляющейся спины Купера. Только теперь она обратила внимание, как напряжены, как стиснуты у нее руки — даже ногти впились в ладони.

— Если и так, он это заслужил.

— Почему же? Потому что он мужчина? Рена Вольтэн — привлекательная женщина, какова бы она ни была, а сеньор Мейо вот уже несколько недель монашествует.

Мередит предпочла прямую атаку:

— Вы хотите сказать, что она доступна, а я нет?

Рикардо отпрянул в замешательстве.

— Я имел в виду не совсем это… Но да, полагаю, что вы правы.

— А будь у вас такая возможность, вы бы тоже начали ее домогаться?

На мгновение взгляд его стал непроницаемым. Потом он сдержанно улыбнулся.

— Пожалуй, да. Я тоже мужчина.

— Я в это не верю. Вы джентльмен.

Улыбка его стала откровенно ироничной.

— Вам нужно еще многое узнать о мужчинах, Мередит.

Она вспыхнула.

— Не говорите со мной так снисходительно! Я не ребенок!

— А мне кажется, что вы сущий ребенок, — серьезно ответил он. — И очень во многом.

Не сказав ни слова, Мередит встала и направилась к своей палатке. В последующие дни в отношениях Мередит и Рикардо Вильялобоса наметилась какая-то перемена. Мередит казалось, что их короткий разговор — самый откровенный из всех, что имели место до сих пор, — проделал брешь в стене, незримо разделяющей их. Рикардо всегда соблюдал определенную дистанцию во всех, даже самых личных разговорах. Теперь сдержанность его почти исчезла. Он по-прежнему был милым и интересным собеседником, но уже позволял себе очень личные замечания и суждения — то он делал ей комплимент по поводу ее внешности, и в голосе его прорывалась нежность, то он позволял себе какие-то замечания относительно своего будущего, и получалось так, что их с Мередит отношениям суждено продлиться и по завершении раскопок.