Киран Крамер - Герцоги налево, князья направо

— Разве мы больше не друзья?

Поппи поморщилась от его деланно мрачного тона.

— Разумеется, мы друзья, — заверила она Сергея. — Но не более того. Вы живете далеко отсюда. Я живу здесь. Много времени прошло с тех пор, как мы пережили милое романтическое увлечение, и мы должны продолжать нашу жизнь каждый по-своему.

Сергей уставился на нее с таким напряжением во взгляде, которое напомнило Поппи о ее злосчастном недоразумении с лордом Уошберном. Правда, в отличие от Уошберна на князя по крайней мере было приятно смотреть. Его великолепные золотые волосы так и сияли на, солнце, а мужественному складу его фигуры мог бы позавидовать любой представитель сильного пола.

— Я не могу жить так, как вы предлагаете, — заговорил он, глядя ей прямо в глаза. — Я обнаружил в себе новое стремление, и это стремление к Старым Девам.

— К Старым Девам?!

Сердце у Поппи забилось сильнее.

— Да. Я знаю, что такое ваш Клуб Старых Дев, Поппи.

У Поппи захватило дух.

— Как вы…

— Слуги расскажут о чем угодно. — Он усмехнулся. — А все эти женщины, которые жаждут выйти замуж? Они глупые и скучные. А вы, с другой стороны, запретный плод. Вы Старая Дева. Уже от одного звука этих слов я с ума схожу от желания. Забудьте о том, чтобы выйти замуж за герцога или какого-нибудь другого мужчину. Я могу купить вам великолепные драгоценности. Доставить вам наслаждение, какого вы никогда не знали. И вы можете оставаться Старой Девой все то время, пока будет длиться наше страстное увлечение, а я надеюсь, оно сохранится на долгие годы.

Поппи вспыхнула.

— Значит, когда вы говорили, что хотели войти ко мне в спальню, вы имели в виду…

Князь кивнул с похотливой усмешкой.

Стало быть, Драммонд прав. Сергей хотел ее именно потому, что она была недоступной.

— Слушайте, Сергей, и слушайте внимательно. — Поппи сжала руки в кулаки. — Я не буду вашей любовницей!

— Старые Девы пылают страстью, — прошептал он.

— Нет, мы вовсе не пылаем страстью, во всяком случае, по отношению к тем…

О Боже… Драммонд следует за ними. Поппи набрала полную грудь воздуха и попыталась собраться е мыслями. Ее любовь к Сергею более не существует, и, стало быть, не существует ни каких препятствий к ее браку с Драммондом. Она уделяет гораздо больше времени воспоминаниям о поцелуях Николаса, нежели размышлениям о догматах Клуба Старых Дев… о правилах, которые соблюдала так долго.

Но ведь это были хорошие правила, напомнила она себе, особенно самое главное из них: «Не выходи замуж до тех пор, пока не полюбишь его и пока он не полюбит тебя».

Это вроде бы совершенно простое условие на самом деле таким вовсе не было.

Вскоре Поппи услышала откуда-то словно издалека донесшийся громкий оклик:

— Князь! Леди Поппи!

Поппи обернулась. Драммонд широким шагом направлялся к ним и был уже близко. По уже знакомому ей наклону его подбородка она тотчас поняла, что нарушать его собственные планы он никому не позволит.

— Герцог, ведь я говорил вам, — со вздохом произнес Сергей:

— Что вы отлично знаете дороги в этом поместье, я это помню, — ответил Драммонд. — Но я принес леди кусочек булки, чтобы она могла покормить гуся.

Он вручил Поппи остаток сдобной булки.

— Благодарю вас.

Поппи зашагала дальше в сопровождении двух мужчин, каждый из которых причинял ей беспокойство на свой особый лад. Скоро она увидела гусака в подлеске. Поппи бросила ему кусок булки, он упал на траву возле затоптанной тропинки, на которой гусь неустанно и безуспешно ожидал увидеть вновь свою подругу. С громким гоготом гусак набросился на хлеб и быстро расклевал кусок, от которого только крошки летели по сторонам.

Сергей подошел поближе к птице. Опустился на колени, сделал вид, что прицелился, и «выстрелил» с криком «Пах!», после чего с улыбкой повернулся лицом к Поппи и, ткнув себя в грудь большим пальцем, заявил:

— Это я хозяин поместья!

Поппи с принужденной улыбкой ответила:

— Полагаю, что владеет им лорд Колдуэлл, но я… как бы это сказать… я понимаю, что вы имеете в виду.

— Прекратите болтать с этим напыщенным ослом и послушайте, что я скажу, — прошептал ей Драммонд.

— Я должна с ним разговаривать, — прошипела она в ответ. — Так приказывают секретные службы. Кроме того, он принадлежит к царствующей фамилии и воображает, что рожден владеть всем, что увидит.

Сергей не спеша, нога за ногу, приблизился к ним, позабыв о своем невидимом ружье и о гусаке, который следовал за ним по пятам и тыкал клювом то в один, то в другой сапог князя, возможно, в поисках хлебных крошек.

— Пошел прочь, глупый гусак! — отмахнулся от него Сергей.

Однако гусь не отставал и всю дорогу до того самого дуба, под которым они завтракали, сопровождал князя.

— Вы составляете достойную пару, — заметил Драммонд по пути.

Князь подозрительно посмотрел на него и спросил:

— Что вы имеете в виду?

Поппи больно ткнула Драммонда локтем в бок.

— Он имеет в виду, что вы весьма достойно выглядите в сопровождении большой белоснежной птицы, — сказала она.

— Этот гусь больше не будет меня сопровождать.

Сергей совершил некий маневр, обойдя Поппи сзади с явным намерением переключить внимание гусака на нее.

«Настоящий джентльмен не позволил бы себе поступить подобным образом», — с неприязнью подумала Поппи и удивилась, как это она не обратила внимания на его невоспитанность шесть лет назад, когда ей было пятнадцать.

— Гусь ничего не может с собой поделать, — обратилась она к Сергею. — Думается, он влюбился в вас. Возможно, считает, что вы и есть его супруга.

— Не влюбился он в меня, — парировал князь, втянув подбородок: — И не принимает меня за свою жену.

— Ну, если и принимает, это не ваша вина, — успокоила его Поппи, — Она покинула его два года назад. И он искал ее.

— Трагическая история, — пробормотал Драммонд.

Поппи бросила на него укоризненный взгляд, но Николас его проигнорировал, негодник этакий. Она заметила, что в глазах у него вспыхнуло почти юношеское озорство — точь-в-точь как у лорда Колдуэлла, когда леди Колдуэлл делала ему строгое замечание.

Когда они наконец добрались до того дуба, под которым давеча завтракали. Сергей потребовал, чтобы слуги попридержали гусака, и чуть ли не бегом ринулся к дому, ни слова не сказав хозяевам.

Николас глазам своим не верил, наблюдая за поразительной сценой: едва князь ринулся наутек, гусак разразился истерическим жалобным гоготом.

— Господи помилуй, — первой заговорила леди Колдуэлл. — Я начинаю верить, что птица и в самом деле принимает князя за свою давно пропавшую супругу. Он никогда не вел себя словно одурманенный по отношению к кому-то.