Советско-Вьетнамский роман - Андрей Игоревич Фальков

Затвор сухо щелкнул. Лейтенант отработанно поставил автомат на предохранитель, встал и отрапортовал:

– Лейтенант Кашечкин стрельбу закончил.

– Вольно! Встать в строй, – скомандовал Рузаев.

Василий повернулся через левое плечо и строевым шагом подошел к Рузаеву. Проверяющий вьетнамец выскочил из укрытия, подбежал к Васиной мишени и что-то прокричал. Все вьетнамцы загалдели.

– Тринадцать из пятнадцати, – перевела Фан Ки Ну, – товарищ Тхан Донг говорит, что это великолепный результат.

– Я мог бы и лучше, если бы не усталость, – Вася почувствовал облегчение. – Да я что, вот товарищ комбат стреляет!

– Товарищ подполковник, а вы могли бы показать? – перевела Фан Ки Ну слова Тхан Донга.

– Автомат – не офицерское оружие, – усмехнулся Рузаев, – я все больше по самолетам стреляю. Из автомата не интересно.

– Да, – подтвердил Тхан Донг, – и у нас командиры вооружены в основном пистолетами. У нас есть товарищ Аунг Сан, который очень хорошо стреляет из пистолета. Не хотите посмотреть?

Этот открытый вызов на соревнование насмешил и слегка рассердил Рузаева. Но делать нечего. Он прекрасно помнил, что уклонение от вызова в глазах азиата означало открытое признание собственной слабости, а победа в соревновании давала непоколебимый авторитет. Авторитет Рузаеву нужен абсолютный, потому что завтра эти солдаты должны будут в бою беспрекословно ему повиноваться. И верить. Ему и Кашечкину, верить в их ум и меткость.

– Ну что ж, пожалуйста, товарищ Аунг, покажите нам свое мастерство.

Аунг Сан по-восточному поклонился, достал пистолет и, взяв его сразу двумя руками, тщательно прицелился, раздался выстрел, со ствола дерева шагах в тридцати полетела кора. Аунг Сан, чуть помедлив, выстрелил еще. Вторая пуля расщепила ствол рядом с первой. Восемь раз стрелял Аунг Сан, и восемь раз пули ложились рядом. После девятого выстрела ствол дерева хрустнул, и оно переломилось. Вьетнамцы восторженно закричали.

Рузаев усмехнулся.

– Замечательно! А где вы научились такой манере стрельбы, чтобы оружие сразу двумя руками держать?

– О! – расцвел Аунг Сан, – я много лет наблюдал за учениями американцев в Сайгоне. Лучшие их десантники так стреляют. А вы как стреляете, так же?

– Нет, не так.

Рузаев достал свой верный «ТТ», перезарядил его и прицелился в другое дерево. Как на тренировках по стрельбе, он расставил ноги, вытянул правую руку, а левую заложил за спину. Свободной левой рукой он изо всех сил сжал пустую гильзу, чтобы вся дрожь мышц ушла в нее. Девять выстрелов грянули, слившись в подобие автоматной очереди, и с древовидного папоротника отлетели девять листьев с перебитыми черешками.

– О! – вздохнули разом Аунг Сан и Тхан Донг.

Все вьетнамцы разразились восторженными криками.

– Удивительно, – признал Аунг Сан, – может, отнесем мишень подальше?

– Спасибо, не стоит, – Рузаеву не хотелось открытого поражения этого пожилого вьетнамца, но не хотелось и поддаваться. – Давайте, я лучше вам пару цирковых номеров покажу.

С этими словами Рузаев вставил в свой пистолет новую обойму.

– Лейтенант Кашечкин, дайте ваше оружие!

Рузаев взял по пистолету в обе руки, глубоко вздохнул и открыл огонь сразу с двух рук. Листья с верхушки еще одного папоротника брызнули в стороны, и через несколько секунд перед изумленными зрителями торчала лишь голая палка.

– Ай-хо! – выдохнул Тхан Донг, – где вы научились так стрелять?

– Я всю войну прошел, от начала и до конца. В разведке служил. Понимаете, что это значит? С сорок первого по сорок пятый. И остался жив. Вот повоюете сами, узнаете.

– А можно так научиться?

– Кто жив останется, то научится.

Рузаев отдал Кашечкину пистолет и начал убирать свой в кобуру.

– Товарищ комбат, вас тут бойцы спросить хотят, – обратилась к нему Фан Ки Ну.

– Да, переводи.

– Они спрашивают, это вы будете командовать их силами ПВО?

– Не всеми ПВО, конечно. Только этой батареей.

Оглушительным радостным криком встретили все солдаты и командиры этот ответ.

– Товарищи говорят, что с таким командиром они легко победят янки и их сайгонских прихвостней.

– С хорошими бойцами все получится, – кивнул Рузаев, – давайте уж я вам еще кое– что покажу. Есть у вас ненужная шляпа?

Прекрасная конусообразная шляпа из рисовой соломы тут же оказалась у него в руках.

– Нет, эту жаль. Старую дайте.

– Берите, берите, – торопливо закивал Тхан Донг, дрожа от радостной возможности услужить такому человеку.

– Ну что ж, давайте. Кашечкин, отойдите метров на пятнадцать и подбросьте.

Кашечкин, однажды видевший этот трюк, взял шляпу и отошел.

– На счет «три» бросайте, – скомандовал Рузаев, – раз, два, три!

Кашечкин ловко кинул шляпу в воздух, и она, кружась, полетела через просеку. Рузаев несколько раз выстрелил, и при каждом выстреле из шляпы летела пыль и клочки соломы. В летящий предмет легко попасть из дробовика, но не из пистолета, и вьетнамцы, знавшие это, замерли от восторга. Но выразить восторг им не дали.

– Тяо как донг ти8! – внезапно раздался голос Шульца, говорившего по-вьетнамски.

– Товарищи офицеры, – Шульц перешел на русский язык, – я вас там жду, а вы – здесь.

Вьетнамцы загалдели, но Шульц твердо развернулся и повел Рузаева с Кашечкиным назад, в расположение части.

– Товарищи, – сказал он, когда они отошли достаточно далеко, – что за несерьезное отношение к делу.

– Это серьезное отношение. Это проверка боевого состава.

– И шляпа тоже?

– Со шляпой погорячились. А вообще, боец должен доверять командиру.

– Это же просто технический персонал и приданные части. Всего-навсего рабочие и боевое охранение. Им и оружие-то не понадобится.

– Товарищ Шульц, что-то вы слишком пренебрежительно относитесь к личному составу, – Рузаев остановился, – не по-коммунистически как-то.

– Я здесь уже два года, а вы порядков местных не знаете, – зло ответил Шульц, – а если бы вы опозорились? Кто бы вас выручил?

– Товарищ комбат не опозорился бы, – не по Уставу встрял в разговор Кашечкин, – товарищ комбат, между прочим, чемпион южноуральского округа по стрельбе.

– Это верно? – переспросил Шульц.

– Да, – кивнул Рузаев.

– Что ж, вопрос исчерпан. Пойдемте обедать.

Они вышли из сплошных зарослей к домикам. Внезапно Рузаев замер, пораженный.

– Что это?

– Где? – не понял Шульц.

– Да вот же! – Рузаев показал пальцем на задворки и зашелся в диком хохоте.

Посмотрев в указанном направлении, фыркнул и Кашечкин.

– Да, постарались вьетнамские товарищи, – сухо улыбнулся Шульц.

На месте выгребной ямы красовалось новенькое, чудовищное в своей монументальности сооружение. Это была не фанерная будочка, как предполагали офицеры. Это была крепостная стена, сложенная их крупных булыжников, залитых свежим бетоном. Стена была полуметровой толщины и диаметром метра четыре, не меньше. Но самым смешным было то, что этот монстр скрывал человека только до пояса, а выше все оставалось на виду.

– Да, – протянул Вася, обходя это фортификационное сооружение вокруг, – и ведь всего за полдня