Вайолет Уинспир - Голубой жасмин

— Ну, ты-то весишь не больше пальмового листа.

— Неожиданно ноздри шейха раздулись, втягивая пустынный воздух. — Я ведь не в первый раз везу тебя на Калифе через пески!

Они наконец пустились в путь, и эта поездка доставила ей несказанную радость. Никогда еще Лорна не ощущала в себе столько жизненных сил и не воспринимала так остро жестокую красоту пустыни. Холмы Ираа остались позади, и она ни разу не оглянулась…

В середине дна, проехав примерно полпути, они повстречали кочевников, которые приветствовали их самым дружелюбным образом и с радостью поделились с ними водой. Поскольку солнце стояло высоко, их пригласили в один из шатров и угостили обедом. Девушка просто умирала с голоду и потому, не колеблясь, принялась уплетать еду как все арабы, загребая мясо с подливой ломтиком хлеба.

Лорну отослали бы на женскую половину шатра, не выдай ее Касим за мальчика, с которым они вместе заблудились во время песчаной бури:

— Он проголодался, но очень стесняется и неохотно рассказывает о себе. — Желтоватые глаза шейха лукаво сверкнули, но в этот момент им как раз подали чай, и он шепотом велел ей ни в коем случае не снимать шеш. — Ни у одного арабского мальчика не может быть таких золотых волос. — Касим весело улыбался.

Чай был очень сладкий и сильно пах мятой, но Лорну так мучила жажда, что она выпила несколько чашек, потом откинулась на большую подушку, набитую овечьей шерстью, и закрыла глаза. Сквозь дрему слышала, как мужчины гортанными голосами разговаривали по-арабски. Это были суровые, но добрые люди, и когда шейх сказал, что им с «мальчиком» пора отправляться дальше, кочевники дали им козий мех с водой, несколько лепешек и кусок сыра.

Солнце уже начинало клониться к закату, разрумянивая пески, когда пара тронулась в путь. Долго еще им вслед эхом звучало «Аллах ибарек»note 54, но потом все смолкло, и они продолжали ехать в лучах вечерней зари.

«Если загадать желание на закате, — подумала Лорна, — оно непременно исполнится». Но загадывать не стала. Подобно всем обитателям пустыни, она начинала верить в судьбу. Будь что будет. Все уже записано в песчаной книге.

Голова девушки отдыхала на сильном плече мужчины, сопротивляться которому было бесполезно. Его ястребиный профиль казался чеканным в фосфоресцирующем свете, постепенно заливавшем всю пустыню. Никогда она не выдаст своих истинных чувств этому человеку, для которого любовь к женщине значила куда меньше, чем любовь к пустыне, лошадям, к соплеменникам и старику-отцу, который однажды призовет его в Сиди-Кебир.

Опустилась ночь, и дневное тепло поглотила прохлада. Кругом царило торжественное безмолвие; на небе в таком количестве высыпали звезды, что им там оказалось тесно и несколько из них упали, стремительно пролетев по черному бархату, оставляя тонкий золотой след.

Мысли Касима были обращены к этим звездным просторам, и Лорна не мешала ему пребывать наедине с вечностью. А через некоторое время вдруг поинтересовался, не проголодалась ли она. Девушка покачала головой и спросила, далеко ли еще до лагеря.

— Еще час, — ответил он, — и мы будем на месте.

— Ты ориентируешься по звездам?

— Да. Сегодня они сверкают, словно драгоценные камни! Кажется, можно дотянуться рукой и набрать полную горсть.

— Мне было бы достаточно и одной, — заметила она.

— Тебе — конечно. — Касим поддразнивал ее улыбкой. — Ты ведь не любишь, когда тебя одевают в жемчуга. Наверное предпочла бы, чтобы моя выдумка для кочевников оказалась правдой? Ты бы хотела быть мальчиком?

— Будь я мальчиком…

— То никогда бы на тебе не остановились мои безжалостные глаза. — Он рассмеялся, и в темноте его смех был похож на низкое мурлыканье. — Но я уже сказал тебе в лагере у кочевников, что ни один наш мальчик не может иметь таких пшенично-шелковых волос.

— Да, но только после такого количества песка, насыпавшегося в них, мои волосы нуждаются в таком же количестве воды с мылом. — Щека Лорны, прижатая к плечу шейха, горела. Еще чего придумал — ей хотеть быть мальчиком! Да никогда еще принадлежность к женскому полу не радовала ее так сильно. Она — женщина! Да еще такая, которая нравится ему! — Мне не терпится залезть в лохань с горячей мыльной водой.

Он снова рассмеялся.

— Ты — брезгливая кошечка; может быть, именно потому и нравишься мне.

В лагерь они въезжали под приветственные крики обитателей, торопливо выбегавших из своих шатров. Девушку сняли с Калифа, и она быстренько скрылась под спасительные своды большого шатра, который только теперь и стала воспринимать как свой дом. Сбросив сапожки, она пробежала пальцами по насквозь пропылившимся волосам и жадно припала к лаймуну. Тут вошла Захра.

— Мы все так волновались. — Служанка схватила руку Лорны и прижала к своей щеке. — Зачем же лелла хотела покинуть сиди?

— Потому что у леллы разума не больше, чем у верблюдицы. — Лорна тряхнула головой и на рубашку посыпался песок. — Захра, мне нужно немедленно искупаться!

— Сию минуту. — Девушка улыбнулась, но исполнять просьбу не торопилась. — Лелла!

— Что, милая? — У Лорны почему-то сжалось сердце.

— Пока господина не было, из Сиди-Кебира пришло письмо: его отец, эмир, болен и зовет принца Касима. — Лорна безмолвно уставилась на девушку и глаза ее стали похожи на фиолетово-синие озерца, неожиданно темнеющие на бледном лице.

— А лелла поедет во дворец с господином Касимом? Сердце Лорны запрыгало где-то в горле.

— Я… Нет, Захра, не думаю. Он, скорее всего, оставит меня в лагере или же отправит обратно в Ираа… А эмир очень болен?

— Думаю, да, лелла. Эмир Мансуруже очень стар, хоть и имеет такого молодого сына. На Востоке мужчины часто берут в жены очень молоденьких девушек, и жена эмира была много моложе его. Она тоже была румия, только с черными, как вороново крыло, волосами. И умерла, когда ее сыну исполнилось тринадцать и он почти стал мужчиной.

— В тринадцать лет стал мужчиной? — улыбнулась Лорна, очень удивившись. — В моей стране он был бы еще школьником, играл в футбол и вечно попадал во всякие детские неприятности. — Она стиснула пальцы. — Захра, пожалуйста, приготовь мне ванну. Я должна смыть с себя песок. Минувшей ночью мы попали в песчаную бурю… Принц Касим нашел меня совершенно случайно.

— Наверное, лелла была очень рада? Лорна встретилась взглядом с ее глазами, ясными и уже умудренными.

— Да, я была рада, — тихо ответила она.

Когда занавеска шатра опустилась за юной арабкой, Лорна бросилась на диван и зарылась лицом в подушки. Эта новость потрясла ее, и сердце девушки заныло. Эмир зовет своего сына, и Касим отправится к нему как можно скорее! Ее он, конечно, с собой не возьмет.