Кармен. Комсомол-сюита - Зоя Орлова

— Мне нечего вам сказать, — проговорила я внезапно севшим голосом. — Ко мне он уйти не мог, я же в общежитии живу, вы же знаете. А у нас там с посещениями строго. Я попробую через своих знакомых, может кто-то что-то знает.

— Да, поспрашивайте, если вам не трудно, — согласился Блинов. И тут же снова тронул меня за руку. — Вы что, поругались с Алексеем?

Я замотала головой.

— Нет! — чуть энергичнее, чем хотелось бы, ответила я. — Не было поводов ссориться.

Блинов задумчиво покивал, не мне, скорее своим мыслям.

— Если он вам позвонит, вы уж попросите его, чтобы он домой отзвонился. Мы с матерью волнуемся, — проговорил он с болью в голосе.

Я пообещала.

Когда вышла на улицу, замерла, хватая ртом воздух, как рыба не берегу. Что такое могло случиться у Лешки, чтобы он ушел из такого комфортного семейного гнезда, ничего не сказал родителям и ни разу не позвонил мне? Он же названивал каждый вечер и трепался подолгу, а тут ни слуху ни духу. Я поежилась. Родители наверняка уже с милицией пообщались, участкового напрягли, Лешина матушка ситуацию тоже отслеживает, она же медик. Если бы сын в больницу попал или в вытрезвитель, уж она-то узнала бы первой, с её-то связями.

От всех этих мыслей у меня начала болеть голова, от волнения подташнивало. Я приехала на завод и сразу пошла к Виталию Алфееву.

— Виталий, ты мне друг? — спросила я с порога.

— Привет, товарищ Кира Ларина. Надеюсь, что друг, а также старший товарищ и идейный лидер. Ты чего такая смурная-то?

— Виталий, если кто-то из ребят, к примеру, на работу неделю не выходит и дома его нет, ты что будешь делать?

— Ну, сначала родственников поспрошаю, друзей. В милицию позвоню, в больницу, ясное дело. Если он в какую-нибудь секцию ходит или в самодеятельности участвует, то и там поузнавать надо. А что стряслось-то? Ты за кого переживаешь-то? Наши, вроде, все на работе, живы-здоровы.

Виталий включил электрический чайник и жестом предложил мне сесть поближе.

— Сейчас чаю сделаем, — продолжал он. — Так чего ты кипешишь?

— Ты Николая Петровича Блинова знаешь? — начала я осторожно, издалека.

— Замдиректора-то? С молокозавода? Кто ж его не знает.

— У него сын пропал, — сказала я, старательно глядя в стакан с чаем и болтая там ложечкой. — Может, можно поспрашивать у наших ребят? Вдруг кто что-нибудь слышал? Или видел?

— Опачки… Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд, — выдал комсомольский вожак. — А ты-то сама его давно видела?

— Я⁈

— Ну, прости, Кира, все прогрессивное человечество нашего завода давно про вас знает и за ваше счастье переживает, — примирительным тоном объяснил он, улыбаясь. — Город-то маленький, все про всех все знают. Значит, Алексей в партизаны подался. С чего бы? Я-то сам его на концерте видел, он в партере с родителями сидел, где все городское начальство. Хотел после концерта подойти поздороваться, но его и след простыл. И че, даже не звонил тебе за это время?

Я помотала головой. Слезы подкатили к глазам. Чтобы не расплакаться под портретом Ильича, я старательно зашвыркала чаем.

— Хреновато, че… — заметил Виталий. — Ладно, попробую через наших парней.

— Спасибо. Ты настоящий друг. — Я сжала его руку.

— Да ладно, че… Разберемся. А то, может, он тебе наобещал чего, а сам в кусты? — Алфеев насупил брови и посмотрел мне в глаза.

— Чего наобещал? — не поняла я.

— Ну… может, жениться пообещал, нет?

Я чуть не поперхнулась чаем.

— Ерунду не говори, — тоном строгой учительницы выдала я. — Напридумывали тоже.

— Ну, а че? Все же знают, что Леха Блинов с тобой ходит. А сам-то тот еще бабник.

— Виталий, ну хоть ты не тиражируй сплетни. Ты же председатель завкома комсомола! — вспыхнула я. — Взрослый, нормальный, серьезный человек.

— Спасибо за доверие, товарищ Кира Ларина, — с пафосом произнес он. — Ладно, я понял тебя, Кира. Как что-то выяснится, так сразу тебе сообщу. Не кисни, Кармен Антоновна!

Он подмигнул и погладил меня по плечу.

* * *

Прошло два дня. Я загрузила себя работой до черных мушек в глазах, чтобы только не впадать в панику. Было почти одиннадцать часов ночи, когда телефон в моей комнате вздрогнул от нервного, рваного звонка. Я подскочила, схватила трубку.

— Алло!

В трубке молчали, но я слышала неровное дыхание.

— Алло! — повторила я.

— Кира… Это я, — чужим, незнакомым голосом проговорил Алексей.

— Лешка! Ну куда ты пропал? Что случилось? — затараторила я, стараясь не сорваться на крик. Внутри у меня все дрожало.

— В общем, это… Нам не надо больше видеться.

— В смысле? — Я не поняла и, кажется, не расслышала. — Я не понимаю…

— Нам не надо больше встречаться, — уже громче, жестко повторил он. — Считай, что мы незнакомы, и я тебя знать не знаю.

— Почему? — Я пришла в себя и не собиралась так вот запросто сдаваться. — Что произошло? Я тебя чем-то обидела?

— Нет. Просто я видеть тебя больше не хочу. Наигрались. Все, привет.

— Что, так просто? — Я не верила своим ушам. И Алексею не верила.

— Да, вот так просто. И давай без истерик. Не ты первая, не ты последняя. Все.

Он повесил трубку.

Я стояла, слушая заунывные гудки, забыв, что трубку пора положить на место. Какого Диккенса⁈ Это что сейчас было?

Повторяла в голове Лешкины слова и не верила в услышанное. Это какой-то бред. По-моему, он говорил совсем не то, что думал, что хотел сказать. Я наконец положила трубку телефона и заходила взад-вперед по комнате. Леха врет, это совершенно точно. Вот только зачем? Что стряслось в его жизни такого, чтобы он вот так взял и отказался общаться со мной? Столько добивался и — нате вам, пожалуйста. Только, можно сказать, дотянулся до свежей девчатины и сам же отказывается! Так не бывает. Меня пробил нервный смешок.

Я заварила свежего чаю, положила в рот ложку варенья и уставилась в окно на заснеженный берег, укрытую сугробами пристань. Паромы