Патриция Кэбот - Непристойное предложение

— И какой будет толк от того, что ты разбудишь Джорджиану? — настойчиво спросила она.

Дрейк смотрел на нее сверху вниз и, по-видимому, не мог привести разумных доводов в пользу того, чтобы разбудить ее невестку. Однако Пэйтон догадывалась, зачем ему понадобилась Джорджиана. Он заметил гнев в ее, Пэйтон, глазах. Хотя луна светила Дрейку в спину, и его лицо скрывалось в тени, Пэйтон казалось, что она знает, о чем он думает: «О, нет! Только не это! Только не сейчас!»

Очевидно, у него есть намного более важные дела, чем возиться с разъяренной маленькой сестренкой своих лучших друзей. Но какая незадача! Ему все же придется уделить ей время, и притом прямо сейчас.

— Прости меня, Пэйтон, — начал Дрейк.

Уперев руки в боки, она непонимающе уставилась на него:

— Я же сказала, мне не больно.

— Я не о твоем горле, хотя прости и за это тоже. Я имел в виду «Константу». Знаю, как сильно ты хотела ее получить…

— Ты мог бы отказаться, — сухо возразила она.

— Как, Пэйтон? Как бы я мог отказаться? Они все там сидели и выглядели такими счастливыми — твои братья и отец…

— Может, и я выглядела счастливой?

— Я собирался сказать им завтра, — продолжил Дрейк. — После церемонии. Когда вокруг никого не будет, я скажу им о том, что корабль мне не нужен.

Пэйтон была удивлена, искренне удивлена. Растроганная, она даже решила, что в конце концов, может быть, его и не придется бить. Она поняла, что больше не ощущает запаха жимолости. Нет, теперь все ее чувства были наполнены им, Дрейком. В воздухе витал затухающий аромат сигары, которую он выбросил, как только почувствовал что кто-то к нему подкрался; следы его пальцев, кажется, прожигали кожу Пэйтон; и он полностью заслонял ей весь обзор, так что куда бы она ни повернула голову, все равно могла видеть только его. Позади него монотонно журчал фонтан, и когда подул легкий ветерок, брызги ударили ей в лицо.

— А ты скажешь им, чтобы они передали «Константу» мне? — вежливо поинтересовалась Пэйтон.

Ей показалось, Дрейк улыбнулся.

— Нет, это ты уж как-нибудь сама, Пэйтон.

У нее рот открылся от удивления, Пэйтон не могла поверить собственным ушам.

— Почему? — настойчиво вопросила она. — Если ты готов отказаться от корабля, почему ты не хочешь сказать им, чтобы они отдали его мне?

— Потому что так получилось, что я согласен с ними. Не годится тебе командовать парусником.

Боль оказалась намного сильнее той, что причинили его пальцы, ухватившие ее за горло.

— Что ты такое говоришь, Дрейк? Ты же знаешь, я могла бы…

— У меня нет ни малейших сомнений, что ты могла бы. В чем я сомневаюсь, и, следует добавить, очень сильно, так это в том, что какая-нибудь команда когда-либо предоставит тебе такую возможность. Пэйтон, ты молодая девушка…

— Ради Бога, мне почти девятнадцать!

Его голос был тверд и в то же время преисполнен изумления.

— Вот и я о том же. Неужели ты веришь, что мужчины — я имею в виду таких мужчин, как твои братья, Пэйтон, или, как я — станут подчиняться приказам девятнадцатилетней девушки?

— Если именно она платит им жалованье, то ответ — да.

— Знаешь, Пэйтон, — Дрейк покачал головой и негромко засмеялся, — так тихо подкравшись, ты напугала меня до смерти. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Пэйтон не могла поверить, что он смеется.

— Не пытайся сменить тему, — огрызнулась она. — Может, для тебя, Дрейк, всё это просто шутка, но что касается меня — это моя жизнь. Если я не получу собственного корабля, мне придется выйти замуж за герцога.

После этих слов смех сразу же прекратился.

— За какого герцога? — настойчиво спросил Дрейк.

Озадаченная его внезапной горячностью, Пэйтон несколько раз моргнула.

— Ни за какого конкретно. Пока неизвестно. Просто Джорджиана говорит, что мне следует вступить в брак с герцогом или каким-нибудь виконтом. Она говорит, что я не могу выйти замуж за Мэтью Хэйфорда…

— Ты хочешь выйти замуж за Мэтью Хэйфорда?

Вот опять, он слишком спешит. Господи, да что с ним такое? Дрейк определенно поглупел с тех пор, как она последний раз с ним разговаривала.

— Нет, — терпеливо объяснила Пэйтон, — конечно, нет. Я просто говорю, что даже если бы хотела, то все равно не могу. Я ничего не могу решать в своей собственной жизни. Но послушай, Дрейк, у меня есть предложение, — возникший замысел был намного лучше прежнего побить его. Совсем недавно невестка сумела довести до Пэйтон новую, и в чем-то неожиданную мысль о том, что женщине намного проще добиться своего лаской и лестью, а не кулаками. Пэйтон подумала проверить это предположение на практике. — Вместо того чтобы возвращать «Константу» моим братьям, — мягко посоветовала она, — ты мог бы просто передать ее мне.

Теперь Дрейк в свою очередь покачал головой.

— Пэйтон, я уже говорил тебе, что согласен с твоими братьями…

— О! — она резко отвернулась, разочарование причинило ей почти физическую боль. Джорджиана была неправа. Все-таки придется побить его, когда представится возможность.

Низкий голос Дрейка пробился сквозь ее мысли:

— Пэйтон, это на тебе ночная рубашка?

Она бросила через плечо рассерженный взгляд.

— Да. И что?

— И ты спустилась по лестнице прямо в этом наряде?

— Думаешь, я совсем тупая? Я вообще не спускалась по лестнице. Разумеется, я вылезла через окно.

Дрейк опустился на край фонтана с несвойственной ему тяжестью.

— Пэйтон, — сказал он, удивив ее бесконечной усталостью в голосе, — ты когда-нибудь убьешься.

Она вдруг почувствовала, что тоже немного устала. Тяжело постоянно вести борьбу. Ее это несколько утомило. Пэйтон присоединилась к Дрейку, усевшись на край фонтана, и сквозь тонкий батист своего одеяния ощутила ягодицами гладкий прохладный и немного влажный мрамор.

— Вряд ли, — сказала она, отвечая на его предыдущее высказывание, — я очень хорошо лазаю. Неужели ты не помнишь все те кокосы, которые мне удалось сбросить, когда мы потерпели кораблекрушение у Инагуа[16]?

При свете луны Пэйтон увидела, что он кивнул.

— Действительно, — безучастно согласился Дрейк. — Как я мог забыть?

Пэйтон украдкой взглянула на него. Это был не тот Дрейк, которого она знала. Он почему-то казался старше. Он и был старше — на десять лет старше ее — но никогда не выглядел старым… по крайней мере, настолько старым. И хотя Дрейк обычно не шутил и не смеялся так шумно и неудержимо, как братья Пэйтон, однако никогда раньше он не казался ей печальным. Как сейчас.

А с чего ему печалиться? Не с чего. Это ее жизнь перевернута вверх дном.