Шелли Брэдли - Его украденная невеста

– Что ты понимаешь в любви?! Какие вообще могут быть чувства у такого законченного эгоиста, который стремится к бессмысленной смерти?

“Любовь! Буря эмоций, за которой следует неизбежная драма”.

Дрейк чертыхнулся.

– А зачем мне чувство, которое превращает мужчин в полевых мышей, а женщин в хитрых кошек?

– Полевые мыши? Кошки? – Глаза Эверил сузились. – До чего же ты грубый и невежественный! Любовь придает силы, спасает от одиночества, утешает больных, исцеляет раны и усмиряет высокомерие.

– И какое же из этих чудес любовь сотворит с тобой? – Дрейк вызывающе выгнул бровь.

– Дело не в чудесах. – Эверил гордо откинула голову. – Просто я знаю, что если бы кто-нибудь смотрел на меня любящим взглядом, я бы навсегда избавилась от страха.

О чем это она лепечет?

– Какого страха?

– Я не могу объяснить такие вещи человеку, который отказывается понимать. – Раздраженно вздохнув, девушка проследовала мимо Торнтона в хижину.

Нахмурившись, Дрейк проводил взглядом ее миниатюрную фигурку и направился следом, стараясь не смотреть на изящный изгиб ее спины и толстую золотую косу, которая доходила до пояса.

– Ни один мужчина не поймет женщину, которая говорит загадками.

– А ты, конечно, само совершенство? – Не дожидаясь ответа, Эверил закатила глаза и раздраженно всплеснула руками. – Глупый вопрос. Уверена, ты никогда в жизни не, сомневался в себе.

Воспоминание об унизительных словах, сказанных лордом Кэмпбеллом своей дочери в замке Дунели, вспыхнуло в мозгу Дрейка. Этот болван считает се некрасивой.

Вздохнув, он шагнул к Эверил. Она попыталась ускользнуть, но Торнтон крепко схватил ее за руку.

– Вы оба заблуждаетесь, ты и твой отец.

– При чем здесь мой отец? – Девушка подозрительно нахмурилась.

– Разве он не твердил, что у тебя заурядная внешность?

– Откуда ты знаешь? – Глаза Эверил испуганно расширились, превратившись в два зеленых омута.

– Твой отец – болван. – Дрейк отмахнулся от вопроса.

Леди Кэмпбелл прикусила нижнюю губу, не сводя с Торнтона вопросительного взгляда. Дрейк догадывался, что ей не терпится узнать, что он думает о ее внешности.

– Спроси меня, – предложил он после долгой паузы, забавляясь ее нерешительностью.

И даже улыбнулся, несмотря на раздражение, вызванное ее наивными рассуждениями о любви.

– Спросить что?

Неуверенность, светившаяся в невинном взгляде Эверил, отозвалась необыкновенным теплом в груди Дрейка. Хотя нет, не в груди, а в чреслах – обыкновенная похоть.

– Разве ты не хочешь знать, считаю ли я тебя красивой?

– Нет, – крепко сцепив перед собой ладони и покачав головой, ответила девушка.

Дрейк изумленно посмотрел на пленницу. Неужели она говорит правду?

– Большинство женщин обожают комплименты.

– А я нет. – Эверил нахмурилась. – Хотя Бекка, дочь нашего управляющего, говорила мне, что это… приятно.

– Тебе что, никогда не делали комплиментов? Ее нежные кремовые щеки расцвели румянцем.

– Я не принадлежу к тем женщинам, которые вдохновляют поэтов.

До чего же чистое создание! Неиспорченная ненавистью и завистью, не ведавшая предательства и мести, Эверил ничего не знала о реальном мире и собственной красоте. Ничего, кроме нелепых суждений своего отца.

Не в силах устоять перед соблазном, Дрейк протянул руку к ее лицу. И хотя в глазах Эверил застыла настороженность, на этот раз она не отпрянула.

Он нежно дотронулся ладонью до ее щеки и поймал взглядом блеск зеленых глаз. Легкий цветочный аромат кружил голову. Лилия? Ирис? Вереск? Дрейк не знал.

– Эверил, – шепнул он. За участившимся биением сердца он едва различал собственный голос.

Она потупилась, уставившись на свои переплетенные пальцы. Плечи ее напряглись, как тетива лука.

– Эверил, что бы ни внушал тебе твой отец, ты прелестна и достойна внимания любого мужчины.

– Ты не обязан говорить мне такие вещи. Я понимаю, ты пытаешься приободрить меня, поскольку хочешь, чтобы мы поженились. – Она прихватила зубами нижнюю губу и прерывисто вздохнула. – Но не нужно лгать.

– Я не лгу. Мне незачем…

Он умолк на полуслове, увидев слезинку, скатившуюся по ее щеке. Проклятие! Почему ее слезы так действуют на него? Еще ни одной женщине не удавалось разжалобить его плачем.

– Ты же слышала мой разговор с Кайреном. Я признался, что считаю тебя красивой.

Эверил подняла голову.

– Зачем ты говоришь мне все это, если не для того, чтобы уговорить меня выйти за тебя замуж и расстаться с девственностью? – прошептала она. – Почему тебя это так волнует?

Наверное, потому, что красивые слова всегда были вернейшим способом склонить женщину к браку. Впрочем, было что-то еще, чему Дрейк не знал названия. Он ощущал тепло там, где недавно царил холод. Должно быть, его мучает совесть, мрачно предположил он.

– Я всего лишь говорю правду, которую тебе должны были сказать давным-давно.

Понимая, что сказал больше, чем намеревался, Дрейк отпустил Эверил и отошел в дальний угол комнаты.

– Твое признание… озадачило меня. – Девушка последовала за ним.

Торнтон через плечо посмотрел на пленницу.

– Это не признание, а наблюдение, которое, надеюсь, избавит тебя от нелепой фантазии, что любовь сделает тебя красивой.

Эверил отшатнулась, словно ее ударила молния.

– С чего ты взял, будто я верю, что любовь сделает меня красивой?

– Ты сама так сказала.

– Я хочу мира и покоя. – Она покачала головой. – Хочу знать, что существует человек, который желает, чтобы я была рядом, невзирая на некрасивое лицо и буйные кудри, которые дал мне Господь.

Дрейк рассмеялся:

– В таком случае тебе нужна не любовь мужчины, а его похоть. И уверенность, что ты способна воспламенить его кровь, когда пожелаешь.

– Нет!

– Но это следует из сказанного тобой. – Он шагнул к ней. – Ты не знаешь, что такое любовь. Она вероломна и лжива.

– Неправда!

– Забудь о своих мечтах! – Дрейк схватил ее за руку. – Смирись с лицом, которое послал тебе Бог. Оно не изменится. И никогда такое суетное чувство, как любовь, не даст тебе покоя, которого ты жаждешь.

– А похоть даст?

Он кивнул:

– Да, она честнее.

– Но и мимолетнее, ты, несносное животное! – яростно выпалила Эверил. – Я не выйду за тебя замуж!

Напрасно он старался. Ничего она не услышала, ничего не поняла. И по-прежнему не верит в собственную привлекательность. Упрямая, как все Кэмпбеллы.

– Ты последняя женщина, на которой я хотел бы жениться, будь моя воля. Ты ничего не знаешь о жизни и еще меньше о мужчинах и женщинах. Но судьба так распорядилась, что нам придется быть мужем и женой в течение одного года. К тому же без притворства, которое ты называешь любовью.