Тереза Скотт - Обрученная с мечтой

– Если верить саге.

– Странно, что Фрейда, услышав все это, не велела бросить меня в каземат, – подивился Бренд. – Думаю, она из тех, кто за деньги готов на любую мерзость.

– Мужчины беседовали между собой, – пояснил Олаф. – Может, они наутро забыли обо всем, а может, просто посчитали небылицей, придуманной для развлечения, чтобы у слушателей мурашки по коже побежали. И, вероятно, так оно и есть. Но, повторяю, что-то здесь очень напоминает о приключениях одного моего знакомого, поэтому я и решился упомянуть об этом.

Бренд выпустил весло и с силой ударил кулаком по ладони.

– Не будь я так уверен, что Торхолл Храбрый видел убийцу и знает, чьих рук это гнусное дело…

– «Гнусное дело»? Гнусным было бы не прикончить Эйрика и не оставить его лежать в луже собственной крови! Ни один человек на земле не заслужил подобной смерти больше, чем он.

– Возможно. Но не всегда же он был таким жестоким! Особенно в молодости!

– Но он никогда не был моим любимцем, особенно из-за того, что пытался украсть твое единственное наследство, при всем при том, что как сын ярла владел обширными землями.

– Его отец был старшим братом моего отца, первенец всегда получает землю, а младший сын – возмещение. Мой отец получил дома и скот, а я унаследовал все это после его смерти.

– Ja, но, кроме того, Эйольф стал ярлом и помимо огромных угодий заимел титул. Твой отец, Бьорн, был бы нищим, не разбогатей он в набегах. Ты лишь приумножил его владения. Разве я не прав? Кстати, знаешь, о чем я думаю?

– Знаю, – кивнул Бренд и надолго замолчал. В тишине раздавался лишь скрип весел.

– Так вот, молодой Эйрик боялся, что из тебя выйдет лучший ярл, чем из него. Он очернил тебя в глазах старого ярла, на случай если тому вздумается передать титул племяннику.

– Ярл Эйольф Эглисон никогда бы не пошел на такое, – фыркнул Бренд.

– Да, он очень упрям и старомоден, – серьезно согласился Олаф.

– Ja, и вряд ли изменится, – рассмеялся викинг. – Кроме того, он никогда не желал видеть, насколько жесток его сын. Он считал, что Эйрик не может совершить дурной поступок, и поэтому никогда бы не сделал меня ярлом, что бы ни сотворил его сын.

– Эйольф не посчитал, что с тобой поступили несправедливо, когда Эйрик украл твое наследство, – гневно вставил Олаф.

– Верно, но настоял, чтобы тот все вернул.

– Только потому, что не желал, чтобы его сына считали грабителем.

– Пойманным за руку грабителем, – поправил Бренд.

– А как насчет Инги? – лукаво улыбнулся Олаф.

Бренд перестал грести. Уинсом, пристально наблюдавшая за викингом, съежилась при виде внезапно вспыхнувших глаз.

– Что насчет Инги? – повторил Бренд, выпрямившись. Плечи его напряглись.

– Ты хотел жениться на ней, не отрицай.

– Да, когда-то. Но больше не хочу. Бренд снова начал грести.

– Потому что этот негодяй Эйрик тоже захотел заполучить ее! И проживи он подольше, она наверняка стала бы его женой.

– Инга так тяжело переживала его гибель. Никогда не думал, что она настолько любит его, – задумчиво пробормотал Бренд. – В детстве она не выносила Эйрика и повсюду бегала за мной. А Эйрик был всегда слишком занят, чтобы обращать на нее внимание.

– Это было до тех пор, пока она не стала такой красавицей.

– Ja. И он больше не отходил от нее.

– Во всяком случае, когда возвращался с набегов, – язвительно бросил Олаф. – Сыну ярла необязательно отправляться за море, чтобы пополнить свои сундуки, но он был слишком жесток и кровожаден, не мог жить без убийств, насилия и грабежей.

– Таковы обычаи викингов, разве не правда? Ты сам напоминал мне об этом совсем недавно, – упрекнул Бренд.

Олаф, хмыкнув, всмотрелся в маячивший совсем рядом силуэт корабля. Скрелинги покорно выжидали. Уинсом прислушивалась к разговору северян, безуспешно пытаясь понять, о чем идет речь.

– Мы почти на месте, – пробормотал Олаф и многозначительно взглянул на капитана.

– Мне всегда казалось странным, что Инга согласилась выйти за Эйрика.

– Неужели нищая сирота откажется стать женой сына ярла? Брось, Олаф. Что тут удивительного?

Олаф пожал плечами.

– Как только он появлялся, Инга всегда выходила из комнаты. Несмотря на милые улыбки, застенчивые глазки и мягкое обхождение, не думаю, что Инга была так уж счастлива получить Эйрика в мужья.

– Но она, тем не менее, никогда мне не говорила об этом, – возразил Бренд. – Уж, конечно, будь Инга несчастна, она бы призналась мне. Мы всегда были близки, как брат с сестрой.

Олаф насмешливо поднял брови.

– Одно дело быть маленькой беззаботной девочкой, расти с овцами и коровами, лазить по деревьям, гоняться за свиньями и совсем другое – стать нареченной сына ярла и знать, что, если откажешься от такого выгодного брака, тебя попросту выгонят из дома.

– Дядя никогда бы не вышвырнул Ингу, даже если бы та не пожелала выйти за Эйрика.

– Не будь так уж уверен в этом.

– Бедная Инга, – вздохнул Бренд. – Она была приемной дочерью старого ярла и всем распоряжалась в доме и усадьбе. Никто никогда ей ни в чем не отказывал. Ни один человек не посмел бы и пальцем ее тронуть. Все любили Ингу.

– Включая тебя?

– Ja, включая меня.

Руки Бренда окостенели на веслах.

– Понимаю.

– Нет, Олаф, не понимаешь. Я любил Ингу, верно. Но, когда она стала невестой кузена, я смирился с ее решением.

– Смирился и, насколько я помню, отправился в набег, бросался в любую драку очертя голову, не заботясь, останешься в живых или нет! Я же помню, как безрассудно ты рисковал, Бренд.

– Как всякий викинг, полагаю. Такова наша жизнь. Каким же я был бы викингом, если бы сидел дома и рассказывал сказки у теплого очага, как ты бы, конечно, желал.

Олаф рассмеялся.

– Я не прошу тебя делать ничего подобного, капитан. Nej, ни за что! Я счастлив, что сижу здесь, в тумане, и навеки попрощался с людьми, которые нас ненавидят, и с радостью бы пожелали нам доплыть до края земли и свалиться оттуда. О нет, я не из тех, кто греет кости дома у огня.

Лодка мягко ударилась о борт корабля: несколько пар рук протянулись, чтобы помочь им. Бренд сначала переправил индейцев, а потом, привязав лодку, поднялся сам.

– В деревню скрелингов, – велел он, всматриваясь в плотную пелену тумана. – А потом в Гренландию, на поиски Торхолла Храброго.

– Смотри, – взволнованно прошептала Уинсом, вытягивая руку. – Я вижу устье реки! Мы почти дома!

– Я тоже вижу!

Распухшее лицо Зовущего Птиц расплылось в улыбке, но тут же вернулось в прежнее состояние.

– Ой!

Уинсом стояла на носу «Победителя Драконов».

Бренд попытался объяснить ей смысл названия корабля, и она обрадовалась, что такое мощное судно способно не только противостоять чудовищам, но и уничтожать их.