Барбара Картленд - Испуганная невеста

Авриль тихонько рассмеялась:

— Мужчины женятся со времен Адама, и это ровным счетом ничего не меняет.

— У меня медовый месяц.

Она снова рассмеялась:

— Хочешь сказать, что теперь ты верный муж и другие женщины тебя не интересуют? Ни за что не поверю!

Кельвин Уорд выпрямился и взглянул на свою бывшую любовницу.

Она была очень соблазнительна и прекрасно это сознавала.

Хотя вечер выдался несколько прохладным, она сбросила с плеч теплую накидку из горностая, обнажив красивую шею, которая при свете звезд отливала нежной белизной.

Она смотрела на Кельвина Уорда, и в глазах ее, с едва заметной косинкой, и в четко очерченных губах можно было прочесть желание.

— Нам ведь еще так много нужно сказать друг другу, — вкрадчивым, чуть слышным шепотом проговорила она. — Не люблю неоконченных симфоний.

— Нет, Авриль!

Кельвин произнес эти слова твердым, почти грубым тоном.

— Разве ты забыл, что мы значили друг для друга? — не унималась Авриль Брейтвейт. — Неужели забыл ту ночь, когда ты из сада отнес меня на руках в дом и мы вместе испытали такое наслаждение, о котором прежде я даже не подозревала?

Говоря эти полные страсти слова, она придвинулась к Кельвину немного ближе.

— Я сказал нет, Авриль!

— Но почему? Почему? Ты сказал, что теперь человек женатый, но какое это имеет значение? Тебе нужны были деньги, и твоя жена дала их тебе. Все это понятно…

Авриль Брейтвейт перевела дух и продолжила:

— Ты уехал из Индии меньше месяца назад. Уверена, ты не знал эту девчонку раньше, а если вы и были знакомы, она для тебя ничего не значила.

Кельвин Уорд молчал, и тогда Авриль Брейтвейт тихонько прошептала ему на ухо:

— Давай закончим симфонию, Кельвин.

Руки ее обвились вокруг его шеи.

И прежде чем он смог отстраниться, ее мягкое, податливое тело уже прижалось к нему.

На секунду он почувствовал на своих губах ее губы — жадные, страстные, требовательные. Кельвин ласково, но решительно снял ее руки со своей шеи и отстранился.

— Я сказал нет, Авриль, — повторил он.

И, повернувшись, зашагал по палубе прочь, его бывшая возлюбленная еще долго смотрела ему вслед.

Вернувшись в каюту, он налил себе еще рюмку коньяку.

Но не успел поднести ее к губам, как дверь комнаты Серафины отворилась и, как только он повернул голову в ее сторону, тут же захлопнулась.

Он подошел к двери, постучал и, не дождавшись ответа, вошел.

Серафина все в том же платье, в котором он ее оставил, стояла посреди комнаты.

Взглянув на жену, Кельвин спросил:

— Что случилось? Почему вы до сих пор не спите?

— Я… думала, что вы… ушли, — запинаясь, пробормотала она. — Я… и представить… себе не могла… что вы… так быстро… вернетесь.

— Что вас так расстроило? — Этот вопрос он задавал ей уже не первый раз.

Серафина отвернулась:

— Ничего… Я… я сейчас лягу… спать.

— Почему вы не хотите мне сказать? — настаивал Кельвин.

— Мне нечего вам сказать. Просто… в голову лезут… всякие глупые мысли.

— Какие мысли?

— Да так… ничего особенного… Я только подумала… что вы пошли… на палубу.

— Так дело не пойдет, Серафина, — проговорил Кельвин Уорд. — Вы научили меня быть внимательным. Я вижу, что-то вас тревожит, и хочу, чтобы вы сказали мне, что именно.

— Я думаю… вы не поймете.

— А вдруг пойму?

Она по-прежнему нерешительно стояла посреди каюты, Кельвин же присел на кровать.

— Мы уже столько всего обсудили вместе, — тихо проговорил он. — И вы обещали поверять мне свои мысли и чувства. А теперь вдруг что-то от меня скрываете. Почему?

— Я и сама… этого… не понимаю, — ответила Серафина. — Впрочем, нет… это неправда… сама я понимаю, но…

— Давайте вернемся к тому, о чем говорили за ужином, — предложил он. — Вы сказали мне тогда, что есть вещи, о которых я бы не хотел, чтобы вы знали. Какие именно вещи вы имели в виду?

Серафина молчала, и, не дождавшись ответа, Кельвин добавил:

— Я думал, мы заключили соглашение, Серафина.

— Заключили… — понуро отозвалась она. — Но мне кажется… это… выходит… за его рамки.

— Никакими рамками наше соглашение не ограничено.

— Это правда?

— Абсолютная правда.

Она взглянула на него широко открытыми глазами, в которых читался вопрос, а потом, по-видимому, решилась:

— Если… если я вас… о чем-то спрошу… вы… не рассердитесь?

— Обещаю, что не рассержусь, о чем бы вы ни спросили.

— Вы очень… любите… ту даму… с которой мы… только что… встретились?

Хотя Кельвин ожидал нечто подобное, вопрос этот тем не менее застал его врасплох.

— Кто вам сказал, что я в нее влюблен?

— Никто, — ответила Серафина. — Просто я случайно… подслушала… один разговор.

— Когда?

— Сегодня днем.

— Как случилось, что вы его подслушали? Между кем этот разговор происходил?

— Я открыла иллюминатор, — принялась объяснять Серафина, указав рукой в его сторону, — но… я не знала… кто это говорил… пока вы… не представили меня… леди Брейтвейт.

— Понятно! И вы догадались, что раньше мы были знакомы?

— Она… она сказала… что вы были… очень привязаны… друг к другу. Конечно, это глупо с моей стороны… но я никогда… не задумывалась над тем… что в вашей жизни… наверняка были… другие женщины.

— А что вы собирались сказать мне за ужином?

— Я хотела вам сказать, — ответила Серафина, — что, поскольку… вы были вынуждены… жениться на мне… я не имею права… запрещать вам встречаться с женщинами… которые вам нравятся… если вы того хотите.

Она помолчала и, с испугом гладя на него, добавила:

— Но это… до того… как я увидела… леди Брейтвейт.

— А теперь, когда вы ее увидели? — тихо спросил Кельвин.

— Она… такая красивая… модная… опытная, — проговорила Серафина. — Я… понимаю, что вы… должны были… к ней испытывать.

В голосе ее прозвучали жалобные нотки, не укрывшиеся от него.

— Подойдите ко мне и сядьте рядом, Серафина, — попросил он. — Я хочу вам кое-что объяснить.

Она нерешительно взглянула на него, однако выполнила его просьбу, присев на краешек кровати.

Несколько секунд Кельвин раздумывал, с чего начать, потом проговорил:

— Я намного старше вас, Серафина. Веду холостяцкую жизнь уже много лет, поэтому не стану притворяться перед вами, что в ней не было многих и многих, как говорится, любовных похождений. Были!

— Да… естественно, — пробормотала Серафина.

— Эти любовные истории не что иное, как игра, которую мужчина ведет с хорошенькими женщинами, достаточно умными, чтобы понять: отношения их не настолько серьезны, чтобы из-за них бросать мужа или совершать какие-нибудь другие опрометчивые поступки, которые могут вызвать скандал. Однако эта игра необыкновенно увлекательна для них обоих.