Роксана Гедеон - Край вечных туманов

Мне было наплевать на то, что она говорит. Решив действовать самостоятельно, я прошла к буфету, ибо приблизительно знала, что и где лежит, достала пузырек со спиртом, развела его водой и мягкой губкой энергично растерла голеньких девочек, пока кожа у них не порозовела. Потом я снова перепеленала их в сухие, подогретые у камина пеленки, и опять уложила в тележку. Она должна была пока заменять им колыбель.

– Ты распоряжаешься в моем доме, как в своем собственном!

– Я твоя родственница, Стефания. Будь добра оказывать мне гостеприимство.

Я знала, что веду себя нахально. Но ради своих детей я бы сделала и не такое.

– Где Джакомо? – осведомилась я, закончив возиться с детьми.

– Стоит за хлебом.

– А твои дети? А Аврора?

– Спят они еще!

– И ты знаешь, что приготовишь им на завтрак?

Стефания очень выразительно постучала пальцем по лбу.

– Ты сумасшедшая, моя дорогая! У меня нет ничего, кроме трех луковиц, куска масла и муки. Джакомо вот сейчас принесет хлеб. В Париже не хватает даже хлеба на всех. Где ты жила все это время – на Луне?

– Из трех луковиц и куска масла можно приготовить отличную луковую похлебку. Да и Брике кое-что принес с собой – правда, Брике?

Я полностью взяла инициативу на себя. Дорогу в кухню я знала и очень легко нашла там три несчастные луковицы. Я очистила их, бросила в кипящую воду, потом туда же бросила четверть фунта масла для заправки. Брике развернул заляпанную соусом бумагу – это был огромный кусок жаркого.

– Это я почти что со стола украл! – сообщил он горделиво. – У меня есть и вино, но уж это только для мадам Сюзанны. Ей после болезни доктор вино прописывал.

– Ты привела в мой дом бандита с большой дороги!

– Успокойся, – сказала я Стефании. – У Брике ловкие руки, это так, но тот дом, из которого он все это украл, так богат, что пропажу вряд ли даже заметили.

Подумав, я добавила:

– У нас будет отличный завтрак.

Голодному и замерзшему Брике, который эту ночь провел неизвестно где, я налила большую тарелку луковой похлебки, горячей, только что с огня.

– Завтрак-то у нас будет, – сказала Стефания, без особой радости наблюдая прекрасный аппетит Брике. – А обед?

– Когда придет время обеда, тогда мы об этом и подумаем.

Мне не терпелось увидеть Аврору, и я, оставив своего друга и невестку на кухне, поспешила в другую комнату. Там спали девочки и Ренцо. Сквозь тонкие занавески уже пробивался солнечный свет. Я без труда нашла там Аврору: она единственная из всех спала на полу. У Флери и Жоржетты были свои кровати, Ренцо спал на раскладной, походной постели. Только для Авроры ничего не нашлось. И спала она в ветхой-ветхой рубашке, укрываясь рваным тонким одеялом, из-под наволочки лезла солома. Впрочем, вряд ли я могу многого требовать для своей девочки. Следует считать счастьем уже то, что она сносно прожила без меня эти три месяца.

Я наклонилась, нежно провела рукой по ее русым волосам и, не удержавшись, поцеловала в лоб. Мне показалось, она очень выросла. И еще больше похудела. Ничего другого ожидать и не приходилось: Джакомо и Стефания живут очень бедно. Ощутив чье-то присутствие рядом, Аврора сонно зашевелилась.

– Ах, Флери, отстань! – пробормотала она сквозь сон. Я еще раз погладила ее, не зная: будить или не будить. Она проснулась.

Какое-то мгновение она недоуменно смотрела на меня, словно не узнавала спросонья. Потом – с тихим всхлипом, без возгласа радости, без крика – рванулась ко мне, протянув руки, порывисто обняла, необыкновенно сильно прижимаясь ко мне. Этот бурный, сильный порыв поразил меня, всколыхнул и во мне целую волну нежности. Щека у Авроры была мокрой – она тихо плакала. Прижимая к себе ее голову, осыпая поцелуями волосы, я внезапно поняла, что тоже плачу.

Аврора ничего не спрашивала, только повторяла:

– Мама, наконец-то! Наконец-то!

– Ты ждала меня, дорогая?

– Ну, конечно! Наконец-то мы вместе!

– Успокойся, радость моя, – говорила я, сама дрожа от волнения, – успокойся. Все уже кончилось, я никогда больше не оставлю тебя. Я люблю тебя, малышка.

– Ты возьмешь меня с собой?

Я кивнула, даже не задумываясь над тем, откуда она догадалась о моем намерении уехать из Парижа.

Стали просыпаться другие девочки – мои племянницы Жоржетта и Флери. Они очень выросли, особенно последняя – ей, Флери, шел уже пятнадцатый год и она казалась развитой не по летам. Обе девочки не блистали изяществом, но, крепко сбитые, смуглые, черноволосые и черноглазые, они выглядели достаточно привлекательно. О Жоржетте еще пока рано было говорить, но Флери мне показалась очень похожей на Джульетту Риджи, свою бабушку.

Именно это я и высказала вслух самым приветливым образом, и мне показалось, что Флери польщена.

– Папа часто рассказывает о бабушке. Говорит, она была просто необыкновенная красавица.

– Да, это так, – подтвердила я.

– И она вправду была шлюхой, да?

– Замолчи! – напала на сестру младшая, Жоржетта. – Мама не позволяет говорить о таком!

Я рассмеялась.

– Одевайтесь поскорее, лентяйки, я привела вам кавалера.

– О! – воскликнула Флери. – А как его зовут?

– Брике.

– Фи!

– Что значит «фи»?

– Имя как собачья кличка.

– Его так все называют, это его прозвище.

Тут Аврора ревниво прижалась ко мне, напоминая о своем присутствии, и я сразу же прекратила разговор с племянницами.

– Пойдем, – шепнула я, – я привезла тебе сестричек.

– Правда?!

Аврора даже подпрыгнула от восторга и нетерпения. Мне ни на мгновение не удалось задержать ее. Она бросилась вон из комнаты, позабыв даже обо мне.

– Тише, не смей будить их! – крикнула я ей вслед.

За завтраком я больше молчала, серьезно обдумывая свое положение. Мне многое было ясно, даже слишком ясно. Долго оставаться в этом доме я не могу, самое большее – неделю. Дольше меня не потерпят, даже если Джакомо будет на моей стороне. Да я и сама не останусь. Мне нужно начать новую жизнь. Свою жизнь.

Но я хорошо понимала, что начинать мне ее придется с нуля. Я попыталась оценить все трезво, взвесить все «да» и «нет». Чего у меня нет? Денег, крова, одежды, работы – ничего. Что у меня есть? Два грудных младенца, нуждающихся в молоке, Аврора, которую нужно содержать, и, если повезет, еще два мальчика, которые не настолько малы, чтобы питаться лишь молоком, но и не настолько велики, чтобы помогать мне. Есть еще Брике, но его, пожалуй, следует отнести к счастливым приобретениям.

И все-таки ситуация, похоже, была тупиковой.

Я нетерпеливо дожидалась прихода Джакомо – он всегда слыл благоразумным и рассудительным человеком. К тому же я знала, что он хорошо ко мне относится. С ним я и поговорю на эти сложные темы.