Сюзанна Энок - Грех и чувствительность

– Я так и сделаю.

Стивен спрыгнул на землю. Пара гнедых немедленно сделала шаг вперед, потянув так сильно, что Элинор заскользила вперед на узком сиденье. Она отклонилась назад, натянув поводья, и гнедые снова успокоились.

– Сначала платье, затем лошади, – низкий, растягивающий слова голос послышался слева от нее. – Вы, случайно, не собираетесь стать цыганкой?

Тихое трепетание удивительного возбуждения распространилось в ее груди.

– Лорд Деверилл. Что вас заставило разъезжать верхом еще до полудня?

Маркиз, восседающий на своем великолепном, но печально известном своим плохом характером жеребце Яго, приподнял в ее сторону свою касторовую шляпу.

– Господи Боже, еще так рано? Я должно быть заболел.

– Дневной свет будет вам полезен.

– Это еще неизвестно, – Валентин бросил взгляд на продавца мороженого. – Стивен Кобб-Хардинг, – пробормотал он. – Интересный выбор компании.

Элинор нахмурилась, ее удовольствие от встречи с маркизом рассеялось.

– Не уверяйте меня, что вы стали занудой.

Маркиз приподнял темные брови.

– Занудой? – повторил он. – Вы раните меня. Я протестую только против неудачного выбора цвета его куртки. Как он называется, красновато-коричневый цвет?

– Ах! Цвет его куртки. Очень может быть.

Маркиз усмехнулся.

– Полагаю, что его одежда вполне терпима. Я просто был удивлен, увидев вас здесь в его компании и ни одного из братьев Гриффин поблизости.

– Я же обещала вам вчера, что все изменится.

– Так и произошло. А что…

– Вот, пожалуйста, леди Элинор, – прервал его Стивен, поставив на сиденье две порции мороженого, забираясь в фаэтон и садясь радом с ними. – Вы отлично справились. Думаю, что следующими могут стать уроки езды в фаэтоне.

– Мне бы это понравилось, – выпалила Элинор.

Тем не менее, внимание ее сопровождающего уже сосредоточилось на Деверилле.

– Доброе утро, милорд.

– Кобб-Хардинг. Ваша упряжка выглядит замечательно.

– Да. Благодарю вас. Вы нас извините?

Маркиз снова коснулся полей своей шляпы.

– Конечно. Приятного дня вам обоим.

Элинор наблюдала, как лорд Деверилл поскакал по направлению к северной части парка. Она не знала никого, кто ездил бы верхом так, как Валентин Корбетт, и никого, кто бы так прекрасно выглядел в куртке цвета ржавчины и облегающих лосинах.

– Я всегда удивлялся, – произнес в тишине Стивен, – как ваши братья могут так защищать вас и, одновременно, позволяют Девериллу появляться в Гриффин-Хаусе.

– Деверилл и Мельбурн вместе учились в Оксфорде, и почти в одном возрасте унаследовали титулы. Они всегда были очень близки, то есть настолько, насколько Деверилл может быть близок кому-либо. А маркиз никогда не был непочтителен по отношению ко мне.

– Я не хотел оскорбить вас, леди Элинор.

Она улыбнулась ему.

– Вы этого и не сделали.

В любом случае она сама время от времени задавала себе этот вопрос, учитывая, как по-разному Мельбурн и Деверилл смотрели на мир. Хотя почти всегда она была благодарна маркизу за случайные посещения. Он всегда был как глоток свежего воздуха, бриз, дующий в ином направлении, по сравнению с резким северным ветром, олицетворявшим ее братьев. Девушка даже вызывала в воображении образ маркиза, когда писала свою декларацию. Несомненно, в его образе жизни было несколько вещей, которым она хотела бы подражать, хотя из-за большинства из них Элинор может оказаться замужем или в монастыре.

Существовали и другие вещи, в которых она хотела бы поучаствовать вместе с ним. Она представляла себе, как поступит, если эти бездонные зеленые глаза устремятся в ее направлении по какой-то иной причине, кроме снисходительного развлечения. Она воображала поцелуи, и теплые руки, и удовольствия, которые сама не могла назвать, а только догадывалась.

Странным было уже то, что с тех пор, как он вчера столкнулся с ней у магазина мадам Констанцы, Элинор ощутила, как изменилось выражение его глаз. Это изменение заставило ее сердце глухо застучать, снова и снова вспоминать свои девические фантазии.

– Как вам мороженое?

Элинор одернула себя.

– Очень освежает. Благодарю вас.

– Вы знаете, миледи, я бы очень хотел завтра вечером сопровождать вас на бал к Хэмптонам, если, конечно, вы мне позволите.

О, у Мельбурна случится удар, если один и тот же мужчина будет дважды сопровождать ее в течение двух дней.

– Если вы приедете в восемь часов, то я буду рада отправиться на бал вместе с вами.

Стивен кивнул.

– Превосходно.

Когда они проезжали между двух изгородей, он наклонился ближе. До того, как она смогла пошевелиться, Стивен провел кончиком языка по левому уголку ее рта.

– Что вы… – запнулась Элинор, шокированная удивительной интимностью этого жеста.

– Лимонное мороженое, – легко нашелся он, – еще слаще, когда тает на ваших губах.

Элинор отправила в рот еще одну ложку лимонного мороженого и попыталась восстановить дыхание. Ни один мужчина до этого момента не смел так нахально вести себя с ней, и на какой-то миг она почувствовала себя оскорбленной. Это было именно то, чего она, так сказать, желала, а, именно, свобода, гарантирующая то, что если с ней будет случаться что-то неординарное, то никто ее позже не отчитает. Но чтобы какой-то едва знакомый мужчина облизывал ее рот!

– Вы так молчаливы. Надеюсь, я не оскорбил вас.

– Нет – нет! Вы просто удивили меня.

Одна из его красивых бровей приподнялась.

– А вы не любите сюрпризы, леди Элинор? Я сожалею, что допустил ошибку в оценке вашего харак…

– Нет, вы не ошиблись, Стивен, – быстро ответила она, нахмурившись. Господи, меньше всего ей было нужно, чтобы мистер Кобб-Хардинг посчитал ее робкой или стыдливой. Только не после того, как она, наконец-то, обрела возможность быть какой угодно, но не такой. – Мне нравятся сюрпризы. И вы можете называть меня Элинор. – Если он продолжит называть ее «леди Элинор», то ни один из них не сможет забыть о нависшей над ней большой тени известного семейства.

На губах ее собеседника снова заиграла улыбка.

– Я очень рад слышать это, Элинор.

Спустя еще один приятный час, который они провели, блуждая по парку и беседуя, Стивен отвез девушку в Гриффин-Хаус. Когда они повернули на подъездную дорожку к дому, Элинор практически ощутила взгляды трех пар глаз, уставившихся на них из окон верхнего этажа, и в ответ она нахмурилась в этом направлении, просто чтобы предупредить.

– Добрый день, леди Элинор, – приветствовал девушку Стэнтон, открыв для нее парадную дверь.

– Стэнтон. Где могут быть мои братья? – Она полагала, что должна закончить с ними спор.