Филиппа Грегори - Королевская шутиха

— С каких это пор ты повелеваешь мной?

— Не сейчас. Когда я стану твоим мужем…

— До этого еще надо дожить.

— Но мы с тобой помолвлены. Ты мне обещана. Так что у меня есть права.

Я нахмурилась.

— Сейчас мною повелевает король. Мною повелевает герцог Нортумберлендский. Мною повелевает Роберт Дадли, его сын. Мною повелевает мой отец. Так что можешь вставать в очередь. Похоже, каждый мужчина в Лондоне думает, что вправе повелевать мною.

Мои слова немного рассмешили Дэниела, отчего его лицо стало совсем мальчишеским. Он слегка ущипнул меня за плечо, словно своего дружка. Я невольно улыбнулась.

— Бедная девочка, — сказал он. — Ты же попала в клетку.

— Почему в клетку? — возразила я. — Королевская шутиха — не такое уж плохое занятие.

— И ты не хочешь вырваться из-под власти всех, кто тобой помыкает?

Я пожала плечами.

— Уж лучше жить здесь, чем быть обузой собственному отцу.

— Ты могла бы жить у меня.

— Тогда бы я стала твоей обузой.

— Когда закончится мое ученичество и я сделаюсь врачом, я позабочусь о жилье для нас.

— И когда же случится это чудо? — с жестокостью упрямой девчонки спросила я.

Мои слова вновь заставили его покраснеть.

— Года через два, — сухо ответил Дэниел. — К твоему шестнадцатилетию я уже буду располагать средствами для содержания жены.

— Вот тогда и приходи, — сказала я, отнимая у него всякую надежду. — Тогда и будешь заявлять о своих правах на меня… если, конечно, я останусь здесь.

— Но не забывай: мы помолвлены.

Я пыталась прочитать по его лицу, о чем он думает, но не смогла. Меня это рассердило.

— Кем помолвлены? Какими-то старухами, которые устроили это больше для себя, чем для нас? Ты хотел большего?

— Я хочу знать, как ты ко мне относишься, — не сдавался Дэниел. — Я очень долго ждал, пока вы с отцом доберетесь до Парижа, потом до Амстердама. Месяцами мы ничего не знали о вас. Терялись в догадках. С ужасом думали: вдруг вас схватили? И когда вы, наконец, оказались в Англии, я подумал, что ты обрадуешься… обрадуешься… нашему дому. И что потом? А потом я слышу, что вы с отцом не захотели жить у нас. Вы решили нанять дом и жить самостоятельно. Что еще удивительнее, ты продолжала ходить в мальчишеских одеждах и помогала отцу не как дочь, а как сын. Потом ты и вовсе покинула отцовский дом, будто его защита ничего для тебя не значила. А теперь ты — шутиха короля.

Дэниела что-то мучило, и я быстро поняла, что именно. Мне не понадобился дар ясновидения — хватило обостренной интуиции девчонки, превращающейся в девушку.

— Ты думал, что я брошусь тебе на шею, — усмехнулась я. — Как же иначе? Ведь ты меня спас. Пугливую девочку, только и мечтающую, как бы выйти замуж и покрепче ухватиться за мужчину. Ты думал, я шагу не могу ступить без мужской поддержки?

Его лицо стало пунцовым, а голова несколько раз дернулась. Я попала в точку.

— Так знай же, ученик, еще не ставший врачом. Я побывала в стольких местах и столько повидала, что тебе и не снилось. Ты вряд ли жил с ощущением, что этот день может оказаться последним. Не дай тебе Бог попасть в передряги, в каких побывали мы с отцом. Но у меня ни разу… слышишь, ни разу не было в мыслях прилепиться к мужчине и уповать на его помощь.

— Ты не…

Он лихорадочно подыскивал слово, точно описывающее его мальчишеский гнев.

— Ты не… ты рассуждаешь не как девушка.

— Слава Богу, Он не обделил меня мозгами.

— В тебе нет… девичьей покладистости.

— Спасибо матери. Она не растила меня рабыней.

— Ты не… — Дэниел распалялся все сильнее, уязвленный моей неблагодарностью. — Если бы я мог выбирать из нескольких девушек, я бы тебя не выбрал!

Эти слова утихомирили меня. Некоторое время мы с Дэниелом смотрели друг на друга. Мы стояли рядом, но оба ощущали возникшее расстояние.

— Ты хочешь заключить помолвку с другой девушкой? — спросила я, немного потрясенная его словами.

— У меня нет другой девушки, — неохотно признался он. — Но мне не нужна девушка, которой не нужен я.

— Да ты пойми, что дело не в тебе, — попыталась объяснить я. — Дело в замужестве. Просто я вообще не хочу выходить замуж. Что такое замужество, как не женское рабство? Женщины идут в это рабство, надеясь на защиту мужчин, а те не в состоянии их защитить!

Отец недоуменно поглядывал на нас. Наверное, он думал, что мы станем ворковать, как голубки. А мы сердито смотрели друг на друга и молчали. Потом Дэниел повернулся и отошел на пару шагов. Я прислонилась к холодной каменной арке и просто ждала, что будет дальше. Вдруг он сейчас уйдет, и мы уже никогда не увидимся? Я представила, как рассердится мой отец: ведь своим упрямством и несдержанным языком я ломала и его будущее. Если Дэниел и его мать сочтут себя оскорбленными моей заносчивостью, мы лишимся поддержки. Тайная еврейская община в Англии была замкнутым мирком, и стоило этому мирку отказаться от нас, нам не останется ничего иного, как снова пуститься в скитания.

Дэниел все-таки взял себя в руки. Он снова подошел ко мне.

— Ты напрасно меня дразнишь и сердишь, Ханна Грин, — дрожащим от напряжения голосом сказал он. — Что бы ни было, но мы обещаны друг другу. Ты в своих руках держишь мою жизнь, а я — твою. Нам нельзя ссориться. Мы живем в опасном мире. Вместе легче заботиться о безопасности.

— Безопасность не для нас, — холодно ответила я. — Должно быть, до сих пор тебе везло, если ты считаешь, что такие, как мы, где-то могут чувствовать себя в безопасности.

— В этой стране условия лучше, чем во многих других. Она сможет быть нашим домом, — убежденно произнес Дэниел. — Мы с тобой поженимся. У нас родятся дети, которые будут жить как настоящие англичане. Они ничего не узнают об опасностях, через которые прошли мы. Мы даже можем не рассказывать им о твоей матери, о ее вере. И о том, во что верили мы, тоже не скажем.

— Еще как скажешь! — пророчески заявила я. — Это ты сейчас так говоришь. А стоит родиться первому ребенку, и ты не сможешь утаивать от него, кто мы на самом деле. Ты будешь стараться зажигать свечу по пятницам и не работать по субботам. Быть может, ты станешь знаменитым врачом, но ты будешь тайно делать сыновьям обрезание и учить их молитвам. И меня заставишь научить дочерей печь опресноки, не есть мясо вместе с молоком и следить, чтобы из куска купленной говядины вытекла вся кровь. Как только у тебя появятся свои дети, тебе захочется научить их заповедям и законам предков. Это что-то вроде болезни, передающейся из поколения в поколение.

— Это не болезнь, — вдохновенно прошептал Дэниел.