Юлия Леонова - Звезда Любви

Вернувшись на Сергиевскую, Павел зашел к отцу, который еще не ложился и делал вид, что поглощен чтением, на самом деле явно ожидая его.

— Доброй ночи, папенька, — входя в кабинет, произнес Поль.

— Входи, — едва заметно улыбнулся князь.

— Вы, кажется, видеть меня хотели, — присаживаясь в кресло, заметил Павел.

Шеховской — старший вздохнул.

— Я понимаю, что возможно, разговор этот не ко времени, но завтра ты снова уезжаешь, — начал князь.

— Я слушаю Вас, — нахмурился Павел, догадываясь, куда клонит отец.

— Теперь, когда уже нет никаких сомнений в том, что твоя жена…

— Оставьте, отец, — перебил его Поль. — Ей Богу, я не готов к этому разговору. Для Вас все это произошло слишком давно, для меня было вчера.

— Будь мужчиной, соберись. У тебя есть обязательства…

— Полно, папенька, — вскочил с кресла и раздраженно заходил по комнате Павел. Сдается мне, что для Вас наследник рода Шеховских столь важен, что Вы не дадите мне времени на раздумья и уже готовы подсунуть первую попавшуюся молодую кобылку с хорошей родословной. Я не племенной жеребец-производитель! У меня сердце есть и сейчас оно болит! — выкрикнул он.

— Много тебе счастья брак по любви принес? — повысил голос Николай Матвеевич.

— А брака без любви я не желаю, — устало ответил Павел. — Оставьте меня в покое — это единственное о чем я Вас прошу нынче.

— Поль, мальчик мой, поверь мне, я желаю тебе только добра. Сколько можно изводить себя? Прошу одумайся. Только от тебя зависит твое будущее. Неужели в этой жизни не осталось ничего, что тебе дорого?

— Позже, отец. Сейчас я не в состоянии говорить о будущем, коль прошлое никак не желает отпускать меня.

— Ступай. Я надеюсь, что ты поймешь меня однажды, дай Бог, чтобы поздно не было, — махнул рукой князь.

Оставшись один, Николай Матвеевич, устало откинулся в кресле. Невозможно было спокойно наблюдать, как единственный сын губит себя. Он вспомнил, каким Павел вернулся с Кавказа три года назад. Он изменился тогда, исчезла юношеская мягкость, на смену ей пришел цинизм и равнодушие к чувствам и страданиям других. Поль легко разбивал сердца и светских красавиц и дам полусвета, и это его нисколько не заботило. Сейчас он сам пал жертвой несчастной любви. Нынче его сердце разбито и нет лекарства от этой болезни, что изо дня в день подтачивает его.

— Время лечит, все пройдет, — тихо пробормотал князь, беря со стола трубку, набитую табаком и закуривая.

Утром отец и сын простились так, будто не было тяжелого неприятного разговора накануне вечером. Павел улыбнулся в ответ на пожелания легкой дороги и скорейшего возвращения.

В день его отъезда в столице выпал первый снег, укрыв землю белым пушистым покрывалом, превратив деревья вдоль дороги в сказочные кружева. Прохор ворчал, что дороги нынче опять раскиснут, потому, как мороз еще не скоро ударит, а снег, что нынче все падал и падал белыми пушистыми хлопьями скоро превратится в жидкое грязное месиво под копытами лошадей, затрудняя и без того нелегкую поездку.

К Иркутску князь подъезжал уже на санях. Казенная тройка, звеня бубенцами, бодро бежала по недавно укатанному зимнику. Из печных труб столбом поднимался дым. Погода стояла ясная, морозная и безветренная. Холодное, но яркое сибирское солнце слепило глаза, отражаясь от снежного покрова. Спустившись к берегу Ангары, ямщик с гиканьем подгонял лошадей, спеша добраться до почтовой станции, где его ждал отдых и ночлег. Павел равнодушно взирал на пролетающий мимо пейзаж. Навстречу тройке попался крытый возок. Молодой возница слишком резко принял вправо и легкие санки опрокинулись.

— Останови! — Павел соскочил с саней, отбросив шубу.

Обожгло воспоминанием: вот так точно накренились и едва не опрокинулись сани в Павлово. Он вспомнил как, задыхаясь бежал к лежащей на снегу жене. Добежав до лежащего на боку возка, Шеховской рывком распахнул дверцу.

— Вы живы?! — спросил он, заглядывая внутрь.

— Живы, только немного испугались, — послышался мелодичный женский голос.

— Подсоби, — крикнул Шеховской, — налегая на край саней, чтобы поставить их на полозья. Ямщик что правил тройкой, ругая на чем свет стоит молодого испуганного кучера, что было сил налег плечом рядом с князем. Мальчишка навалился на задранные полозья с другой стороны. Общими усилиями удалось поставить возок на полозья. Павел открыл дверцу и подал руку молодой женщине.

Тонкая кисть выскользнула из беличьей муфты и утонула в его ладони. Девушка ступила на дорогу. На ее нежных щеках играл морозный румянец, пухлые губы сложились в соблазнительную улыбку.

— Бог мой, Павел Николаевич, это Вы? — удивленно воскликнула она.

— Александра Ивановна? — в свою очередь удивился Шеховской. — Покорнейше прошу простить, что невольно стал причиной сей катастрофы.

— Полно Вам, какая там катастрофа! — рассмеялась чистым звонким смехом Александра. — Легкий испуг, не более.

— Что это у Вас? — не сдержалась Сашенька и кончиками пальцев, затянутыми в тонкую лайковую перчатку, коснулась его лица.

Павел не отстранился, глядя в чистые голубые глаза.

Несчастный случай на охоте, — ответил он чуть охрипшим голосом.

— Вам, наверное, было очень больно? — сочувственно поинтересовалась Саша.

— Пустяки, больше испугался, — ответил смеясь Павел.

Молодой парнишка кучер Зариных уныло рассматривал сломанную оглоблю. Глянув на его озадаченное лицо, князь едва заметно улыбнулся.

— Сударыня, позвольте подвезти Вас, — сделал он галантный жест в сторону ожидающей его тройки.

— Благодарю, — Александра прошла к саням и, опираясь на его руку села на сидение.

Оставив Прохора заниматься сломанной оглоблей вместе с кучером Зариных, Павел устроился рядом с Александрой в санях и приказал ехать к дому дядьки Александры. По дороге Александра расспрашивала его о столичных новостях, о его поездке на Камчатку, и князь охотно отвечал ей. Сидя рядом с ней, Поль с удивлением поймал себя на мысли, что она флиртует с ним, а он отвечает ей тем же. Высадив Александру около ее дома, Шеховской направился далее к дому генерал-губернатора. Саша еще долго стояла у ворот, глядя вслед удаляющимся саням. Вздохнув, девушка открыла калитку и вошла во двор. Легко поднявшись на крыльцо, она вновь бросила взгляд в ту сторону, где находился дом генерал-губернатора. Саша знала, что князь вновь остановится у Муравьева и вряд ли надолго задержится в Иркутске.

Позже за вечерним чаем Варвара Григорьевна заметила, что племянница ее нынче витает где-то в облаках.