Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 166

На практике «юношеский менеджмент» выражается в том, что Евгений Морозов называет солюционизмом (solutionism), пафосом которого пропитаны все сервисы Google. Суть солюционизма: ребята убеждены, что знают лучше самих пользователей, чем тем хочется заняться и что им вообще нужно по жизни.

Примером альтернативного мышления для Евгения Морозова выступает философия Apple, которая, якобы, усматривает свою задачу лишь в том, чтобы предоставить пользователю удобные инструменты для комфортного и простого выполнения его задач. На самом деле здесь Морозов глубоко заблуждается, поскольку по уровню тоталитаризма Google и Facebook до Apple расти да расти, но мы не будем отвлекаться сейчас на нерелевантные для нашей темы частности.

Google, в отличие от Apple, предоставляет не инструменты для выполнения задач пользователя, а готовые решения, которые по мнению Google лучше всего подходят данному пользователю. Откуда Google знает, что нам больше подходит и что нам нужно? Для Google вопрос риторический: компания годами отслеживает каждое наше телодвижение в сети, копается в наших сладострастиях и фобиях, подсматривает грязные секреты и пубертатные проказы, сортирует предпочтения и неприятные темы, а затем всё это пропускает через аналитические алгоритмы, призванные по мысли Google определить оптимальные для конкретного индивида семантические поля. На самом примитивном уровне эта концепция реализована в контекстной рекламе (Google AdWords).

Метафора пассивного (и правильного!) инструмента по мысли Евгения Морозова — это Siri, который сперва смиренно дожидается от своего хозяина (пользователя) вопроса, а уж затем услужливо подыскивает по мере сил и возможностей более ли менее адекватный ответ. Эквивалент Siri Google Now, напротив, постоянно пытается предвосхитить желание пользователя (pre-empts your desires), опередить его, сделать то, о чем никто еще не просит, однако предполагается, что вот-вот попросит: запрашивает погоду в месте, куда вы направляетесь, регистрирует вас на авиарейсе, не спрашивая, нужно это вам сейчас или нет и т.д.

Во всей красе доминационная поза Google реализуется в Google Eye, очках, которые будут постоянно тыкаться в наш мозг, сканируя окружающую реальность и предвосхищающая наши собственные желания во всех аспектах, на которые у гаджета хватит пока еще младенческого интелекта. Лиха, однако, беда начало.

Откуда берутся эти навязчивые сервисы Google? По мысли Евгения Морозова — из инфантильного сознания Пейджа и Брина, застрявших в своем психо-эмоциональном развитии на химерах прошлого столетия: «У Ларри и Сергея есть довольно странные идеи об окружающем их мире, которые развились у них в середине 90х в период обучения в Стэнфорде. Я думаю, они искренне верят в собственную риторику типа того, что в наш мозг нужно имплантировать поисковую систему, как недавно заявил Сергей Брин».

Насколько опасны игры, в которые затягивает человечество Google и Facebook? К сожалению, мне не известно мнение Евгения Морозова на этот счет (надо будет непременно полюбопытствовать), однако моё имхо подсказывает, что мы вовлечены не в jeux périlleux, а в jeux monstrueux. Мы присутствуем при чудовищном эксперименте по выращиванию поколений киборгов с атрофированной волей и инстинктом принятия самостоятельных решений! Нам навязывают апокалиптическую дистопию будущего, в которой будут оперировать не homo sapiens, а homo consumens, чье поведение перманетно манипулируется с единственной целью — стимулировать покупательную активность.

Если кто-то думает, что получится сохранить активную волю, то он горько ошибается: человек очень быстро привыкает к тому, что с ним нянчатся, особенно когда это происходит с раннего детства. Уже поколение тех, кто родился в середине нулевых годов, будет расти под сильнейшим влиянием тоталитарно-назойливых «сервисов» Google и Facebook, которые приучат это поколение не только делегировать доброму дяде подборку собственных желаний, но и капризно и нетерпеливо ждать, когда эти желания им поднесут на блюдечке.

Поколения 20х годов XXI века будет уже полностью бесхребетным, ибо Gooogle Eye давно уже превратится в полноценную имплантацию «всезнающего помощника» прямо в мозг. Мечта двух замечательных мальчиков из «онштендике мишпохе» наконец-то станет чернобылью.

К оглавлению

BYOD: новые откровения и парадоксы об «убийце» корпоративного консерватизма

Сергей Голубицкий

Опубликовано 27 марта 2013

BYOD — это такая корпоративная политика, от которой у IT-директоров компаний случаются судороги и выпадают и без того редкие (мониторная радиация!) волосы. IT-директоров понять можно: с первого момента появления BYOD на свет она обещала дьявольские неприятности не только руководству IT-отделов, но и рядовым его сотрудникам. Считалось, что руководство пострадает от тяжелейшего урона по корпоративной безопасности, а рядовые сотрудники IT-отдела от синдрома хронической усталости. На практике ни то ни другое не подтвердилось, но осадок остался.

Акроним BYOD расшифровывается как Bring Your Own Device, принеси свой собственный гаджет. Но это — в миру. В профессиональной IT-междусобое приняты два альтернативных перевода — в зависимости от меры параноидального страха: Bring Your Own Danger (принеси свою собственную опасность) либо Bring Your Own Disaster (принеси свою собственную катастрофу). Смысл BYOD прост: сотрудникам корпорации неожиданно разрешают принести на рабочее место собственный ноутбук, планшет, смартфон, подключиться к корпоративной сети и активно включиться в работу.

Так вот все просто. Проблема лишь в том, что на протяжении последней четверти века все эти фривольности категорически запрещались и преследовались похлеще ведьм в эпоху диких суеверий. В данном случае речь тоже идет о суевериях. Тех самых, что я помянул в начале статьи: использование сотрудниками собственного оборудования должно привести к утечке (потере, сознательному сливу и т.п.) ценной страшно конфиденциальной корпоративной информации. Второе суеверие: сотрудники в глазах IT-персонажей — сплошные ламеры и тупицы, поэтому они непременно должны будут завалить help desk лавиной жалоб, претензий и требований починить, пофиксить, настроить, отконфигурировать их собственные гаджеты.

Поскольку вкусы у людей разные, то и количество гаджетов, ими предпочитаемых, зашкаливает воображение. Боялось, что с адаптацией BYOD сотрудники IT-отдела зашьются, потому что физически не смогут осуществлять техническое сопровождение безграничного разнообразия компьютеров, планшетов и смартфонов, с бесчисленными конфигурациями и программным наполнением.

Впрочем, козырь с зашивом IT-отдела всегда был вторичным. На первом месте стояло разрушение корпоративной безопасности, которую просто обязана была повлечь за собой адаптация BYOD.

Вы только подумайте: личный смартфон сотрудника (который, к тому же, еще и не Blackberry, а какой-нибудь, прости господи, андрофон или вообще айфон) подключен к корпоративной сети, сотрудник идет в бар, напивается и смартфон теряет. В результате у случайного прохожего, смартфон с пола в туалете подобравшего, появляется возможность внедриться в корпоративную сеть компании!

Или вот еще страшилка: на персональном ноутбуке сотрудника, который он каждый вечер утаскивает к себе в берлогу, постоянно хранится море бесценного (и разумеется — конфиденциального!) софта, принадлежащего корпорации, не говоря уже о данных, ноу-хау, алгоритмах и проч.

Наконец, самое страшное: вы сотрудника увольняете, он нагло улыбается и уносит домой смартфон, номер которого прописан на его корпоративной визитке и на протяжении N-нного времени раздавался направо и налево всем корпоративным клиентам. Ваш бывший сотрудник нанимается на работу к вашим конкурентам, а клиенты исправно продолжают названивать ему по телефону. На его личный номер.



В 2011 году вредную инициативу подхватили сразу три IT-гиганта: Unisys, VMWare и Citrix. И тут понеслось поехало: корпоративная Америка как оголтелая ринулась переводить сотрудников на собственные девайсы! А вслед за Америкой и остальной мир, причем не обязательно самый цивилизованный: максимальная концентрация компаний, адаптировавших политику BYOD приходится на страны Третьего мира — Бразилию, Россию, Индию, Объединенные Арабские Эмираты, Малайзию. На BYOD в этих странах перешло почти 75 % корпоративных работников, тогда как в т.н. цивилизованном (читай: зацикленном на безопасности) мире — только 44 %.

Считается, что причина диспропорции в материальном благосостоянии: в странах Третьего мира люди бедные, компании тоже бедные, поэтому, чтобы не разоряться, предпочтение отдается найму сотрудников уже со своими манатками (компьютер+планшет+смартфон). Другая самообманка: бизнес Третьего мира вторичен, а все ценные (сверхценные?) идеи сосредоточены на Западе, поэтому, давая полный ход BYOD, компании из стран Третьего мира ничего не теряют в плане безопасности — все равно будут все идеи воровать на Западе. Что касается нагрузки на службу технической поддержки, то, опять же, в странах Третьего мира она никого не беспокоит, так как человеческий труд обходится слишком дешево.