Эмоциональная зависимость в жизни. Я & Ты - Анна Азарнова

нет волшебников. Где ты будешь опираться на себя сам, потому что здесь нет идеальных родителей.

То, насколько справится клиент с этой важной внутренней работой, во многом определяется его внутренними приобретениями, сделанными на предыдущих этапах психотерапевтического взаимодействия. Потому что вынести описываемый процесс и извлечь из него важные внутренние уроки может только внутренне окрепшая личность, которая имеет психическое оснащение, достаточно развитое для того, чтобы быть способной адекватно справляться со стрессами и заботиться о себе.

Довольно часто бывает, что фигурой, в отношениях с которой разворачивается описанный здесь драматический процесс, становится психотерапевт. К данному этапу совместной работы он становится уже значимым для клиента лицом, в отношении которого клиент разворачивает характерный для него процесс идеализации и возложения ответственности. Наличие у терапевта непроработанного, незнакомой ему самому нарциссической или эмоционально зависимой динамики делает для такого терапевта особо ценным переживание собственной идеальности в глазах других. Это может серьезно затруднить конструктивное проживание клиентом процесса, который я здесь описываю. Когда клиент столкнется с тем, что терапевт не соответствует идеальной картине, которую он до этого выстроил, он начнет атаковывать его в попытках «вытрясти» соответствие этим самым идеальным ожиданиям, а затем обрушит на него собственные гнев и боль в связи с тем, что это «вытрясание» не дает желаемых результатов. Терапевт с непроработанными проблемами близости – сепарации может начать обвинять клиента, защищая собственную «идеальность», либо впадать в стыд и вину, казня себя за непрофессионализм. И то и другое в равной степени не полезно для клиента, потому что представляет собой очередной в его жизни виток зависимого паттерна отношений. Терапевту важно сохранять устойчивость в эмоциональных бурях, которые переживает клиент, а также устойчивость к идеализации и обесцениванию со стороны клиента, с которыми ему с неизбежностью приходится иметь дело.

Так или иначе, случился ли столь важный для клиента процесс в отношениях именно с терапевтом или с другим лицом, обычно после такого рода событий терапевт замечает, что что-то неуловимо меняется в его контакте с клиентом. Эти изменения очень трудно поначалу описать в терминах конкретных поведенческих проявлений, однако они отчетливого ощущаются в резонансе терапевта. Контакт становится более «прохладным», если можно так выразиться – не потому, что клиент что-то «утаивает» «злое и нехорошее», а потому, что увеличивается эмоциональная дистанция и меняется сам характер контакта. Клиент становится более автономным и может эмоционально справиться с тем, что терапевт хочет одного, а он – другого, терапевт ждет от него одного, а он делает другое. Очень интересно отметить внутреннюю реакцию терапевта на эту «прохладу» контакта. Терапевт, дружественно относящийся к автономии клиента, испытывает на этом этапе смешанные чувства, похожие на переживания родителя выросших детей: он испытывает удовлетворение от хорошо проделанной работы и легкую грусть по поводу того, что прежним отношениям пришел конец (что-то похожее чувствует и клиент). Терапевт с непроработанными темами нарциссического и эмоционально зависимого круга испытывает по отношению к клиенту обиду.

Пятый этап – заключительный в работе. Внутренние приобретения, сделанные клиентом на предыдущих этапах, крепнут, а изменения в его поведении становятся заметными. Он все более отчетливо начинает ощущать авторство собственных проявлений в контакте с другими людьми и свою ответственность за эти проявления и за свою жизнь в целом. Клиенту нравится экспериментировать, так или иначе проявляя себя в отношениях, в том числе – с терапевтом, ему нравится менять дистанцию по отношению к нему, то приближаясь, то удаляясь – клиенту приходит в голову мысль встречаться пореже, раз в две, а то и в три недели, он все чаще задумывается о том, как будет «жить без терапевта» или попробует «сходить к другому терапевту», однако при этом ему важно знать, что из терапии его «не выгоняют», «рады» ему и в случае его ухода при необходимости можно снова вернуться. В целом, это очень похоже на вылет птенцов из гнезда. Клиент убеждается в собственной способности справляться с ежедневными стрессами и решать текущие жизненные задачи; ему уже не страшно представить собственную жизнь в отсутствие терапии. С его восприятием фигуры терапевта происходит нечто, похожее на трансформацию образа родителей у юноши или девушки: психотерапевт начинает восприниматься как реальный, неидеальный, несовершенный человек, по отношению к которому есть теплая, крепкая привязанность.

Я помню, как один из клиентов сказал мне на сессии, что раньше не замечал морщинок у моих глаз, а теперь отчетливо их видит и радуется. Когда я спросила у него, что именно вызывает у него столько радости (сама я как-то не очень обрадовалась в тот момент), он ответил, что своими глазами теперь видит, что я живой и реальный человек, и чувствует по отношению ко мне тепло и привязанность.

В какой-то момент клиент приходит к осознанию того, что и может, и хочет расстаться с терапевтом, чтобы отправиться в самостоятельный «полет». Очень важно, как мне кажется, прожить вместе с клиентом горе этого расставания, равно как и его радость, потому что завершение терапии – также сепарационный процесс и, как и любой сепарационный процесс, представляет собой и вызов, и точку развития для эмоционально зависимой структуры. Важно, чтобы отношения не были оборваны, важен опыт завершающих встреч и удовлетворительное их количество. На них важно найти возможность подвести итоги работе и поговорить и о том, что случилось, состоялось в ходе терапии, и о том, чего было недостаточно, и о том, чего не хватило. Важно, чтобы при этом у каждого была возможность высказаться, чтобы разговор не выглядел как монолог ни с той, ни с другой стороны. Очень важно, чтобы клиент имел возможность завершить собственные процессы по отношению к терапевту и задать ему какие-то вопросы, если они остались (а они часто остаются – например, не держит ли терапевт обиду за тот или иной инцидент в отношениях? Бывало ли ему в работе со мною скучно или страшно? Что он вообще чувствовал?). Клиенту может быть важно получить от терапевта какую-то символическую вещь на память – это может быть даже шерстинка с пледа в его кабинете. Вообще, создание и совместное проведение (проживание) ритуала расставания с терапией и терапевтом является очень важным опытом для такого клиента.

Психотерапия эмоциональной зависимости – долгий нелинейный процесс, основной успех которого, по моим наблюдениям, зависит от качества отношений «клиент – терапевт». Основные изменения, описывающие динамику такого клиента в психотерапии, возникают именно в рамках этого контакта, одновременно дающего ощущение принятия и безопасности и предоставляющего возможности для исследования и проживания собственных чувств, для выражения и реализации собственных потребностей. Контакта, где есть пространство и