Эмоциональная зависимость в жизни. Я & Ты - Анна Азарнова

этом случае действия ее исходят не из внутренней теплоты по отношению к самой себе, а из стремления «сделать правильно». Точно так же зависимая личность обычно хорошо знает, что «надо себя любить» (и может повторять эту фразу себе или кому-то из знакомых), однако на чувственно-эмоциональном уровне эту самую любовь не может ощутить даже намеком – скорее внутренние требования к себе и постоянное собой недовольство.

Итак, мы рассмотрели наиболее заметные особенности самоощущения эмоционально зависимой личности. Обратимся к исследованию того, как она выстраивает столь желанные для нее близкие отношения и как проявляет себя в них. Суждено ли сбыться ее мечте об идеальной любви?

Зависимая личность ищет исключительной близости в паре с другим человеком, но легко вовлекается в отношения триангуляции. Это означает, что при возникновении напряжения в близких и не очень близких отношениях она склонна урегулировать это напряжение посредством вовлечения третьих лиц и образования треугольников отношений.

Данная особенность зависимой личности объясняется, с одной стороны, тем, что, как правило, в период своего становления она часто оказывается в таких отношениях. Например, зависимые личности часто в прошлом (и настоящем) – дети, мирящие родителей; дети, выполняющие функции взрослых людей в семейной системе; сыновья и дочери, реализующие функции эмоциональной поддержки для матери или отца, испытывающих недостаток психологического комфорта в отношениях с основным партнером; дети, на которых семейная система возлагает особые функции и которые активно вовлекаются родителями и прародителями в треугольники отношений.

С другой стороны, такая склонность к триангуляции обусловливается самой сутью зависимой личностной структуры с характерным для нее расщеплением. Неизбежно возникающий в слиянии с основным партнером негативный эмоциональный опыт необходимо куда-то девать; зависимая личность склонна его отщеплять и удерживать на приличном расстоянии и от осознания, и от контакта. Однако он никуда не девается, и в конце концов зависимая личность находит какой-то другой контакт, в котором может разместить этот опыт и разрядить накопившееся напряжение.

Например, при возникновении напряжения в отношениях с молодым человеком девушка жалуется на своего партнера подруге, не жалея красок. Пожаловавшись, она чувствует облегчение; напряжение уходит, и можно продолжать отношения дальше. Если на следующий день (или через какое-то время) подруга начнет делать попытки развивать тему, то с высокой степенью вероятности наткнется на нежелание и неготовность делать это с другой стороны; ее вопросы «Когда же ты уйдешь от этого нехорошего человека?» не встречают ожидаемой реакции. Подруга находится в недоумении: как же можно возвращаться и продолжать отношения с человеком, который тебя вчера оскорбил (унизил, ударил и т. п.), будто ничего не случилось? Ее отодвигают на некоторое расстояние, ее праведное возмущение встречают холодно («Давай я сама разберусь, что мне делать!»).

В этот период, воссоединившись со своим партнером, зависимая личность дистанцируется от третьего (триангулированного) лица, в адрес которой чувствует раздражение (к партнеру такого раздражения в данный момент нет). Новое накопление напряжения в паре с неизбежностью рано или поздно снова приведет к обращению к третьему лицу для его разрядки – круг замыкается. В качестве триангулированного третьего лица или объекта, стабилизирующего эмоциональное напряжение зависимой личности, может выступать другой человек, иногда – какой-либо вид деятельности (покупки, работа, хобби, социальная активность и многое другое) или вещество (пища, алкоголь, психоактивные вещества).

Легкость вовлечения зависимой личности в отношения триангуляции и ее склонность к этому объясняет тот факт, что довольно часто такой человек находится в партнерских отношениях, предполагающих присутствие третьего. Например, женщины с эмоционально зависимой структурой легко становятся любовницами женатых мужчин, живут в «открытых» отношениях (допускающих сексуальные связи партнеров на стороне), находятся в отношениях «дружбы с преференциями» (когда друг одновременно периодически является сексуальным партнером, при этом без всяких взаимных обязательств и взаимных ожиданий сексуальной верности) и полиаморных. Мне совсем не хочется здесь давать какую-либо морально-этическую оценку таким вариантам отношений, я всего лишь хочу сказать, что для зависимой личности в силу особенностей ее структуры такие отношения могут казаться привлекательными. При этом очень интересен тот факт, что такой человек, даже выбирая их в конкретный момент, часто делает оговорку: «Когда я встречу своего единственного (единственную), то мне будет нужен только он и больше никто». Иногда эмоционально зависимая личность категорически отрицает для себя возможность альтернативных форм отношений, однако спустя некоторое время (обычно со стыдом) обнаруживает, что по факту именно в такие отношения она и вовлечена и не хочет или не может из них выйти.

В своих взаимоотношениях с другими людьми зависимая личность легко вовлекается в драматический треугольник Карпмана (преследователь – жертва – спасатель). Это объясняется, во-первых, отмеченной выше легкостью вовлечения такой личности вообще в любые треугольники отношений. Во-вторых, каждый из персонажей треугольника Карпмана сосредоточен своим вниманием не на собственных потребностях, чувствах и переживаниях – наоборот, именно с ними он находится в наименьшем контакте, все внимание направлено вовне, на партнера и на события, которые происходят в поле отношений. Так, жертва демонстрирует собственную беспомощность, чтобы получить поддержку и спасение извне, при этом игнорируются собственные возможности как-то справляться с создавшейся ситуацией. Преследователь направляет агрессию вовне, на жертву, «сливая» на нее собственное эмоциональное напряжение, с которым он не справляется самостоятельно, а выбирает именно такой способ, связанный с вовлечением другого лица, и возлагает на это другое лицо ответственность за свое состояние и за возникшие проблемы (путаница с ответственностью всегда отражает нарушение границ в отношениях). Спасатель почти компульсивно вовлекается в оказание помощи жертве, при этом игнорирует собственные нужды и потребности и отдает много больше, чем позволяет его собственный ресурс. Ни в одной из этих ролевых позиций нет развернутости личности лицом к собственным эмоциям и переживаниям, к стоящим за ними потребностям, нет попытки сделать что-то и как-то помочь себе, находясь в границах собственной внутренней территории, каждая из этих ролевых позиций предполагает нарушение границ – как своих собственных, так и границ других людей. Для зависимой личности как-то позаботиться о собственных эмоциональных потребностях, не вовлекая в этот процесс кого-то, кто должен его спасти – большой вызов и весьма трудная задача. Одной из мишеней психотерапевтического воздействия в работе с эмоциональной зависимостью является развитие способности такой личности к автономной эмоциональной саморегуляции.

Следующая черта, которую хочется отметить здесь, потому что она очень характерна для зависимого способа построения отношений – вертикальный характер отношений и их принципиальное неравенство. Это отношения, в которых есть главный и подчиненный, ведущий и ведомый, контролирующий и контролируемый, учитель и ученик. Такие ролевые диспозиции отражают внутреннюю систему отношений зависимой личности, в которой есть требовательная часть, реализующая контроль контакта и своего партнера, и беспомощная