Огни в море - Микель Рейна

в гостиную – так быстро, как только позволяли ей скользкий пол и больное колено. Из двух окон комнаты одному удалось уцелеть, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что стекло покрыто паутиной трещин, и Мэри-Роуз не отважилась открыть его. Она двинулась к другому окну и аккуратно, чтобы не порезаться о торчащие из рамы осколки, высунула голову наружу и увидела Гарольда.

В этот момент Грейпс остановился. Если его не подвела память, барабан должен был находиться примерно в этом месте. Наклонившись, он начал быстро отгребать снежный завал перед собой. Верхний слой был еще относительно мягким, но по мере продвижения вглубь становился все менее податливым: пальцы Гарольда окоченели. Ему приходилось время от времени вынимать руки из образовавшейся норы и пытаться согреть их своим дыханием. Шерстяные перчатки были плохо приспособлены для такой работы – они промокли и тут же покрылись коркой льда. Надо было торопиться.

Он вновь опустил руки в яму и продолжил копать, яростно скребя ногтями наст. Вскоре он добрался до скалы – но, увы, ни следа кабеля, ни металлического корпуса. Сделав шаг вперед, он начал копать чуть дальше. Через несколько сантиметров снег опять стал плотнее, но и здесь барабана не было.

– Что-нибудь нашел? – нетерпеливо поинтересовалась Мэри-Роуз.

От холода зубы Гарольда выбивали такую сильную дробь, что он не смог ответить. Грейпс сделал еще шаг вперед, не имея представления, где заканчивается снег и начинается вода. Пальцы одеревенели настолько, что уже не сгибались и походили на когтистую птичью лапу. Снег продолжал идти, потихоньку засыпая сгорбленную фигуру Гарольда. Холод при каждом вздохе, казалось, проникал прямо в череп. Но Грейпс не сдавался, упрямо продолжая копать слежавшийся снег. И тут он наткнулся на что-то еще более холодное и твердое. Вытащив отказывающиеся служить руки из ямы, Гарольд посмотрел вглубь и увидел кусок серебристого металла. Сердце радостно забилось в груди; он продолжил копать с удвоенной силой. Вскоре из-под снега появился огромный, напоминающий доисторическую окаменелость, долгожданный барабан. Гарольд чувствовал, как с каждым дюймом расчищенного снега крепнет его надежда. В конце концов лопасти и ведущий к дому кабель вырвались из снежного плена. Было трудно поверить, что после всех доставшихся на долю дома испытаний барабан по-прежнему крепко держится на месте; но при всем том он не вращался.

Гарольд сделал еще шажок к краю скалы; Мэри-Роуз не сводила с него глаз. Он протянул руку к воде и заметил, что вся нижняя часть барабана скована толстым льдом. Без инструментов нечего было и пытаться разбить ледяной панцирь, так что Грейпс распрямился, чтобы сходить в дом за всем необходимым.

Однако при повороте он оступился и исчез в завесе густого тумана.

– Гарольд! – простонала Мэри-Роуз.

Не чувствуя больше ни холода, ни боли, ни страха возможного падения, Мэри-Роуз шатаясь выскочила на крыльцо. Не думая ни о чем, она с трудом двигалась по насту; ей удалось спуститься по ступенькам, обогнуть торчащие из фасада острые как иглы доски и добраться туда, где упал ее муж.

– Гарольд! – в отчаянии кричала она.

Ледяной воздух с яростью рвал ее легкие, охваченное паникой тело сотрясалось в конвульсиях. Ветер постепенно развеивал плотное облако тумана, но невидящими от слез глазами Мэри-Роуз могла различить только кромку скалы.

– Гарольд, ради бога! Ответь!

Мэри-Роуз наклонилась и голыми пальцами нащупала полоску земли – границу между их домом и морем. Снегопад и туман не позволяли ничего разглядеть. Мэри-Роуз не понимала, что ей делать, – может, самой прыгнуть в воду? Но в этот миг вдали раздался зов:

– Рози?

Услышав голос мужа, сеньора Грейпс ощутила неописуемую радость.

– Гарольд, сюда! Я здесь!

Она как можно дальше вытянула руку в туманную пелену и вдруг заметила во мгле очертания какой-то медленно приближающейся фигуры.

– Гарольд, иди на голос!

Внезапно Мэри-Роуз сообразила, что плывущий навстречу силуэт намного выше, плотнее и толще, чем Гарольд. Ее вновь охватил недоуменный страх.

Что это там двигалось? И где ее муж?

– Гарольд, скажи хоть слово!

Очертания фигуры вырисовывались все более четко; виляя из стороны в сторону, она неуклонно приближалась к дому. Но как ни напрягала зрение Мэри-Роуз, ей не удавалось понять, что это движется там, в тумане.

– Рози! – позвал Гарольд издалека.

– Поторопись, ради всего святого! Сюда кто-то идет!

Внезапно силуэт обрел четкость, но увиденное вовсе не успокоило Мэри-Роуз. Ей показалось, что из-за переутомления у нее начались галлюцинации. Фигура, бредущая к дому, походила на человека, но… они же находились посреди моря!

– Рози?

Ветер задувал порывами, и в какой-то момент перед ошеломленным взглядом Мэри-Роуз предстал Гарольд; спотыкаясь, неровным шагом он продвигался в ее сторону. Окутывавший дом туман продолжал рассеиваться, являя взору пелену голубого льда, уходящую в бесконечную даль. Гарольд шел медленно, внимательно глядя, куда ставит ногу, чтобы не поскользнуться. До кромки скалы оставались считанные метры, когда он все-таки оступился и ничком рухнул на наст. Льдина застонала под весом его тела, но не проломилась.

Мэри-Роуз сделала шаг вперед, ступила на лед и осторожно подобралась к мужу. Она протянула ему руку, чтобы помочь встать, но теперь сама поскользнулась и упала. Колено пронзила острая боль, однако сейчас, когда Гарольд оказался жив, это уже не имело значения.

Лежа на льду, супруги сжали друг друга в объятиях, а неутомимый бриз стирал с горизонта свинцовые облака и последние клочья тумана. Бледный солнечный луч пробился через просвет в тучах, и в это мгновение Гарольд и Мэри-Роуз увидели за дымчатой завесой сверкающую черную горную вершину.

У подножия гор

Супруги Грейпс наконец вернулись в дом. Они окоченели и дрожали не только от холода, но и от зрелища, недавно представшего их взору.

В гостиной они заделали одеялом разбитое окно, а сами уселись перед треснувшим, но уцелевшим стеклом. Грейпсы зачарованно смотрели, как туман рассеивается над темным горным хребтом; за окном падали снежинки, голова шла кругом от обилия предположений. Наконец-то, после долгих недель беспомощного дрейфа, когда вокруг простиралась лишь беспредельная морская гладь, они увидели сушу. Хотя эта гора и напомнила им о родном обрывистом утесе в Сан-Ремо, следовало признать, что Гарольду и Мэри-Роуз в жизни не доводилось видеть столь огромные горы. Высшей точкой на острове Брент считалась вершина Сент-Эндрю, потухший вулкан, который, собственно, тысячи лет назад и сформировал сам остров, а сейчас представлял собой приземистый пустынный холм.

– Как странно… – промолвила Мэри-Роуз, не сводя глаз с горной цепи. – Как непривычно видеть горизонт так близко, и он никуда не движется… Даже не представляла себе, что на свете бывают