Сергей ГОРОДНИКОВ - ВЕЛИКОДЕРЖАВНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАЦИИ

Сначала на этом политического пути понадобилось обеспечить быстрый подъём производительности труда и насытить внутренний рынок товарами потребления. Чего нельзя было добиться без авторитарного фашистского государства, беспощадно подавляющего спекулятивные устремления выразителей коммерческого интереса и наращивающего внутренний долг для инвестирования самой высокопроизводительной промышленности, готовой расплачиваться за кредиты из прибыли. Затем, отладив механизм прибыльной деятельности в промышленном производстве, уже в процессе Национальной Реформации и постепенного отхода от диктатуры промышленного политического интереса пришлось наращивать внешний долг и обеспечить такое производство товарной продукции, какое стало бы конкурентоспособным на мировых рынках, теснило там продукцию уже сложившихся буржуазных наций. А получая прибыль на внешних ранках расплачиваться за внешние кредитные заимствования.

Осуществление такой сверхзадачи было бы невозможным без учёта коренных, социалистически направленных интересов самого многочисленного, многомиллионного участника индустриальных производственных отношений, а именно, индустриального рабочего класса, который становился массово грамотным и политически идеологизированным. Поэтому фашистская идеология подчёркивала свою непосредственную связь с социалистической идеологией рабочего движения.

В развитии политических процессов в Италии проявилась ещё одна характерная особенность индустриальной эпохи, эпохи империалистической. В эту эпоху к началу ХХ века произошёл раздел мира между великими державами, и борьба между ними за передел сфер влияния достигла такой организованности, что переживающая буржуазно-демократическую революцию страна не могла оставаться без какой бы то ни было государственной власти.

Великая французская революция отличалась яростным радикализмом отрицания феодально-бюрократических государственных отношений. Церковь, феодальный господствующий класс землевладельцев, чиновничий аппарат и важнейший институт государства, королевская армия, беспощадно уничтожались либеральной буржуазно-демократической революцией и террором. Буржуазная власть принялась создавать свои исполнительные учреждения и свои вооружённые силы из новых людей. Она раскрыла дорогу к военной и управленческой карьерам множеству ярких талантов, но в условиях отсутствия государственной власти. Такое положение вещей продолжалось до Национальной революции, то есть до установления военно-политической диктатуры консулата Наполеона.

Тогда как в Италии стареющий, вырождающийся и деградирующий аппарат чиновничьей власти и армии прежнего, феодально-бюрократического государства протянул своё существование до фашистской Национальной революции и был сметён ею, чтобы сразу же быть заменённым буржуазно-государственной властью. Итальянские фашисты произвели Национальную революцию в результате быстрой Гражданской войны малой интенсивности, завоевав власть вооружённой силой военно-политических отрядов прямого действия. Гражданская война позволила им создать собственную символику государственности и выявить буржуазное второе сословие, готовое бороться насмерть за новое государство и управлять становлением общества на основе национального Общественного договора. Последующие буржуазно-демократические революции доказали, что такой ход событий стал правилом, закономерностью в политической борьбе.

в) немецкая нация

Первая мировая война потрясла Европу до основания, коренным образом изменила её, вызвала в ней глубокий мировоззренческий кризис и породила политические поиски революционных выходов из этого кризиса. Война показала, что столкновение государственных интересов разных стран стало принимать глобальный и цепной характер и Европа теряет геополитический контроль над мировыми делами. Появление в индустриальных государствах паровозов и пароходов, грузовых автомобилей создавало возможности быстро перебрасывать целые армии и их вооружения на огромные расстояния, а с помощью электрических средств связи и самолётов упрощалась задача тут же налаживать их оперативно-тактическое взаимодействие. Такое положение вещей потенциально превращало любое военное столкновение двух государств в общемировое явление. А при военном столкновении преимущества получали срединные по геополитическому положению державы, которые из-за их расположения могли лучше, дешевле и действеннее использовать экономические и военные средства, осуществлять управление и продвигать свои интересы сразу в нескольких направлениях. Удачное геополитическое положение державного государства превращалось в важнейшее условие проведения им успешной внешней политики, способствовало его торговой, военной и политической победе над конкурентами и противниками через меньшее хозяйственное напряжение страны. В то же время неудачное геополитическое положение обуславливало постоянное перенапряжение экономических и организационных усилий державы и, как следствие, заранее указывало на её предрасположенность к поражению. И большинство европейских держав в течение войны получили ясные подтверждения, что у них-то как раз неудачное геополитическое положение.

Вследствие Первой мировой войны экономическая и финансовая власть в мировом капиталистическом хозяйстве переместилась от буржуазно-национальных империй Западной Европы, от Великобритании и Франции к молодой американской буржуазно-национальной державе, расположенной между тремя океанами. Положение на пересечениях главных морских торговых потоков делало из неё ключевую геополитическую державу всего капиталистического Запада, и глобальная политика буржуазных наций, так или иначе, начинала обслуживать интересы США, что позже отразилось в появлении блока НАТО.

В то же время проявилось и особое геополитическое положение экономически отсталой, феодально-бюрократической самодержавной России, которая оказывалась посреди всех цивилизаций огромного сверхматерика Евразии в качестве главного посредника их сухопутного торгового, культурного и политического обмена. Но стать действительным посредником и в полной мере использовать своё геополитическое преимущество Россия была не в состоянии на господствующих феодально-хозяйственных отношениях, которые мешали развитию промышленных производительных сил, производству индустриальных товаров и средств налаживания всеохватной торговли. Господство пережитков феодальных отношений в России обосновывались православной мировоззренческой традицией, которую всё труднее было использовать в качестве идеологического насилия. Ибо необходимость осуществлять подготовку современных специалистов в условиях расширения торговли и культурного обмена с индустриальными державами Западной Европы, расчищать препятствия для собственной индустриализации требовала перехода к светскому образованию населения, вытеснению естественнонаучными знаниями православной иррациональной догматики. Но к такому повороту не были готовы подавляющее большинство русского населения: деревенское народное крестьянство, – а тем более, этнические меньшинства совсем отсталых окраин империи, где господствовали раннесредневековые исламские или даже родоплеменные представления о мире. Поскольку значение сухопутного геополитического положения непрерывно возрастало с бурным строительством железных дорог в конце ХIХ-го века и начале века ХХ-го, постольку Россия очутилась у исторического распутья. Она либо должна была так или иначе оказаться захваченной развитой индустриальной державой, способной налаживать геополитические отношения в Евразии, в лучшем случае превратиться в колонию такой державы. Либо ей надо было пройти через революционное усовершенствование русского общественного мировоззрения, городских социальных и производственных отношений, которое позволило бы в кратчайшие сроки совершить ускоренную индустриализацию и необходимое для индустриализации раскрестьянивание русского народа.