Синтетическая экономика - Александр Олегович Величенков

Проще говоря, европейский долговой кризис стимулирует выход из евро в доллары. Другой альтернативы для инвесторов все равно нет.

Получается, что ЕЦБ, после почти полуторалетних раздумий, бросился вдогонку за американской инфляцией.

Затягивание долгового кризиса во времени и включение в него новых стран – это симптом №2 того, что кризис евро-Европы носит рукотворный характер.

Надо разобраться еще в одном небольшом вопросе. А почему именно Греция? Или из 17 стран евро-Европы больше выбрать некого? Причин, по всей видимости, несколько, и сумма параметров сошлась, как мы видим, именно на Греции. Небольшой объем ВВП, менее 200 млрд. евро, греческий социализм, который уже давно стал в евро-Европе бельмом на глазу. Ведь правительству ФРГ очень трудно объяснить водителю городского автобуса, почему он получает в Германии три тысячи евро в месяц, а его греческий коллега – семь.

Далее, огромный объем госсобственности, которая может быть заложена правительством Греции в процессе перезаимствований, и которая имеет значительный коммерческий интерес, давая практически 50 % ВВП.

И, наверное, последнее. Это самобытный греческий характер бунтарей-анархистов. Греки вечно с кем-то сражаются. Имманентно с Турцией, в 1944-1945 сами с собой во время гражданской войны, затем бунтовали против короля и свергнувших его «черных полковников». В общем, никак не хотят становиться цивилизованными пан-европейцами. Напомним, в Греции массовые беспорядки социально не адаптированной молодежи начались 7 декабря 2008 года, затем перекинулись на университеты, и успокоить молодежь удалось лишь к началу летнего туристического сезона 2009 года. А уличные беспорядки – это лучший фон, самый лучших из всех, какой только можно придумать, для демонстрации всем недееспособности правительства, в том числе и по финансово-бюджетным вопросам.

Быть может, есть и другие причины, например, чтобы не покупали российское оружие, не знаем, но наверняка ЕЦБ с горы виднее.

Однако вернемся к логике ЕЦБ, руководствуясь принципом, что если понимаешь логику действий контрагента, то можно достаточно точно предсказывать его действия. Оперативно слепленный план Полсона гулял по Конгрессу США уже в сентябре-октябре 2008 года. Наверняка к весне 2009 года в евро-Европе и ЕЦБ разобрались, куда клонят американцы. Еще полгода ушло на принятие решения, уже понятно какого – вдогонку за инфляцией США. Но почему принято именно это решение?

Весною 2009 года, когда в евро-Европе решали, как реагировать на количественные смягчения в США, все пространство решений было совсем невелико. Или не делать ничего, жить, как жили, и проводить прежнюю макроэкономическую политику, или «задрав штаны бежать за паровозом», т.е. не давать долларовой инфляции обесценивать доллар к евро.

Первый вариант по своей экономической сути означал бы, что евро-Европа заноминировалась, т.е. сделала из евро номинальный якорь для всех остальных валют. Здесь необходимо пояснение. Допустим, что ЕЦБ проводит прежнюю политику без каких-либо специальных количественных смягчений. Еврокомиссия аккуратно, без всяких долговых кризисов, разбирается со странами, бюджетный дефицит которых превышает 3 %, вариантов действий с этой проблемой много. Например, поднять стоимость заимствований и запугать дефолтом, или отправить перекредитовываться в МВФ, где француженка Кристин Лагард руководит процессом, или завалить пару аукционов по размещению госбумаг и потребовать перейти на залоговую схему. В общем, вариантов действия много, было бы желание. Но совокупность этих действий (или бездействий) неизбежно привела бы к тому, что евро начал бы устойчиво расти к доллару.

Теоретически, именно теоретически, в таком процессе нет ничего страшного для экономики евро-Европы. Если евро растет к доллару ровно с темпом инфляции в США, то европейские товары в США не дорожают относительно американских. Номинально они конечно дорожают в той же пропорции из-за изменения курса евро, но и американские товары дорожают с той же скоростью из-за инфляции.

Проблемы торговли с третьими странами? Но, как показывает опыт «азиатских тигров», после обвала 1997 года их валюты начали устойчиво ревальвироваться к доллару, а сами «тигры» превратились в лучших покупателей UST. Если США и дальше, в 2013-2015 годах, продолжат наливать по 1,5 трлн. долларов в мирохозяйственный оборот, то ревальвироваться к доллару будет большинство стран мира, включая малые страны Центральной Америки, где любят зимовать американские пенсионеры. И, несомненно, Китай, у которого главная экономическая проблема не нефть или газ, а что делать державе с 3,0 трлн. долларов валютных резервов. Ведь совершенно очевидно, что текущая инфляция в США их процентов на 20-30 точно обесценит.

Добавим к нашей логике, что дорогой евро – это возможность покупать нефть и газ дешевле, чем в долларах. Ну, вроде бы все и складывается, евро-Европа могла заноминироваться, дав возможность доллару уйти в инфляционное падение. Могла, но не стала. Очевидный вопрос – почему?

Сначала немного теории. В мире есть нацвалюты, которые гораздо устойчивее доллара, например, японская йена или швейцарский франк. МВФ и ЕЦБ даже учитывают их в составе золотовалютных резервов. Но эти валюты никогда не станут валютами международных расчетов. Хотя в Швейцарии даже есть банк для этих целей. Но это скорее экзотика и валюта-убежище для Ирана, Северной Кореи и прочих стран, у которых есть веские причины опасаться ареста своих долларовых счетов.

Кстати, у Швейцарии совсем недавно, в 2000-2001 годах был очень любопытный опыт. В тот период евро устойчиво дешевел к доллару до отметки 78 американских центов за евро. И Швейцария держала фиксинг по доллару. Ни к чему хорошему это не привело. Евро-Европа проскочила этот период без видимой инфляции, цены и зарплаты не росли. А вот в Швейцарии для европейцев все стало очень дорого. И туризм рухнул. Правда, швейцарцы быстро одумались, перешли на фиксинг по евро, и когда евро пошел в рост на 1,22 доллара за евро, спокойно ревальвировались к доллару.

Две главных проблемы этих валют, из-за которых они никогда не станут валютой международных расчетов, состоят в следующем:

1)

профицит платежного баланса, это означает, что эти валюты не поступают в мирохозяйственный оборот, их нельзя заработать, что-то продав, их можно только купить;

2)

недостаточный масштаб экономики.

Второго недостатка евро с очевидностью лишен. А вот первый присутствует в полном объеме. ВВП евро-Европы практически совпадает с ВВП США, торговый баланс умеренно отрицательный, в пределах 500-700 млрд. евро, иногда бывало под триллион. Но евро-Европа имеет колоссальный внутренний экспорт, примерно 2,5 трлн. евро в год. А покрытие положительного сальдо возникает в долларах.

Страна или инвестор могут держать резервы в евро, если сначала их купят во Франкфурте. Но если спрос на евро будет толкать евро вверх, а ЕЦБ,

борясь с ростом евро, подпустит эмиссии, выкупит излишки долларов и что? И куда он эти доллары денет? Вариант только один – UST. А государство или