Сборник статей - Путь в Европу

Александр Белявски:

Я думаю, что вопрос о коррекциях Конституции станет предметом оживленной дискуссии перед предстоящими в конце 2008 года выборами. Не берусь судить о левом политическом фланге, но консолидации нашего правого центра в его нынешнем виде это вряд ли будет способствовать. Не исключаю, что здесь нас ждут новые расколы.

Румынская партийная система изначально была потенциально нестабильной. Это проявлялось и раньше, но особенно отчетливо проявилось в последнее время. После того как мы в 2007 году вступили в Евросоюз, инерция исходных политических размежеваний начала 1990-х сошла на нет, а новые основания для структурирования политического пространства обществом и политическим классом только нащупываются.

Если же говорить о конфликте ветвей власти, то в их предупреждении коррекции Конституции сыграли бы, возможно, положительную роль. Пока же наша ситуация – я имею в виду отношения между президентом и премьер-министром – чем-то напоминает украинскую. Боюсь, что наша политическая система плохо приспособлена к такому положению, когда президент и премьер, оба обладая широкими конституционными полномочиями, опираются на разные партии и действуют, по сути, как два центра власти.

Симптомы этого уже налицо. Стало ясно, что одним из важнейших условий успешного функционирования такой системы являются хорошие личные отношения между главой государства и руководителем правительства. Ясно и то, что это условие не всегда достижимо. Однако для изменения Конституции политическому классу нужно еще договориться о том, в каком направлении ее менять, что тоже не так-то просто.

Сорин Василе: Не уверен, что аналогия с Украиной корректна. Политических кризисов, аналогичных украинским, Румыния пока не знала. И, находясь в Евросоюзе, у нее есть все шансы избежать их и в дальнейшем.

Игорь Клямкин:

По ходу нашей беседы у меня возникли два вопроса, которые я откладывал, чтобы не обрывать тематическую нить разговора. Теперь я хочу их задать.

Первый вопрос возник, когда румынские коллеги упомянули о роли гражданского общества перед выборами 1996 года. Вы сказали, что именно благодаря ему удалось тогда обеспечить консолидацию политических сил, противостоявших экс-коммунистам. Но что с вашим гражданским обществом стало потом? И какова его роль сегодня?

Ливью Юреа (корреспондент румынского телевидения):

Да, Демократическая конвенция стала возможной тогда только благодаря гражданскому обществу, которое само выступило как консолидированная сила. Различные гражданские организации объединились в Гражданский альянс, формировавший единую идеологию, альтернативную идеологии экс-коммунистов, и оказывавший сильнейшее влияние на общественное мнение. Из Гражданского альянса, кстати, вышел и Эмиль Константинеску, выигравший президентские выборы 1996 года.

Конечно, то была ситуация, которая рассматривалась вовлеченными в нее людьми как экстремальная. В дальнейшем политическая активность гражданских организаций и их роль никогда уже не были столь значительными. И на предстоящих выборах гораздо важнее, кого будут поддерживать люди вроде Дана Войкулеску – это наш румынский Берлускони, владеющий значительным сегментом румынского медийного пространства…

Александр Белявски: Войкулеску будет поддерживать социал-демократов. Это известно.

Игорь Клямкин: К медийному пространству мы еще вернемся. Что все-таки произошло и происходит с вашим гражданским обществом?

Ливью Юреа: В том виде, в каком оно существовало и действовало в середине 1990-х, его уже нет. Но многие гражданские организации сохранились, до сих пор являясь своего рода барометрами политической жизни. И поныне очень влиятельна, например, Группа социального диалога, в которой формировалась и формируется интеллектуальная элита прозападной ориентации…

Александр Белявски:

В Гражданском альянсе тон задавали идеалисты. Но когда они увидели своих политических выдвиженцев на государственных постах, когда стали свидетелями бесконечных раздоров между партиями новой правительственной коалиции, они – я имею в виду Гражданский альянс – этой коалиции в поддержке отказали. Реальная политическая жизнь стала развиваться независимо от этого альянса, рычагов влияния на политиков у него не было, что означало исчерпанность его исторической миссии. Он уступил свое место политизированным организациям, обслуживающим интересы отдельных партий, изучающим общественное мнение и изыскивающим способы воздействия на него.

Однако роль и этих организаций сегодня несопоставима с ролью массмедиа. В формировании общественного мнения главным субъектом являются не представители тех или иных структур гражданского общества, использующих СМИ, а сами СМИ и стоящие за ними интересы – экономические и политические.

Игорь Клямкин:

Я понимаю, что журналистам не терпится поговорить о том, с чем они, по роду своих занятий, непосредственно соприкасаются. Но все же прошу еще немного повременить, так как сначала хочу получить ответ на второй возникший у меня вопрос. Он связан с судьбой вашей национал-царанистской партии христианских демократов. В начале 1990-х она была самой влиятельной оппозиционной силой Румынии, в нее вступили сотни тысяч людей, она сыграла решающую роль в заключении Демократической конвенции. Почему же она исчезла с политической сцены?

Конечно, во времена резких общественных перемен такого рода исчезновения вовсе не редкость. Но в данном случае речь идет о партии, идентифицировавшей себя с религиозной традицией в стране, где традиция эта очень сильно сказывается на государственной жизни. Религия преподается в школах, священнослужители получают зарплату от государства… А об ее роли в политике можно судить хотя бы по теледебатам перед президентскими выборами 1996 года – в свое время мне приходилось об этом читать.

Константинеску спросил Илиеску, верит ли тот в Бога. Илиеску замешкался и ушел от ответа, охарактеризовав себя как «свободного мыслителя». Эксперты тогда говорили, что это сыграло не последнюю роль в его поражении. И в такой стране партия, называющая себя христианской, вслед за взлетом переживает катастрофическое падение. В чем тут дело?

Сорин Василе:

В вашем вопросе в какой-то степени уже содержится и ответ. Политический взлет наших христианских демократов был обусловлен докоммунистической биографией их партии, придававшей их антикоммунизму повышенную убедительность. Но в румынском обществе его религиозная идентичность ассоциируется с политической ролью церкви и близостью к ней государства в целом, а не каких-то отдельных партий. И это очень быстро поняли все наши политики, ставшие посещать богослужения и строить либо реставрировать церкви на собственные средства.