История инвестиционных стратегий. Как зарабатывались состояния во времена процветания и во времена испытаний - Бартон Биггс

И все же великолепно построенный «Бисмарк» продолжал сражаться до тех пор, пока не превратился в горящую груду металлолома. Казалось, что он непотопляем. Наконец крейсер «Дорчестер» поразил его еще тремя торпедами с близкой дистанции, и в 10:40 утра он перевернулся на бок, замер на мгновение… По его бортам карабкались люди и прыгали в огромное, черное, ледяное море… «Бисмарк» затонул, унеся с собой 2000 человек. Британцы спасли только 110 измученных и угрюмых моряков. Когда все было кончено, море покатило волны дальше – необъятное, вечное и безразличное. Отныне конвои оказались в безопасности[136], а Королевский флот в Северном море больше не был привязан к Скапа-Флоу. В тот долгий год агонии и страданий это была важная победа Британии.

Альянс США и Великобритании вселяет надежду…

Однако двумя главными событиями второй половины 1941 года были нападение Германии на Советский Союз и все более тесное сотрудничество между Великобританией и Соединенными Штатами. Лондонская фондовая биржа удивительным образом предвосхитила оба события. Несмотря на колоссальные победы нацистских армий и оккупированные ими огромные куски СССР, британские инвесторы считали, что в лице Советского Союза они приобрели важного союзника. К тому же, было крайне маловероятно, что Гитлер предпримет вторжение на Британские острова, пока его армии заняты смертельной схваткой с грозным противником на Восточном фронте. Как было позже установлено по немецким документам, перед началом операции «Барбаросса» военные и политические советники Гитлера неоднократно предупреждали его, что благодаря этой русской авантюре воля британцев получит подкрепление, а моральный дух поднимется. Однако Гитлер не хотел слышать ничего подобного, он был настолько нетерпим к инакомыслию и уверен в непогрешимости своих суждений, что мало кто осмеливался настаивать на своем.

Что касается союза с США, то Черчилль и Рузвельт находились в тесном и дружеском контакте в течение многих лет. Эти два человека, аристократы XX века, казалось, искренне наслаждались обществом друг друга. Оба были многословны, общительны, и Рузвельт дорожил своими часами коктейлей почти так же, как и Черчилль. (Конечно, у Черчилля коктейль-час длился от обеда до сна). Начиная с 1940 года США «одалживали» Британии оружие и эсминцы, а к 1941 году американский флот все больше вовлекался в защиту конвоев и даже атаковал немецкие подлодки глубинными бомбами. Американские торговые суда тонули, американские граждане гибли, и вероятность того, что Соединенные Штаты в конце концов будут втянуты в войну, неуклонно росла.

Это сотрудничество достигло кульминации в августе, когда премьер-министр и президент отправились на военных кораблях в уединенную бухту в Новой Шотландии, где провели три дня. Товарищеские отношения, установившиеся между лидерами, распространились и на их сотрудников. Есть замечательная фотография воскресной церковной службы на палубе «Принца Уэльского», где 500 американских и британских моряков поют «Боже, опора наша в минувших веках». Видно, что Рузвельт поет с воодушевлением, в то время как Черчилль, презиравший пение гимнов, как пустую трату времени, смотрит поверх очков, кто еще поет. В принятой там первой совместной декларации была формулировка, четко указывающая, что обе страны были единодушны в отношении Гитлера. Вот, например, шестая статья документа: «После окончательного уничтожения нацистской тирании они надеются на установление мира…» Это не был язык общения воюющей и нейтральной стороны; это были слова союзников. Великий союз был заключен.

В 1940 году риск заключался в том, что немцы вторгнутся и завоюют Британию прежде, чем Соединенные Штаты полностью вступят в войну, а также в том, что Япония отберет британские владения на Дальнем Востоке. Черчилль и многие другие были серьезно обеспокоены возможностью такого ужасного исхода, и есть много свидетельств, что Рузвельт тоже был обеспокоен.

Однако, как отмечалось ранее, в Соединенных Штатах все еще существовали значительные изоляционистские и прогерманские настроения, о чем Рузвельт был прекрасно осведомлен. Был организован Крестовый поход американских матерей против ленд-лиза, который лоббировал голоса против законопроекта, утверждая, что этот шаг – всего лишь прелюдия к американской интервенции. Не стоит забывать, что весной 1941 года Палата представителей приняла законопроект о продлении обязательной военной подготовки с перевесом всего в один голос. Другим сторонником изоляции был отец Чарльз Кофлин, пылкий католический священник, который вел по радио неистовую антикоммунистическую и антисемитскую пропаганду в выходные, на аудиторию в 40 млн человек. На президентских выборах 1940 года, когда Рузвельт выдвинул свою кандидатуру на третий срок, под давлением изоляционистов и матерей он пообещал, что не допустит вступления США в войну, если только США не подвергнутся нападению.

…и лондонские рынки отвечают

По мере того, как во второй половине 1941 года со стороны Германии следовали все более и более враждебные действия и американский флот отвечал все более решительно, ход событий был таков, что вступление Соединенных Штатов в войну казалось все более вероятным. Оружие и боеприпасы уже поставлялись в Британию по программе ленд-лиза. Как уже отмечалось, лондонский фондовый рынок, похоже, понял это ранней весной и, несмотря на натиск плохих новостей о войне, к декабрю поднялся примерно на 25 %, достигнув пика почти точно на следующий день после Перл-Харбора.

Промышленный индекс Доу Джонса отреагировал прямо противоположным образом: цены неуклонно снижались по мере того, как перспективы войны становились все более неизбежными. В ретроспективе это была вполне логичная реакция. Вступление США в войну было спасением для Великобритании, но для американских компаний и инвесторов это означало контроль заработной платы и цен, повышение налогов и ограничение сверхприбыли. Никто не знал, каковы будут непредвиденные последствия перехода экономики на военные рельсы.

Резкий спад на лондонском фондовом рынке в последние три недели декабря отражал потери Соединенных Штатов и Британии на Тихом океане, а также успехи немецких войск в продвижении к Москве. Британский фондовый рынок в течение нескольких месяцев с нетерпением ожидал вступления Америки в войну, и когда внезапно пришли новости об ошеломляющих потерях в Перл-Харборе и на Филиппинах, инвесторы начали беспокоиться, что Соединенные Штаты – это бумажный тигр. Газетные сообщения свидетельствуют, что рынок в течение дня также резко отреагировал на информацию о британских потерях в Азии и в Средиземноморье.

Британский флот несет большие потери

Крупнейшей катастрофой, возможно, было потопление японскими военно-морскими самолетами крупных кораблей «Рипалс» и «Принц Уэльский», в середине декабря 1941 года у берегов Сингапура. Британия потеряла не только два своих самых современных, технологически продвинутых военных корабля[137], но и опытные экипажи обоих кораблей, более 2000 человек, из числа которых почти никому не удалось спастись. Их потеря подняла вопросы о судьбе Сингапура и о том, не является ли военно-морской флот Британии устаревшим и неэффективным против японской авиации. Почему эти два крупных корабля перемещались без прикрытия с воздуха? В действительности это была гораздо большая победа Японии, чем в Перл-Харборе,