Особняк покинутых холстов - Валерий Александрович Пушной

— Как завывает! Людей с тротуара сносит.

— Сбивает с ног, — негромко картаво поправила Майя, как будто слова Даи были обращены к ней. — Внезапные изменения погоды всегда непредсказуемы.

Повернувшись к ней, Дая вздохом подняла грудь, вежливо поддержала разговор:

— Жизнь тоже непредсказуема, но ведь мы живем.

— Ты считаешь, что жить опасно? — Длиннющие наклеенные ресницы Майи взметнулись вверх. Видя, что ее визави примерно того же возраста, что и она, Майя сразу обратилась к ней, точно к своей давнишней знакомой. Без церемоний.

Приняв ее дружеский тон, Дая пожала плечами, отреагировала вопросом на вопрос:

— А ты разве так не считаешь?

Майя улыбнулась во весь рот. Не получив ответа на свой вопрос и не сразу сообразив, как ответить на встречный, сделала короткую передышку, после которой решительно отмахнулась:

— Нет, конечно. Я бы согласилась пожить долго, как… — замялась, опять наткнувшись на внутренний дискомфорт: то ли не находя слова для сравнения, то ли не решаясь произнести его.

Ее фразу новым вопросом завершила Дая:

— Как Хаюрдо? — обратила внимание, что окружающие прислушиваются к их беседе.

— Да хотя бы, — рассеянно пробежав глазами по окну и не сосредотачивая внимания на том, что творилось за стеклами, согласилась Майя.

Усмешка скользнула по щекам Даи, но тут же пропала. Серые глаза застыли в одном положении, на какое-то время остекленели, из уст вырвался холодный тон, который не очень вязался с внешним видом:

— Художнику следует долго жить, особенно если он великий.

Выражением лица Майя показала, что не согласна с таким утверждением. Почему только художнику, да еще великому? А простой смертный разве не человек? Кем ему запрещено жить долго? Эти вопросы пробежали у нее в голове. Но она не стала их выносить наружу. Пусть каждый останется при своем мнении. Однако о художнике не утерпела заметить:

— Я видела только две его картины с выставки, потому что на демонстрации в Выставочном зале не была. Я обыкновенный продавец, не знаток живописи. На выставках бываю редко — не чета многим людям, которые по-настоящему разбираются в искусстве. Но, признаться, эти полотна меня впечатлили. — Майя на секунду зажмурилась, представила холсты перед собой. — Картины купил какой-то очень богатый человек для двух девушек, с которых Хаюрдо написал портреты.

— Я знаю, о каких холстах ты говоришь, — поддержала Дая.

— Откуда ты можешь знать? Ты же не видела их! — недоверчиво глянула Майя.

— Я работаю в Выставочном зале.

— А я в магазине, при котором недавно открылся художественный салон, — улыбнулась во весь рот девушка. — Меня зовут Майя.

— А меня — Дая.

— Какое необычное имя! — удивилась Майя.

— У тебя тоже редкое, — обратила внимание Дая и вдруг, чуть отступив, с ног до головы окинула собеседницу придирчивым взглядом. — А почему бы тебе не посетить собрание картин?

— Выставку, что ли? — оторопела Майя и тоже придирчиво вгляделась в лицо Даи. — Зачем? — пролепетала. — У нас в художественном салоне есть картины. Я каждый день гляжу на них. Уже наизусть помню. Знаю, кто нарисовал их.

— Это совсем не то, — возразила Дая, не отрывая глаз от нее. — В салоне ты смотришь на картины как продавец, твоя задача там — продать их. А на коллекцию станешь смотреть другими глазами.

— Какими еще другими? — вытаращилась Майя. — Обычными. Как всегда. Я же бывала на выставках. — Над бровями нарисовались едва заметные морщинки. Она не воспринимала серьезно слов Даи и готова была решительно отмахнуться от ее предложения.

— Может быть, обычными, — не стала отрицать Дая. — Но не как всегда. А скорее всего, как ценитель красоты. В картинном зале на все смотришь иначе. Там всегда есть картины с историей, как пожившие люди. Есть совершенно свежие, как родившиеся младенцы. Есть беззащитные, а есть агрессивные. Есть солнечные, как улыбка ребенка, а есть жуткие, пробирающие до костей. Это целый мир, Майя. Восхитительный мир, в который можно погружаться бесконечно. Ты сейчас даже не представляешь, какой разнообразный потрясающий мир. Там есть все. Ты заблудишься в нем. В этом мире ты обязательно увидишь то, что тебя заинтересует. Невозможно, чтобы среди такой красоты ты не нашла для себя упоения.

— Ты меня интригуешь, — начала сдаваться Майя, в голосе уже не было той категоричности, которая звучала чуть ранее. Внутри шевельнулось любопытство. Восторженные слова Даи повлекли за собой. Хотя тут же перед глазами возникал художественный салон с картинами и появлялась мысль: что особенного может быть в картинах в картинном зале? Там просто холстов гораздо больше, чем в салоне-магазине, — вот и вся разница. И какой это мир? Мир красок, и не более того. Однако следом погоняла другая мысль: весь мир — это краски, и от того, как они сочетаются, он бывает веселым, радостным с голубым солнечным небом, или хмурым, холодным, в свинцовых тучах.

— Не стоит раздумывать, — продолжала Дая, играя улыбкой на лице. — Ты узнаешь потрясающие вещи, откроешь столько нового для себя, что тебе не захочется уходить оттуда. Живопись — это бесконечный мир.

— Ну я не знаю. — Майя уже готова была уступить и принять предложение новой знакомой.

Видя, что та вот-вот перестанет сопротивляться и сломается, Дая взяла ее за руку:

— Ты же любишь красоту вокруг себя.

— Еще бы. — Майя чувствовала, как крепко пальцы Даи сжимали руку, и сознавала в этот миг, что находится в непонятной власти собеседницы, становится мягкой, как пластилин, и что та не выпустит ее руку, пока не получит согласия. А почему не согласиться, зачем противиться? Что особенного в том, что она посмотрит на новые картины? Вдруг и правда понравится? Вообще, странные обстоятельства получаются. По сути, это она продавец в художественном салоне и должна бы сама напрашиваться, чтобы провели с нею экскурсию по большому картинному залу. А выходит все наоборот: ее уговаривают, перед нею расточают любезности. Абсурд какой-то. Майя облизнула пухлые губы и во весь рот улыбнулась. — Ладно, уговорила. Я согласна.

Отпустив руку, Дая заглянула ей в глубину глаз, хотела увидеть в них искренность, и после этого удовлетворенно кивнула:

— И хорошо. Можно прямо сейчас.

— Сейчас? — вскинулась Майя, озадаченно переступая с ноги на ногу. — Куда сейчас? Посмотри, что на улице творится!

Обе одновременно повернули головы к окну, и Дая непринужденно, как ни в чем не бывало, показала рукой:

— Ничего не творится. На улице прекрасная погода. Хороший день. Солнце.

На какое-то время Майя оторопела от ярких лучей, сквозь стекло ударивших в лицо, тихо ойкнула:

— Что это? А где бешеный ветер?

Столпившиеся у двери женщины вслед за