Джим Батчер - Халтура

— Вот блин. Есть ли здесь хоть что-то, от чего мои джинсы не лопнут по швам?

Я ухмыльнулся:

— Скорей всего нет. Как насчет хот-дога и пончиков?

— Скотина, — окрысилась Мёрфи. И добавила: — О'кей.

Еще не расправившись со вторым хот-догом, я понял, что за нами кто-то шпионит.

Я постарался не выдать своего торжества, откусил еще кусок сосиски и заметил:

— А может, все-таки мы не ошиблись?

Мёрфи отыскала, где продаются индюшачьи ножки. Она срезала мясо с кости на бумажную тарелку и ела пластиковой вилкой.

— Что такое? — поинтересовалась Кэррин, не прекращая жевать.

— Парень в темно-красной футболке и коричневых камуфляжных штанах, примерно в двадцати футах от твоего правого плеча. Я видел его сегодня не меньше двух раз.

— Это вовсе не означает, что он за нами следит.

— Все три раза он ничем не был занят.

Мёрфи кивнула:

— Пять футов восемь дюймов или около того, длинные волосы? Эспаньолка?

— Ага.

— Он сидел на скамейке, когда я вышла из туалета, — сказала Мёрфи. — И ничего не делал. — Она пожала плечами и снова принялась за еду.

— Ну так как?

— Тут чертова уйма людей, Гарри. — Она перешла на шепот. — По-твоему, мне что, схватить его за шкирку и колошматить, пока не расколется?

Я проворчал нечто невразумительное и покончил с хот-догом.

— Это вовсе не обязательно что-то означает. Может, он на тебя запал.

Мёрфи фыркнула:

— А может, он запал на тебя?

Я прикрыл рукой сытую отрыжку и потянулся за пончиком.

— Кто ж его за это осудит? — Я откусил хрустящий кусок и кивнул: — Ладно. Поглядим, что будет дальше.

Мёрфи кивнула, потягивая диетколу.

— Уилл говорит, вы с Анастасией не так давно расстались.

— Уилл слишком много болтает, — мрачно откомментировал я.

— Он твой друг. Он о тебе беспокоится, — сказала Мёрфи, старательно избегая моего взгляда.

Я внимательно посмотрел на нее и кивнул.

— Ладно, — сказал я, — передай Уиллу, что беспокоиться не о чем. Было дерьмово. Теперь не так дерьмово. Рыбка в море плавала. Уплыла. Вот и все дела.[27] Ла-ла-ла. — Откусив еще кусок пончика, я поинтересовался: — Как там Кинкейд?

— Да как всегда, — сказала Мёрфи.

— Когда тебе несколько сотен лет, привычки становятся устойчивыми.

Она покачала головой.

— Это для него типично. Он был бы таким и в двадцать. У него своя дорога, и он никому не позволит вынуждать его поступать иначе. Он как… — Мёрфи запнулась, так и не сказав, кого именно ей напоминает Кинкейд. Она доела индюшачью ножку.

По ярмарке прокатилась дрожь, весьма ощутимая для моих чародейских органов чувств. Закат. Солнце заходит. Сумерки продлятся еще какое-то время, но такой свет уже не удержит ночных тварей.

Мёрфи посмотрела на меня, почувствовав, как изменился мой уровень напряженности. Она допила колу, я отправил в рот последний кусок пончика, и мы синхронно встали со своих стульев.

Небо на западе еще было чуть оранжевым, когда я наконец ощутил действующую магию.

Мы находились недалеко от аттракционов, той части ярмарки, где полно ярко освещенных дорожек, палаток, промышляющих азартными играми и всяких низкопробных развлекаловок. Вопли, визги, неуправляемые детишки, теряющие последние запасы терпения родители, прибацнутые модой тинейджеры. Музыка то позвякивала, как жестянка, то грохотала. Вспыхивали и плясали огни. В назойливых выкриках зазывал почти в равных долях мешались упрашивающие, подбадривающие, сочувственные нотки.

Мы дрейфовали в веселой неразберихе, а наш темно-красномаечный хвост волочился за нами в десяти — двадцати ярдах. Я шел, полуприкрыв глаза, как ищейка, взявшая след, — зрение меня только отвлекало. Мёрфи держалась рядом, лицо ее ничего не выражало, а голубые глаза льдисто посверкивали, готовые предупредить о физической угрозе.

И тут я ощутил это — трепетание воздуха, заметное не более чем замирающий звон гитарной струны, которой едва коснулись. Я отметил, откуда оно идет, и через пару шагов проверил снова, пытаясь произвести триангуляцию источника возмущения. Я примерно установил ее где-то за минуту и вдруг обнаружил, что стою и куда-то пристально смотрю.

— Гарри? Что такое? — спросила Мёрфи.

— Что-то вон там, — сказал я, кивнув в сторону аллеи аттракционов. — Не слишком отчетливо. Но что-то там есть.

Мёрфи сделала резкий вдох:

— Это, должно быть, то самое место. Туда направился наш «хвост».

Нам не требовалось советоваться друг с другом. Если «хвост» принадлежал кому-то, кто за всем этим стоит, мы никак не могли позволить ему уйти, чтобы предупредить преступника, — к тому же имелись превосходные шансы, что «белый кролик» в лице красномаечного приведет нас в итоге к чему-то интересному.

Мы развернулись и бросились в погоню.

Соревнование по ходьбе на открытой местности — это одно. Бег в ярмарочной толпе — нечто совсем другое. Вы не можете набрать необходимую скорость, потому что ежесекундно рискуете либо споткнуться и полететь в пыль, либо привлечь к себе ненужное внимание. Вам приходится спешить, лавируя между кучками и кучами народа, не имея реальных шансов по-настоящему «газануть». Опасность такой погони не в том, что добыча вас опередит, а в том, что вы потеряете ее в толпе.

У меня было гигантское преимущество. Я высокий. Я мог видеть поверх голов, как темно-красная точка пробирается сквозь толпу. Я двигался впереди, Мёрфи за мной.

Меня уже отделяло от «хвоста» лишь несколько широких шагов, но тут я оказался заблокирован стадом старшеклассников в красных бейсболках. «Хвост» притормозил одновременно со мной, на открытом пространстве за школьниками, и, пробираясь сквозь них, я успел заметить, как красномаечный протягивает билеты перевозчику. Он запрыгнул на платформу, влез в автомобильчик на рельсах, как в американских горках, и пропал внутри аттракциона.

— Проклятие! — сказала Мёрфи, переводя дух. — Что теперь?

За аттракционом, объявленным как «Туннель ужаса», было пустое пространство, окруженное еще несколькими аттракционами подобного рода. Там спрятаться никто не мог.

— Ты заходишь сзади. Я смотрю спереди. Кто его застукает, тот крикнет.

— Так и сделаем. — Мёрфи двинулась в обход «Туннеля ужаса». Завидев невысокий пластиковый барьер с уведомлением «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», она нахмурилась, потом спокойненько проигнорировала его и направилась дальше.

— Анархистка, — пробормотал я и приготовился ждать красномаечного, прикидывая, куда тот мог подеваться.

Он не появился.