Красный бубен - Олег Владимирович Попов

Васильевич Иншаков стоял перед строем военных летчиков. За последние двое суток Иншаков спал часов пять, а то и меньше. Он получил разнос от начальства и вынес общение с Юлей Киселевой. Да и сам по себе Герман Васильевич сильно переживал. Иван Киселев был для него, можно сказать, как сын.

– Ребята! – Иншаков посмотрел на носки ботинок. – Вы знаете, вертолетчики двое суток искали Киселева. И не нашли. Ничего не нашли. Никаких следов. Если вместо вертолетчиков полетите вы, есть шанс… Вы служили с ним вместе… знаете его… думаете, как он… Может, вас что-то натолкнет. Интуиция мне говорит, случилось что-то экстраординарное. А у летчика-истребителя интуиция – вторая мать. Кому, как не вам, знать это?.. Вы, ребята, наша последняя надежда. Я хочу, чтобы вы поднялись в воздух и прошли по его маршруту до самого того места, когда он исчез с радара. – Иншаков снял фуражку, провел ладонью по короткому седому ежику. – Сынки, постарайтесь!..

Герман Васильевич чувствовал кое-что еще, кое-что еще ему подсказывала его интуиция, но он изо всех сил не хотел в это верить.

2

Скрепкин зарядил автоматы.

– Опробовать бы не мешало.

– В деле опробуем, – сказал Абатуров. – Ну… товарищи, идем на колокольню. Чует мое сердце, настал момент коренного перелома, как говорил товарищ Левитан. Либо мы их, либо они. А шкатулку я с собой возьму, на всякий случай… – Он положил шкатулку в карман.

Истрбесы поднялись на колокольню. Погода портилась. Дул крепкий осенний ветер.

Мешалкин поднял воротник:

– Вон они… – (К церкви подтягивались вампиры.) – У-у-у, гады! – Юра плюнул вниз.

– А вот плевать на нашу землю не надо! – сделал замечание Коновалов.

– Я не на землю, а на вампиров!

– Целил в вампиров, а попал на нашу землю. Ты, наверное, и стрелять так же будешь! Я бы тебе оружие не доверил.

– А тебя никто не спрашивает!

– Вы чего? – одернул Абатуров. – Вы не враги друг другу! Вон враги!

– Попробуем? – Скрепкин передернул затвор.

– Погоди, – остановил дед, – поближе подпустим. – Пули экономь, они серебряные. И немного их, надо бить наверняка. Стреляй одиночными. Я на войне о-го-го каким стрелком был! Вернуть бы эти годы… А теперь и глаз не тот, и рука дрожит.

Монстры подошли ближе. Скрепкин прицелился и уже собирался нажать на спуск, когда мимо промчалась тень, закрыв собой лунный диск.

– Вон он! – закричал Абатуров. – Троцкий-сатанист! Стреляй в него!

Черная фигура в плаще зависла в воздухе. Леня и Мишка одновременно выстрелили. Пули ударили Кохаузена в грудь, расплющились и повисли на ней, как медали. Кохаузен снял одну, попробовал на зуб и рассмеялся:

– Эти штуковины не для меня!

– А если в глаз! – Мишка выстрелил.

Кохаузен снял с глаза расплющенную пулю, перевесил на грудь и подлетел ближе. Теперь всем стало хорошо видно его страшное лицо с маленькой черной бородкой, раздвоенной на конце, сросшимися на переносице бровями и пронзительным взглядом. Кожа как древний пергамент. Было видно, что Кохаузен разменял не одну сотню, а может даже тысячу, лет. Невозможно было смотреть ему в глаза. Эти глаза подавляли.

– А вы оказались достойными противниками. Не ожидал. Достойный противник заслуживает достойной награды. Сделка! Вы возвращаете мне шкатулку, которая лежит в кармане у Абатурова. – (Дед Семен схватился за карман.) – А я ухожу и увожу своих. А вам – исполнение всех ваших желаний.

– Так уж и всех?! – крикнул Коновалов. – Кровососам своим заливай!

Кохаузен усмехнулся и обвел всех особенным взглядом. И каждый увидел свою мечту.

Ирина увидела себя в Америке. Белоснежная вилла. Изумрудная зелень. Экзотические цветы. Она сидит в шезлонге с бокалом. А в бассейне плавает загорелый, мускулистый Мешалкин.

Скрепкин увидел Магалаева. Магалаев гнался за какой-то девушкой, очень похожей на Ирину, по вагонам электрички. Он уже практически настиг ее в тамбуре последнего вагона, но тут перед ним возник Скрепкин. «Помнишь меня?! Гадина!» Магалаев пятится. В его глазах ужас. Очки повисли на одном ухе. Скрепкин достает пистолет. «За меня, за Веронику, за всех, над кем ты издевался, за всех мальчишек и девчонок, которым ты сломал жизнь!» Магалаев вжимается в стенку и закрывает лицо ладонями. Леня убирает пистолет, достает веревку, связывает Магалаеву руки, распахивает дверь. Шпалы стремительно убегают назад. «Прыгай!» – кричит он. Магалаев дрожит. Он бьет его по морде, и тот летит на шпалы. Леня крепко держит веревку. Гнусное тело скачет по шпалам. «А-а-а-а!» – кричит насильник.

Коновалов увидел, как он на новеньком мотоцикле с коляской обгоняет патлатых байкеров на «харлеях». Иностранные хиппи читают надпись на спине Мишкиной куртки: «РУССКИЙ ГОНЩИК».

С русским связываться бесполезно, волосатые машут ему вслед. Мишка смотрит на Ирину в коляске. Ирина показывает ему большой палец – все ништяк! Они проехали уже целую кучу стран. А это то ли Испания, то ли Италия – Мишка уже запутался. Но вот когда они доедут до Америки, там он обязательно купит американскую цветомузыку и навешает ее по всему мотоциклу, чтобы ночью было видно издалека – едет русский гонщик и сверкает, как алмаз…

Мешалкин увидел себя во фраке. Он лауреат Нобелевской премии за искусство скульптуры в области малых форм. Его объявляют, Юра поднимается с кресла, целует руку Ирине, которая сидит рядом в вечернем платье и в бриллиантах, и под бурные аплодисменты по ковровой дорожке поднимается на сцену. Подходит к микрофону, постукивает по нему. «Раз… Раз… Господа, я счастлив, что вы по достоинству смогли оценить мой скромный вклад в сокровищницу мирового искусства! Я счастлив не только за себя, но и за то, что эта награда достается нашей великой Родине! Я также хочу поблагодарить мою жену Ирину, которая вдохновляла и продолжает вдохновлять меня. Напоследок я хочу подарить уважаемому Нобелевскому комитету вот эту скромную вещицу». Он вынимает из кармана кинетическую скульптуру «Мужик и медведь долбят по пеньку молотками» и преподносит ее королю Норвегии. Король обнимает Мешалкина: «Если захотите поработать у нас в стране, двери лучших мастерских и музеев широко распахнуты перед вами. Для нас это большая честь». – «Для меня, ваше величество, это тоже большая честь, но работается мне лучше всего в России. Воздух Родины помогает мне, как Родену, понять, что именно нужно отсечь лишнее, чтобы получилось произведение искусства…»

Абатуров увидел себя молодым. Он вернулся с войны и стал начальником угрозыска. Он ходит в длинном кожаном плаще с орденом Красного Знамени и говорит: «Вор должен сидеть в тюрьме!» Раздается телефонный звонок. Абатуров хватает черную трубку: «Начальник угрозыска Абатуров на проводе». На другом конце говорят с кавказским акцентом: «Таварыщ Абатуров. С вамы гаварыт таварыщ Сталин. Как дэла, таварыщ?..» – «Спасибо, товарищ Сталин! Хорошо. Ловим воров и бандитов». – «Вот аб этом, таварыщ Абатуров, я и хатэл с вамы пагаварыть. Мы с таварыщамы падумалы и рэшили, зачэм такой спэциалист ловыт бандытов только у себя? Пусть он ловыт бандытов па всэму СССР. Мы пастанавилы назначить вас, таварыщ Абатуров, наркомом угрозыска и наградыть званием Гэроя Саветского Саюза…» Абатуров вскакивает со стула и вытягивается в струнку: «Служу Советскому Союзу, товарищ Сталин!.. Товарищ Сталин, а ничего, что я церковь в деревне построил?..» – «Харашо, что пастроыл. Мы на асновэ вашэго начинания включилы в новый пятилэтний план страитэльство церквэй в дэрэвнях. А то людям в дэрэвнях хадыть нэкуда стала. Маладэц, таварыщ Абатуров…»

Абатуров тряхнул головой, видение исчезло. Перед ним снова темное тамбовское небо с желтой луной, на фоне которой покачивался демон. Демон не врет, он может выполнить самое сокровенное желание. Но взамен…

– Очнитесь, православные! – закричал дед неистово. – Очнитесь!

Люди на колокольне просыпались, трясли головами, терли глаза. Не просыпался один Мишка. Он стоял, покачиваясь, с широко раскрытыми, но невидящими глазами. Абатуров дал ему пощечину. Мишка повалился назад, стукнулся головой о колокол и очнулся.

– Бумммм! – загудело над деревней, быть может в последний раз.

Демона отбросило назад.

Абатуров посмотрел на ладонь. «Есть у меня еще в руках сила!.. Но моя ли это сила? Или сила Господа, которую Он вложил в мою стариковскую руку?..»

– Не верьте ему! Он все врет! – От его крика демона отбросило еще. Это удивило деда. Что-то поменялось в облике нечистого.