Стивен Кинг - Игра Джеральда

— Когда ты прекратишь орать на меня? — спросила она.

Из порезанного запястья уже больше не струилась кровь, но оно все еще сильно кровоточило; кровать, отражавшаяся в зеркале, представляла собой просто ужасающее зрелище — матрас был весь в крови, а спинка в изголовье кровати — в кровавых потеках. Джесси когда-то читала, что люди могут потерять много крови, но все-таки продолжать действовать, а когда они переходят определенный рубеж, то почти сразу же теряют все способности. Необходимо срочно действовать.

Джесси открыла аптечку, посмотрела на пакетик с перевязочным материалом и хрипло рассмеялась. Потом она увидела коробку с бинтами, стоящую за целой батареей флакончиков с духами, одеколонами, лосьонами. Джесси опрокинула несколько флакончиков, доставая коробку, и в воздухе повис густой аромат духов. Она сорвала бумажную обертку с бинта и обмотала им запястье, как белым жирным браслетом. Он почти сразу же пропитался кровью.

— Кто бы мог подумать, что в жене юриста так много крови? — пробормотала она и снова хихикнула.

На верхней полочке аптечки лежала круглая коробка с красным крестом на крышке, левой рукой Джесси сняла ее. Правая рука теперь ни на что не была способна, кроме как только кровоточить и ныть от боли. Но все же Джесси любила ее, а почему бы и нет? Когда Джесси нуждалась в ней, когда больше ничего не было, именно эта рука взяла ключ, вставила его в замок и повернула. Нет, она абсолютно ничего не имела против мисс Правая Рука.

«Это была ты, Джесси, — произнесла Сорванец. — Я имею в виду… все мы — это-ты. И ты прекрасно знаешь это, ведь так?»

Да, она отлично знала это.

Джесси открыла коробочку с клейкой лентой и, неуклюже зажав катушку ленты в правой руке, большим пальцем левой руки пыталась подцепить конец ленты. Она взяла катушку в левую руку, прижала конец ленты к самодельному бандажу и обернула ее несколько раз вокруг правого запястья, со всей силой стягивая уже повлажневший бинт. Зубами Джесси оторвала кусок ленты, немного подумала, а потом перетянула клейкой лентой плечо чуть повыше правого локтя. Джесси не знала, насколько это поможет ей, но то, что не помешает, так это уж точно.

Она еще раз перекусила ленту, а когда снова положила значительно уменьшившуюся в объеме катушку на полочку, то увидела стоявшую на ней зеленую бутылочку с экседрином. Слава Богу, что крышечка была обыкновенная. Джесси сняла бутылочку левой рукой, зубами вытянув пластмассовую пробку. Запах аспирина был острый, едкий, слабо-кислый.

«Мне кажется, это не совсем здравая мысль, — нервно произнесла Образцовая Женушка Белингейм. — Аспирин разжижает кровь и сужает сосуды».

Возможно, это было и так, но правое запястье теперь полыхало огнем, и если она не сделает ничего, чтобы хоть немного уменьшить эту боль, то вскоре начнет биться головой о стенку. Джесси выпила две таблетки, подумала, потом выпила еще две. Она вставила пробку обратно, а потом виновато посмотрела на самодельный бандаж на правом запястье. Кровь все-таки продолжала просачиваться сквозь несколько слоев бинта; вскоре она сможет просто выкрутить эту повязку, и кровь польется с нее, как талая вода.

Ужасное видение… казалось, что теперь она уже не сможет отделаться от него.

«Если от этого тебе станет еще хуже…» — скорбно затянула Хозяюшка.

«О, дай мне отдохнуть, — ответил голос Руфи, говорящий резко, но без злобы. — Если я умру от потери крови, то стоит ли мне теперь ставить в вину какие-то четыре таблетки аспирина, когда я содрала почти всю кожу с руки, чтобы отделаться от кровати? Это нереально!»

Да, конечно. Все кажется нереальным. Кроме того, что это было не совсем точное слово. Точным определением было…

— Гиперреально, — тихо произнесла Джесси.

Да, именно так. Джесси повернулась так, что теперь снова очутилась лицом к двери, а потом встревоженно вздохнула. Одна часть сознания сообщила, что она все еще поворачивается. На долю секунды она увидела целую дюжину Джесси, укладывающихся в цепочку, поворачивающихся за ней, как в каком-нибудь видеоклипе. Тревога ее возросла, когда она увидела, что золотые лучики света, падающие из западного окна, стали походить на золотисто-блестящие шкурки змей. Пылинки танцевали в лучах солнца, превращаясь в потоки бриллиантового песка. Она слышала учащенное биение своего сердца, слышала смешанный запах крови и воды.

«Кажется я выхожу из игры».

«Нет, Джесси, нет. Ты не можешь себе позволить этого…»

Вполне возможно, что это было правдой, но она была уверена, что это произойдет в любом случае. Она ничего не могла поделать с этим.

«Нет, можешь. И ты знаешь, что делать».

Джесси посмотрела вниз на забинтованную руку, затем подняла ее вверх. В общем-то ничего не надо было делать, нужно просто расслабить мускулы правой руки. Все остальное сделает земное притяжение, гравитация, говоря научным языком. Если боли от удара израненной рукой о край полочки будет недостаточно, чтобы вывести ее из того ужасно яркого места, в котором она оказалась, то делать больше нечего. Джесси немного подержала руку возле окровавленной левой груди, пытаясь успокоить себя хоть немного перед тем, как сделать это. В конце концов она просто снова опустила руку вдоль тела. Она не могла, просто не могла. Это было уже слишком. Еще одна боль — это уже чересчур.

«Тогда пошевеливайся, пока ты не вышла из игры».

— Этого я тоже не могу, — ответила Джесси.

Она более чем устала: Джесси чувствовала себя так, будто накурилась опиума. Единственное, чего ей хотелось, — просто стоять и наблюдать за медленным кружением бриллиантовых пылинок в солнечном потоке. И, возможно, напиться еще темно-зеленой, отдающей тиной воды.

— О Господи, — испуганно произнесла Джесси, — Господи, Боже Мой.

«Тебе необходимо выйти из ванной, Джесси, необходимо. Побеспокойся только об этом. Мне кажется, тебе лучше перебраться через кровать сверху. Я сомневаюсь, что тебе удастся снова проползти под ней».

«Но… но на кровати разбитый стакан. Что если я порежусь?»

Это заставило выступить на сцену Руфь Ниери, теперь просто кипевшую от возмущения.

«Ты уже сняла почти всю кожу с правой руки — неужели ты думаешь, что еще несколько порезов будут иметь хоть какое-то значение? Господи, малышка, а что если ты умрешь в этой ванной комнате с повязкой на запястье и с глупой улыбкой на лице? Как насчет этого „если“? Пошевеливайся, сучка!»