Виктор Песиголовец - Деяния ангелов

Я встретил Виву на вокзале и повез домой. Вид у нее был уставший, но довольный.

— Владимир Иванович приободрился, опять начал ходить в свой магазин, — стала она рассказывать мне по дороге. — И даже ездил со мной в Свято-Троицкую Александро-Невскую лавру. Выстоял всю службу, исповедался и причастился. Я попросила его больше никогда не употреблять мясо, ни в каком виде, и он обещал.

— А зачем ты об этом попросила? — удивился я. — Какая-то странная просьба, тебе не кажется?

— Большинству людей преклонного возраста мясо вредно, — пояснила Вива, зорко следя за дорогой, как будто не я, а она вела машину. — А Владимиру Ивановичу тем более.

— Почему ты так решила?

— Потому что я знаю…

— А что же можно кушать старикам? — мне было интересно услышать ее ответ.

— Проще сказать, чего им нельзя употреблять, — девушка опустила голову, на миг задумалась, но тут же подняла ее и начала перечислять: — Мясопродукты нужно совсем исключить из рациона, а также сахар, редьку, конфеты, торты и пирожные. Стоит реже кушать столовую свеклу, свежую капусту, яйца, бананы.

— Ну, ты прямо врач-диетолог! — пошутил я. — А какая, по-твоему, самая подходящая еда для бабушек и дедушек?

— На первом месте — черная смородина и малина, — ответила Вива, не обращая внимания на мой тон. — Но, понятно, только ими сыт не будешь. Поэтому нужно понемногу кушать все, кроме запрещенных продуктов. Основная еда для старого человека — рыба, но, конечно, не копченная и не жаренная. Вообще-то, рацион пожилых людей по питательности должен быть раза в два, а то и в три меньше, чем у человека в расцвете сил. А еще желательно каждый день выпивать по маленькой рюмочке красного вина. Но тут есть один нюанс: если пить, то регулярно, в противном случае — лучше вообще не употреблять. Эпизодический прием алкоголя, пусть и в малых количествах, — жестокий удар по изношенному организму!

— Нет, ну, ты и вправду говоришь, как врач! Даже термины употребляешь медицинские, — засмеялся я и, оторвав руку от руля, обнял ее за плечи. — «Эпизодический прием алкоголя…» — такое можно услышать только на лекции в медицинском вузе или на приеме у врача-нарколога!

— Смейся, смейся! — девушка осуждающе покачала головой. — А я знаю, что говорю!

Прибыв домой, Вива сразу отправилась в ванную, чтобы принять с дороги душ, а я занялся приготовлением нехитрого ужина — поставил тушить картошку с грибами да нарезал капусты на салат.

Мы выпили вина, немного поговорили. Было видно, что девушка просто валится с ног от усталости, поэтому я уговорил ее лечь спать пораньше. А сам позвонил жене, предупредил, что срочное редакционное задание позвало меня в дорогу. Потом еще долго нежился в травяной ванне, пил чай и курил.

В этот момент я чувствовал себя совершенно счастливым человеком. Женщина, которую люблю, — рядом. Сомнений в том, что и она меня любит, нет, ведь я вижу ее заботу и ласку. Вон сколько подарков привезла мне из Санкт-Петербурга — нарядный свитер, модельные туфли, фирменную рубашку и два галстука… Лишь одна мысль немного бередила мое сердце — мысль об Инге. Кто она мне сейчас, как назвать наши отношения, на чем они держатся? На эти вопросы четких ответов я не находил. Понимал лишь одно: Инга плотно вошла в мою жизнь, стала для меня практически таким же дорогим человеком, как и Вива, отвоевав у нее уголок в моем сердце…

Вива и Инга — две дамы, к которым я отношусь трепетно и которых боюсь потерять…

Мне уже не раз приходилось любить сразу двух женщин, и никакого душевного дискомфорта, никакого раздвоения личности я при этом не испытывал. Встречался с ними, помогал им решать какие-то проблемы, позволял заботиться о себе, спал с ними. Да, конечно, получается, что обеих своих любимых я попросту обманывал, изменяя первой со второй, а второй — с первой. Но раньше мне это казалось даже забавным. А теперь ситуация иная, не похожая на прежние, — с Вивой и Ингой я не могу себя вести так, как раньше вел с другими. Ведь они, эти две совершенно разные женщины, — особенные, необычные, наделенные величайшим даром ясновидения. При этом Вива хочет быть для меня единственной, а Инга не прочь делить меня с ней. Наилучший выход из сложившейся ситуации — ничего не менять, все оставить, как есть. А это значит, что одна из женщин не будет моей любовницей. Она останется просто близкой подругой, сестрой, дорогим для меня человеком. Ну, а там как Бог даст, поживем — увидим…

Уже было далеко за полночь, когда я, наконец, прервал свои размышления и отправился в спальню. Вива на какое-то мгновение оторвала голову от подушки, сквозь сон что-то ласково мне промурлыкала и уткнулась носиком в мое плечо. Я бережно обнял ее, придвинулся как можно ближе, чтобы согреть своим телом, и вскоре тоже провалился в сладкое забытье.

То, что пригрезилось мне в эту ночь, не было похоже на сновидения, которые посещали меня прежде.

Сначала как бы свысока я увидел залитое солнцем изумрудное плато в горах, над которым висели три облака — белое, желтое и розовое. Плато изо всех сторон окружали обрывы и пропасти, сойти с него вниз было невозможно. Дул сильный горячий ветер. Он кружил меня, швырял то вверх, то вниз, потом, вдруг ослабев, плавно опустил в невысокую траву. Не успел я как следует ощутить под ногами земную твердь, как все плато накрыла пелена голубого тумана, исходящего с неба. Непроглядный, густой, он медленно, очень медленно стал отступать от меня все дальше и дальше. И тут одна за другой открылись шесть человеческих фигур. Они находились совсем недалеко, шагов за сто, и я мог их хорошо разглядеть.

Это были пять мужчин и одна женщина.

Четверо мужчин — трое пожилых с черными бородами и подросток со строгим взглядом — стояли плечом к плечу. Их одежды почти ничем не отличались — белые широкие брюки, белые френчи, застегнутые до подбородка, и черные пояса, обвивающие чресла. Только шапки этих людей имели различия: на одном — черная, на втором — зелено-коричневая, на третьем — красно-черная. Подросток же был в берете цвета хаки. Каждый из бородачей держал в руках охапку деревянных ножей, а юноша — несколько камешков.

В сторонке с гордо поднятой головой стояла высокая женщина средних лет, одетая, как невеста, в белое платье, усыпанное алмазами и жемчугом. Ее разноцветные волосы, чуть прикрытые крахмальной тюлевой накидкой, свободно развевались на ветру. В одной руке эта странная дама держала много остро отточенных серпов, в другой — белого голубя с опаленными крыльями, который все порывался улететь.

За ее спиной нетерпеливо переминался с ноги на ногу крепкий молодой мужчина, в черной одежде и с железным посохом в руке. Он надменно взирал на бородачей и подростка, время от времени поднимая над головой свое грозное оружие и воинственно потрясая им.